Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Однако Виллем понял, глядя на аккуратный саквояж дочери, что мерзавка сбежала.

- Отродье Луизы, - он едва сдержался, чтобы не выругаться, - шлюха, дочь шлюхи, да горит она в аду. Но как? С кем? С нашей семейкой, - Виллем кисло усмехнулся, - она связей не имела. Это совершенно, точно. После того инцидента, - он вспомнил заплывшие, подбитые, синие глаза, - никто ее не навещал, никто не писал…, Поняли, что я не шучу. В монастыре она, что ли, с кем-то снюхалась? Или вчера, когда по магазинам ходила, но ведь ее час не было, не больше…, Свинья грязь найдет, -разозлился барон и застыл: «А если это мальчишка? Но я им запрещал переписываться…»

Сын неудачно подвернулся под горячую руку. Виллем с порога отвесил ему пощечину: «Где твоя сестра, я тебя спрашиваю?»

Он увидел, как похолодели серо-голубые глаза. Младший Виллем был во фраке. Отец вспомнил: «Торнако здесь номера снял, в гостинице. Еще и с ним объясняться…, Господи, тысяча человек соберется, монархи…, Ладно расходы, но ведь репутация…, - ему почти хотелось, чтобы труп Маргариты к вечеру нашли в какой-нибудь канаве на окраине. Тогда барону бы только соболезновали.

Мальчишка взялся за горящую щеку и помотал головой:

- Папа…, Мы только приехали, полчаса назад. Барон де Торнако переодевается. Я ничего не знаю, я неделю в Люксембурге провел…, - юноша обвел глазами разоренную спальню. Виллем искал в пожитках дочери какие-нибудь письма. Сын, недоуменно, спросил: «Что случилось, папа? Где Маргарита?»

- Твоя сестра, - сочно сказал Виллем, - пошла путем вашей матери. Очень надеюсь, что она сдохнет от сифилиса, продавая себя пьяницам. Отправляйся на Грассмаркт, в полицейский участок. Подавай заявление о пропаже, а я пока объяснюсь с женихом, - барон криво улыбнулся. Пройдя к себе, Виллем выпил немного коньяка.

К обеду все успокоилось. Барон разослал срочные записки всем приглашенным. Виллем сообщал, что свадьба отменяется. Торнако, вытребовав себе часть приданого, собирался уехать обратно в Люксембург.

- Скатертью дорога, - барон сидел над подсчетами, - Господи, какие расходы из-за этой дряни! Знал бы я, еще в Бомбее бы ее задушил. Не тащил бы в Европу.

Он велел сыну передать полицейским, что в исчезновении Маргариты, должно быть, замешано семейство де Лу. У Виллема было нехорошее предчувствие. Он знал, что старуха и ее сожитель покончили с собой:

- Жили, как язычники и умерли не по-христиански, - пробормотал барон, - да горят они в аду. Однако у мадам Джоанны была дочь, - он вспомнил разбитые губы с запекшейся на них кровью, - были внуки. Пусть проверят, на всякий случай, - упрямо подумал Виллем.

Их вызвали к главному полицейскому комиссару Брюсселя. Барон, услышав скрип двери, велел сыну: «Сиди здесь». Виллем проводил отца взглядом:

- Хоть бы записку оставила. Мне, не папе. Я бы получил, как-нибудь. Она совсем неопытная, не знает жизни. Она девять лет была в монастыре…, Маргарита, Маргарита…, - юноша вспомнил серые глаза сестры и решил:

- Напишу тете Марте, из Мон-Сен-Мартена. Она умная женщина, добрая. Она поможет найти Маргариту, обязательно. Тете Марте и дяде Питеру. Даже если что-то…, - Виллем почувствовал, что краснеет, - в Лондоне ее приютят. Мы семья. И папе о таком знать не обязательно. Впрочем, он Маргариту и на порог не пустит, - юноша тяжело вздохнул и закурил папиросу: «С Элизой посоветуюсь, когда домой вернемся». Он увидел глаза жены, вдохнул запах ландыша и понял, как он соскучился.

В большом кабинете, с портретом короля Леопольда, и знаменем в углу, было чисто. Виллем, пожал руку невысокому человеку в пенсне, поднявшемуся из-за стола:

- Он поседел, шесть лет прошло. Хорошую карьеру он сделал, - комиссар Арно был в штатском костюме. Он указал в сторону кресла: «Прошу, ваша светлость. Жаль, что мы опять встречаемся с вами по печальному поводу».

- Те обвинения были ложными, - Виллем закурил сигару, - а сейчас пропала моя дочь, и я настаиваю…

- Разумеется, - прервал его Арно, - я разослал телеграммы с описанием мадемуазель де ла Марк по всей Бельгии и в сопредельные страны.

Он зашуршал бумагами: «Вы интересовались семьей де Лу, - комиссар достал кабель, - я получил сведения из Парижа. Барон Анри де Лу, известный детский врач, никуда за последние несколько месяцев не выезжал. Он похоронил бабушку, как вы знаете, ее…, - Арно замялся, - мужа…»

- Сожителя, - поправил его Виллем и зло подумал: «Барон. Восстановил ему Наполеон Третий титул. Однако я помню, он, всего лишь, со времен Марии Медичи. Наше дворянство старше».

- А его брат, Максимилиан? - поинтересовался Виллем: «Тоже в Париже?»

У Арно были спокойные, пристальные серые глаза: «Месье Максимилиан де Лу присутствовал на похоронах, а после этого уехал. Должно быть, в Женеву. Он там занимается в университете. Получил докторат по философии, пишет книгу. В квартире на рю де Риш-Клер никого не было. Я сам проверял, ваша светлость. Месье Максимилиан, перед отъездом в Париж, на похороны, отдал ключи в адвокатскую контору, занимавшуюся продажей апартаментов. На следующей неделе въезжают новые хозяева, - зачем-то добавил Арно.

У адвокатов комиссар узнал, что Максимилиан де Лу принес ключи только вчера. Арно вспомнил желтоватые синяки на избитом лице мадам Фримен, и ее тихий голос: «Мы не построим новое общество, до тех пор, пока связи и деньги решают, кто прав, а кто виноват». Полицейский твердо сказал себе:

- Этот Максимилиан, ни в чем, не замешан. Девушка девять лет жила в монастыре. Откуда бы ей с ним познакомиться? Месье барон..., - Арно задумался, - это он тогда был виноват. Я, дурак, поддался уговорам, закрыл дело. Я невинного человека арестовывать не буду. Хватит и того, что я виновного в тюрьму когда-то не упрятал.

- И что, - все не отставал барон, - с тех пор он в Брюсселе не появлялся?

Арно надел пенсне и твердо ответил: «Нет. Я очень сожалею, - он встал, - мы будем сообщать вам о ходе расследования, ваша светлость».

Отец вышел в коридор и буркнул:

- Собирай вещи. Мы возвращаемся в Мон-Сен-Мартен.

Виллем сжал зубы: «Ее будут искать, а когда найдут…, - он не закончил, и направился вниз по лестнице.

- Значит, - сказал юноша себе под нос, - нам просто надо отыскать ее раньше.

Виллем надел цилиндр и спустился вслед за отцом. На улице их ждал экипаж.

Эссен

Высокая, стройная девушка в простом, шерстяном сером платье сидела в скромно обставленной приемной, с деревянными стульями и большой картой Рурской области на стене. На ней виднелись эмблемы компании фон Рабе, силуэт террикона, окруженный готическими буквами: «Für die Größe von Deutschland».

Маргарита посчитала. Компания владела тридцатью шахтами, пятюь коксовыми и тремя сталелитейными заводами. Окна конторы были распахнуты на чисто выметенный двор. Пахло гарью, углем, и немного, кофе.

Маргарита придирчиво оглядела платье: «Германии еще нет, а они трудятся на ее славу. Фон Рабе в Берлине живет, мне Волк говорил».

Они сошли с поезда в Кельне и добрались местным рейсом до Эссена. Макс и Маргарита поселились в скромном пансионе у вокзала, в разных комнатах. Вечером они сидели за ужином. Волк сбегал в лавку: «Любовь моя, я сам отлично готовлю». Он улыбнулся:

- Я против того, чтобы разделять обязанности по дому на мужские и женские дела. Это пережиток патриархата.

Волк стоял над керосинкой: «Мужчина может готовить, убирать, стирать, присматривать за детьми, а женщина, зарабатывать деньги. Впрочем, - он повернулся, держа ложку, - при новом строе все это исчезнет, Маргарита. Мы будем обедать в общественных столовых, а детей станут воспитывать в особых школах, даже самых маленьких. Таким образом, - Макс разлил суп по тарелкам, - женщина освободится от тирании быта. Она сможет отдать свои силы работе».

Маргарита открыла рот. В монастыре, на уроках домоводства, им говорили, что обязанность женщины, ухаживать за мужем и детьми. Макс присел:

1981
{"b":"860062","o":1}