— Я привез ее арктические записки, — рассмеялся Николас, — читал по дороге. Очень интересно, и она отлично рисует животных и растения.
— Пошли, — Белла открыла дверь кухни и спросила: «Констанца, можно я Николасу твою мастерскую покажу? Или, хочешь, ты сама, а я присмотрю за очагом».
— Я сама, спасибо тебе, — раздался нежный голос, и капитан Кроу приказал себе не смотреть в ее сторону.
— Это наверху, капитан, — совсем рядом запахло апельсином, и она добавила: «Вы ведь не боитесь высоты?»
— Не боюсь, — он заставил себя поднять глаза и увидел рыжие, огненные, косы. «Не боюсь, леди Холланд».
В большой, уютной мансарде приятно пахло свежим деревом.
— Я на досуге, — сказала Констанца, положив руку на маленький токарный станок, — игрушки для детей делаю. У Питера двое, у Полли — трое уже, у Марты, вашей кузины, что в Дептфорде живет, — тоже двое, так что, — женщина улыбнулась, — есть, кому подарки дарить.
Это я сама строила, — она погладила станок рукой.
— А вот мой телескоп, это тоже, — она рассмеялась, — творение моих рук. Другого такого в Англии вы не найдете. Жалко, сейчас утро, мы бы с вами посмотрели на звезды. А вот, — она сняла с браслета ключ, и распахнула кедровый шкаф, — подзорные трубы. Я вам подарю одну, когда вы отплывать будете, у мистера Майкла, ну вы с ним в Плимуте встречались, — тоже подзорная труба моей работы. Вот тут, — она повела рукой в сторону длинного, хорошо освещенного стола у окна, — я шлифую линзы.
— Да, — наконец, выдавил из себя Николас, — Майкл мне показывал, вы просто…, просто волшебник. Я такой точности и не видел никогда.
— У меня аккуратные руки, — рассмеялась Констанца. «А вот это, — она показала ему закрытую шкатулку, — прибор, который определяет точные координаты корабля, мне надо его опробовать в море перед тем, как передавать в Адмиралтейство. Ну да мы с Беллой — пойдем в Саутенд на ее боте, и там все опробуем. Вы же знаете, что Белла шесть лет плавала юнгой?»
— Знаю, — Николас внезапно улыбнулся. «Я о ней слышал там, на морях, только думал, что это мальчик — Вороненок и Вороненок. Но ведь, леди Холланд, невозможно определить долготу — метод Веспуччи на корабле не применить, он очень неудобный, а других пока нет.
— Есть, капитан, — тонкая бровь поднялась вверх. «Если испытания этого, — Констанца кивнула на шкатулку, — пройдут удачно, я вам дам с собой образец, на севере он пригодится».
— На севере, — вспомнил Николас. «Да, я ведь должен уезжать. Да что это я — она никогда, никогда на меня посмотрит. Кто я рядом с ней? Простой моряк, у меня даже дома нет, нечего ей предложить».
Белла просунула голову в дверь и сказала: «Спускайтесь, я накрываю на стол, Джон наверняка, — девушка чуть вздохнула, — у его величества обедает, или еще где-нибудь».
На кухне вкусно пахло свежим хлебом, и Констанца велела: «Садитесь, капитан Кроу, сейчас я вам супа налью. Это ямайский рецепт, меня Белла научила его готовить. Только он очень острый, не страшно?»
— Как раз очень хорошо, — ответил Николас. «Господи, какие руки красивые, — подумал он, — и пятна на них — от чернил. И на губе пятнышко, она перья грызет, как тетя Марта».
Из передней раздался скрип двери, и Белла весело сказала: «А вот и Джон, сейчас познакомитесь! Джон, ты посмотри, кто приехал, мой старший брат, капитан Николас Кроу, он жив!»
Николас поднялся и посмотрел на невысокого, изящного мужчину, в безукоризненном черном камзоле, что стоял на пороге кухни. «А он много старше Беллы, — подумал капитан, — виски седые, морщины, и бледный какой».
Светло-голубые глаза спокойно оглядели кухню, и Джон коротко поклонился: «Рад встрече, капитан. Меня зовут лорд Джон Холланд, герцог Экзетер. Не откажите в любезности, мне надо вам кое-что сказать наедине».
— Разумеется, — непонимающе ответил Николас.
Джон закрыл дверь кухни и достав из кармана камзола свернутую бумагу, велел:
«Ознакомьтесь. Вашу шпагу, пожалуйста».
Николас пробежал глазами приказ, посмотрел на королевскую печать и вскинул глаза: «Я и так собирался прийти в Адмиралтейство».
— Однако пришли сюда, — Джон протянул руку. «Шпагу, капитан Кроу».
— Это моя сестра, — жестко ответил Николас, передавая ему клинок. «Может быть, ваша светлость, вы не будете опускаться до того, чтобы арестовывать человека на глазах у его сестры, вашей жены, кстати? Дайте мне выйти на улицу, и я спокойно отправлюсь в Адмиралтейство».
— В Тауэр, — поправил его Джон.
Дверь кухни отворилась, и Белла робко спросила: «Джон, что такое? Зачем тебе шпага Николаса? Что случилось?».
— Он отправляется в тюрьму за должностное преступление, которое карается смертью, — коротко ответил ей муж. «Иди на кухню, тут тебе делать нечего».
— Джон, — Белла всхлипнула, — пожалуйста, не надо, я прошу тебя, это ведь мой единственный брат, пожалуйста, сделай что-нибудь…
— Я ничего не могу сделать, — Джон отвернулся. «Это приказ его Величества. Пойдемте, капитан Кроу».
— Джон — Белла сползла на ковер и опустилась на колени, — пожалуйста. Он меня семнадцать лет не видел, Джон! Зачем ты так?
— Я выполняю свой долг, — Николас внезапно шагнул к Белле и Джон предостерегающе сказал: «Капитан Кроу…»
Мужчина презрительно на него посмотрел, и, подняв Беллу, вытерев ей слезы, шепнул: «Не надо, сестренка. Все будет хорошо, я тебе обещаю». Он поцеловал Беллу в лоб и, повернувшись к Джону, вздохнул: «Я готов».
— Капитан Кроу! — услышал он холодный, звонкий голос. Она стояла в дверях кухни, чуть откинувшись назад, держась тонкими пальцами за косяк. «Удачи вам, капитан, — твердо сказала Констанца.
— Спасибо, леди Холланд, — поклонился он, и, вдохнув горьковатый запах, подумал: «Счастья ей».
Парадная дверь захлопнулась, и, Белла, кусая пальцы, зарыдала: «Констанца, ну как же так, как он мог…»
— Собирайся! — Констанца встряхнула ее за плечи. Белла посмотрела на девушку — ее темные глаза горели злым, непримиримым огнем. «Вымой лицо и собирайся», — повторила Констанца. «Мы идем к миссис Марте».
Мужчины склонились над колыбелью и Волк подумал: «Девочка. А у меня, наверное, уж больше и не будет детей, хотя Марфа Федоровна права, за Пьера мне Бога благодарить надо, в мои-то годы. А хочется еще, хотя, — он посмотрел на Кеннета, — куда мне еще, холостяку, этих бы двоих вырастить».
— Очень хорошенькая у тебя дочка, — улыбнулся Волк. «Она на тебя похожа, Кеннет».
— А к родам я опять опоздал, — грустно сказал шотландец. «Хорошо, хоть Полли у меня не обиделась, понимает».
Мораг открыла глаза и Кеннет, осторожно взяв ее на руки, шепнул: «Ну, здравствуй, доченька, здравствуй, моя милая. Папа тут, он приехал. Скоро уже и домой отправимся, на север».
Он застыл, покачивая девочку, и Волк, тихо открыв дверь в коридор, услышал, как Полли, выходя из умывальной, сказала: «Господи, Кеннет, как хорошо, что ты здесь, мы так скучали, так скучали».
Волк еще успел увидеть, как женщина положила темноволосую голову на плечо мужу, и тот обнял ее, — ласково, нежно.
Он вздохнул и спустился вниз, на кухню, где уже пахло жареным мясом и Питер, сидя рядом с адмиралом, весело сказал: «Ник, я смотрю, совсем с Беллой заболтался, у них, наверное, пообедает».
— А! — Виллем поднял бровь, — ростбиф с картошкой. Мистрис Мак-Дугал, ну признайте, — он подмигнул шотландке, — картошка вкуснее брюквы, правда?
— Из Нового Света, — недоверчиво протянула домоправительница, ставя на стол серебряное блюдо с большими кусками мяса. «Ну, посмотрим, как она — приживется тут, или нет».
— Я картошку, — адмирал стал разрезать ростбиф, — ел, как вот этот юноша, — он указал на Уильяма, — еще и на свет не появился, дорогая мистрис Мак-Дугал. Тогда — то ее клубнями покупали, а сейчас — у каждого второго зеленщика она лежит, мешками.
Марфа вошла, неся в руках кожаную папку, и махнула рукой: «Не вставайте». Она опустилась в кресло, и, приняв бокал, сочно сказала: «Когда принцесса Элизабет, наконец, обвенчается, я подам в отставку, обещаю».
