— Бабушка, — Белла положила голову ей на плечо, — я боюсь. Как вы думаете, Джон — он Констанцу отпустит, ну, с Николасом? Они ведь любят друг друга, как их можно разлучать?

— Отпустит, — Марфа усмехнулась и потянулась за очками. «Сначала они силой померяются — ну, так у них принято, у мужчин, тут уж ничего не поделаешь, а потом — отпустит. Пошли, — она потрепала девушку по голове, — сейчас адмирал приедет с верфей, Уильям — обед накроем».

— А Питер все еще в деревне? — спросила Белла, поднимаясь. «Отдыхает?»

Марфа расхохоталась: «Питеру, дорогая моя, к следующей неделе надо проект новой торговой компании его Величеству представить, так что да, — отдыхает, в кабинете у себя, — она, все еще улыбаясь, подтолкнула внучку к двери.

Уже у входа в кухню она остановила Беллу и строго велела: «А ты записку напиши, я туда, — Марфа мотнула головой в сторону улицы, — к собору Святого Павла иду сегодня, по делам, — так отнесу. Не след так от мужа убегать-то».

— А что писать? — вздохнула Белла.

Марфа улыбнулась, в нежном ухе закачалась тяжелая, изумрудная сережка, и она, привстав, шепнула: «Ласковое что-нибудь. Я знаю, девочка, ты думаешь — недостоин он этого, но все равно — напиши. Так лучше будет».

Белла вздохнула и кивнула головой.

На палубе пахло свежим деревом. Констанца заглянула вниз, и, приняв руку Николаса, спустилась по трапу.

— Так, — сказал капитан, наклоняя голову, — мне-то нагибаться надо, а для тебя эта дверь — как раз. Вот, тут мы будем жить, мастерам, — он улыбнулся, — пришлось кое-что переделать, однако они быстро справились.

Констанца оглядела большую, светлую, просторную каюту на корме корабля и, вдруг, оглянувшись, привстав на цыпочки, спросила: «А кровать?»

— Койка, — Николас вдохнул ее запах и подумал: «Я хочу ее прямо здесь, Господи, прямо сейчас. Пожалуйста, дай мне дотерпеть до отплытия». «Койка, — сказал он вслух, откашлявшись, — будет широкая».

— Очень хорошо, — она задела рыжими, уложенными на затылке волосами, его щеку, и Николас вздрогнул. «А здесь мастерская? — Констанца заглянула в соседнюю каюту и улыбнулась: «Отлично, телескоп и книги уже на месте».

— Дней через пять, — сказал Николас, не глядя в ее сторону, — все будет готово к отплытию.

Она внезапно оказалась рядом и взяла его за руку. «Нет сил, терпеть, — подумал мужчина.

— Джон, — сказала Констанца медленно, — мы с ним поссорились, из-за тебя. Ты знай, он, наверное, что-то затевает. Поэтому — девушка хмыкнула и потерла подбородок, — нам надо быть вместе. Так, на всякий случай.

— Ну не убьет же меня твой брат, — сердито отозвался капитан Кроу. «На корабле жить пока нельзя, — сама видишь, тут не обустроено, — он повел рукой, а где-то еще…, - мужчина замялся и покраснел.

— Знаю, знаю, — вздохнула Констанца, — Джон, прежде всего и пойдет сюда, к Смоллам, или к миссис Марте. Но, — девушка победно вскинула голову, — я знаю, что надо сделать.

И, не успел Николас опомниться, как она приподняла платье и взбежала вверх, на палубу, бросив через плечо: «Погоди немного, ладно? Я тебя позову».

Волк стоял, закинув руки за голову, любуясь, синей, сверкающей Темзой. «Надо же, — подумал мужчина, — и сокол прилетел, не думал я, что их в городе можно увидеть». Он вспомнил цветущий сад вокруг дома Смоллов, и улыбнулся: «Да, у Марты всегда так — даже сухая земля плоды приносит. А внуки у меня хорошие, славные внуки. Как обустроимся в Квебеке, надо будет на юг съездить, ну, тихо, незаметно. С Дэниелом повидаться, с Матвеем Федоровичем. До Москвы уж теперь и не доберусь, да какая там Москва. А жаль, — мужчина потянулся, — хотелось бы напоследок по Красной площади пройти».

— Я тебя без обеда оставила, — раздался сзади нежный голос.

— Мне Стивен принесет, — мужчина махнул рукой и повернулся. На ее щеках играл счастливый румянец. Констанца вскинула глаза и сказала: «Я хочу, чтобы ты знал — мы с Николасом любим, друг друга, и я тоже отплываю на север. На «Вороне», — Констанца кивнула в сторону стапелей.

Волк помолчал и мягко сказал: «Вот, видишь, и твоя лодка пришла».

— Твоя тоже придет! — горячо сказала девушка. «Обязательно, Майкл!»

Он нагнулся, и аккуратно сложил брошенный канат. «Ты, наверное, — сказал Волк, так и не глядя на нее, — захочешь, чтобы маленький жил с вами. Ты мать, да, так правильно».

— Майкл! — ее голос зазвенел. «Майкл, я бы никогда не посмела лишать тебя сына. Просто, — Констанца вдруг покраснела, — это ведь и мое дитя, тоже».

— Приезжайте, — просто сказал Волк. «Сначала — в Париж, потом — в Квебек. В конце концов, — он поднес ее руку к губам, — я знаю, что мы втроем воспитаем его, как надо».

— Вчетвером, — лукаво заметила Констанца.

— А, — мужчина махнул рукой, и усмехнулся, — я уж и думать про это оставил.

— Ну-ну, — Констанца окинула его взглядом и, повернувшись, помахав рукой, крикнула:

«Николас! Иди к нам!»

— А я и забыл уже, что можно так смотреть, — вдруг, горько подумал Волк. «Будто, кроме нее, никого и на свете нет».

Ветер растрепал ее косы, и Констанца, взяв капитана за руку, сказала: «Все хорошо, милый.

Мы же зайдем по дороге на пару дней в Амстердам, повидаться с Мирьям?»

— Обязательно, — кивнул капитан Кроу, и, посмотрев на Волка, добавил: «И маленького — тоже увидим, Майкл. А потом, — мужчина улыбнулся, — мы будем каждый год заходить в устье реки Святого Лаврентия, на месяц, а то и больше».

— Надо сказать Джону, — вдруг подумала Констанца. «Это же его племянник. Вот и скажу, когда будем отплывать, к тому времени он образумится».

— Николас, — Волк улыбнулся, — а большая она, эта река?

— Огромная, как море, — ответил капитан Кроу. «Ты не волнуйся, пожалуйста, раз уж так все вышло, я тебе обещаю…

— Не надо, — мягко сказал Волк. «Я знаю, что все будет хорошо». «Так вот что я видел во сне, — подумал он. «Река — медленная, широкая, и холмы, и та женщина — я так и не узнал, кто она.

И дитя в колыбели. Ну вот, — он чуть не рассмеялся вслух, — спасибо тебе, Господи, кое-что все-таки исполнится».

— И вот еще что, — деловито сказала Констанца, — нам нужна твоя помощь.

Выслушав ее, Николас присвистнул: «Умно. Только как, — он обеспокоенно взглянул на Волка, — это устроить? Ты же никого их них, ну этих…, - мужчина замялся.

— Воров, — смешливо подсказал Волк. «Ты хочешь сказать, что я никого не знаю в Лондоне?

— Ну да, — согласился Николас.

Волк лукаво, красиво усмехнулся, и, подняв на плечо ящик с инструментами, ответил: «Зато я очень хорошо знаю всех, кого нужно знать, в Париже. К вечеру мы все решим», Ворота верфи распахнулись, забил колокол, и Стивен, что бежал впереди толпы рабочих, крикнул: «Папа! Марта тебе передала обед, я все принес».

— Пойду, — подмигнул им Волк, — перекушу, и займемся обшивкой нашего «Ворона».

Констанца нашла руку Николаса, и, застыв на теплом, свежем, речном ветру, сказала: «А я пока помогу Марте с парусами, и заодно позанимаюсь с ее мальчиками, научу их шлифовать, хотя бы простые вещи».

— Я тебя люблю, — внезапно сказал Николас, и, поймав кончик рыжей косы, поднеся его к губам, повторил: «Люблю, Констанца».

Раскрытая, пухлая тетрадь лежала на круглом столе орехового дерева. «Слава Богу, — ворчливо сказал Яков, — мне пока не нужны очки, хотя почерк у леди Констанцы и разборчивый, но уж больно мелкий. Что это она тут пишет? — король прищурился.

— Она проводила испытания этого прибора для измерения долготы, в Саутенде, — помог Джон.

«Все работает, так что Адмиралтейство его уже забрало. Понятно, — мужчина чуть улыбнулся, — тех, кто знает об этом механизме, можно пересчитать по пальцам.

— И чтобы так и осталось, — велел Яков. «У кого-нибудь, кроме Адмиралтейства, есть образец прибора?»

Джон почувствовал, что краснеет. «На «Вороне», — неохотно сказал он, — у сэра Николаса Кроу».

— А, так вот с кем уезжает леди Констанца, — рассмеялся Яков. «Ну, что я тебе могу сказать — они друг друга достойны, дурнушка и калека. И чтобы торговые компании, — приказал король, — не узнали об этом приборе, я не доверяю морякам, которые сегодня плавают под английским флагом, а завтра — под голландским, или еще каким-то. Даже твои, — Яков внимательно посмотрел на Джона, — родственники по жене не должны его заполучить».