Девочка глубоко вздохнула, и, чуть поежившись от ветра с реки, звонко сказала: «Папа!»

— Там же холодно…, - пробормотал Питер. «Вы, ты…, ты заходи, Белла, пожалуйста. Меня зовут Питер Кроу, я твой дядя».

— У Дэниела плащ теплый, — сказала девушка и протянула изящную, но сильную руку. «Он о тебе рассказывал, ну Дэниел. Пусть он пока с дочкой побудет, сам, ладно? Не надо к ним туда ходить».

Она прошла в переднюю, а Питер подумал: «Господи, шпага, кинжал и два пистолета. Даже Мэри столько оружия одновременно не носит. И высокая она какая, ну да понятно — в кого.

Выше Мирьям, наверное. Сколько же ей лет. Пятнадцать в декабре было, точно. Совсем ребенок еще».

Белла окинула взглядом персидские ковры, кедровые, резные сундуки вдоль стен, изящные комоды итальянской работы, и, услышала низкий, обеспокоенный, мужской голос: «Питер, что там? Тео только услышала «Дэниел», и сразу убежала — ее не остановить было».

— А вы, — сказала Белла, подняв голову, — мой дедушка, адмирал де ла Марк. Вы дружили с моим отцом. А еще вы — глава морских гезов, мне капитан Питер Хейн рассказывал, я у него юнгой плавала. Я Белла Кроу, на морях меня Вороненком звали.

Виллем посмотрел на высокого, изящного подростка в темных бриджах, высоких сапогах, коротко стриженого, и вместо ответа, ласково сняв с нее плащ, сказал: «Добро пожаловать домой, Вороненок».

Белла прошла в столовую первой и протянула руку поднявшемуся ей навстречу, невысокому, белокурому мужчине: «Вы моя тетя, миссис Мэри Кроу. Я — Белла, дочь вашей сестры, Тео».

— Миссис Мэри Гудзон, — улыбаясь, поправила ее женщина. «Я замужем за капитаном Генри Гудзоном, он в северных морях ходил, вряд ли ты о нем слышала. А это твоя кузина, моя дочь, Энни — светловолосая девочка в простом, сером платье, крепко пожала руку Белле, и сказала: «Рада знакомству!»

— Моя жена, твоя тетя, Рэйчел, — Питер подтолкнул племянницу к столу и сказал: «Ты садись, мы только начали завтракать. А это наша домоправительница, мистрис Доусон, и акушерка, миссис Стэнли..

— Мне рожать скоро, — покраснев, сказала Рэйчел.

— Tú eres de España? — поинтересовалась Белла, устраиваясь за столом. «Хотя нет, слышу, из Нового Света».

— Yo soy de México, — радостно ответила Рэйчел. «Has estado en México?»

— En tres meses yo estaba cantando en una taberna en el puerto de Veracruz, — безмятежно отозвалась Белла, принимаясь за бекон и жареный хлеб.

— Тут не все знают испанский — со значением сказал Питер.

— Ой, простите, — Белла обвела глазами стол: «Я сказала, что три месяца пела в таверне, в Веракрусе, за стол и кров. Мне тогда девять лет было. А потом меня юнгой взяли, — она улыбнулась и мистрис Доусон, налив девушке сидра, проговорила: «Миссис Стэнли, как вам кажется, наверное, надо горшок с очага снимать?»

— Да, да, — торопливо поднялась акушерка, — пойдемте, помогу вам, он тяжелый.

— Что за горшок? — недоуменно пробормотала Энни и тут же спросила у кузины: «А куда ты плавала?»

— Вокруг Южной Америки, — Белла стала загибать пальцы, — в Африку, в Занзибар — меня там туземцы стрелой ранили, в Карибском море, и еще мы с Дэниелом и капитаном Энрикесом были на тех островах, где моя сестричка маленькая похоронена. Это далеко на юге.

— Энрикесом с барка «Виктория»? — недоуменно пробормотала Мэри. «Но его, же потопил Питер Лав!»

— Puta madre! — сочно выругалась Белла, и, поймав взгляд Виллема, сказала: «Простите!

Потопил, и даже хотел нас повесить. Дэниел его ранил, и мы сбежали, ну да там недалеко от земли было, доплыли. Но я с ним еще расквитаюсь, с Лавом, обещаю вам».

— Уже не надо, — ласково сказал Питер, накладывая племяннице сыра. «У тебя есть еще одна тетя, Полли…

— Мне Дэниел о ней рассказывал, да, — кивнула девушка.

— Так вот, — прервал пасынка адмирал, — ее муж, сэр Кеннет Маккензи, поймал этого Питера Лава и вздернул на виселице, в Эдинбурге.

— Надеюсь, он сгорит в аду, Питер Лав, — сладко сказала Белла и адмирал заметил: «А ты неплохо говоришь по-английски».

— Дэниел со мной занимался, — объяснила Белла, облизав длинные пальцы. Питер увидел сияние изумруда и невзначай спросил: «А где ваш багаж?»

— Нет никакого багажа, — вздохнула Белла, — все Лав себе прикарманил, и золото мое, и шкатулку. Только одежда у нас осталась и оружие. Ну и с тех островов мы кое-что привезли, разумеется, — он отпила сидра из серебряного стакана. «Прах моей сестры, — добавила Белла, оглядывая стол зелеными, спокойными глазами.

— Господи, — мистрис Доусон перекрестилась, — одно лицо ведь, миссис Стэнли. Как у Мирьям.

Только глаза как у миссис Тео покойницы — изумрудные.

— И не говорите, — акушерка посмотрела в чуть приоткрытую дверь кухни, — аж мурашки по коже. И волосы его, и повадки, ну да я его встретила, как ему за тридцать было, а вы-то его молодым помните.

— А как же, — мистрис Доусон покачала одетой в шерстяной чепец головой. «Ну да он всегда красавец был, сэр Стивен, я-то его видела, когда ему чуть за двадцать было. Господи, глаз ведь не отвести, какая хорошенькая, миссис Стэнли. И языки знает, и смотрите, пистолеты у нее, как у миссис Мэри. Жаль вот только мальчики-то сестру уже не увидят, и оба ведь бездетными умерли, — женщина перекрестилась, и миссис Стэнли ласково сказала: «Ну, мистрис Доусон, они теперь мисс Беллу никуда от себя не отпустят, помяните мое слово».

Серые глаза экономки внезапно усмехнулись: «Эх, миссис Стэнли, да разве ее отец когда-нибудь, у кого-нибудь разрешения спрашивал — что ему делать? Так же и мисс Белла, вот увидите».

Дэниел поднял ее на руки и закутал в плащ, прижав к себе. «Маленькая, какая она маленькая, как сердце-то стучит, Господи, — подумал мужчина. Тео приникла к нему, свернувшись в клубочек, и, протянув ручку, стерев слезы с его лица, велела: «Не плачь.

Когда мама уходила на небо, она мне обещала, что ты вернешься. Я верила и ждала тебя, папа. А ты больше не уедешь?»

Он постоял просто так, целуя ее растрепанные волосы, глядя на небольшой, белый крест.

Поднялся ветер, тронутые морозом, сухие листья дуба, закружились наверху, падая на землю. «Я никогда и никуда больше не уеду, дочка, — наконец, сказал Дэниел. «Я всегда буду с тобой».

— Хорошо, — блаженно сказала девочка, прижавшись щекой к его теплому камзолу. «Как уютно, — подумала Тео. «Сейчас придем домой, я папе покажу все свои игрушки, а он мне расскажет о Новом Свете».

— А ты видел арокуна? — спросила дочь, обнимая его за шею. Дэниел посадил ее удобнее и улыбнулся: «Много раз, счастье мое».

Он закрыл за собой калитку кладбища, и, отвязав лошадей, повел их за собой к воротам усадьбы, так и держа девочку одной рукой, слушая ее спокойное дыхание.

Белла сидела с ногами на кушетке, обитой серым бархатом. «Это старая детская моей мамы и тети Полли, — сказала Энни, отпирая небольшой сундучок. «Смотри, вот мой пистолет, мне его мама подарила».

— Очень хороший, — Белла взвесила на руке оружие. «А почему на рукоятке инициалы А.П? — она полюбовалась искусной гравировкой на серебряной вставке.

— Я же не дочь Генри, — рассмеялась Энни, устраиваясь на ковре. «Ну, то, есть он мне как отец, конечно, но моего отца звали сэр Роберт Пули, его убили, на Москве, когда он защищал законного царя. Меня и маму сослали в монастырь, но мы оттуда бежали. Потом жили в Новом Свете, а сейчас отплываем искать Северо-Западный проход. Ты не смотри, — добавила Энни, встряхнув льняными волосами, — я постригу их скоро. Я уже юнгой плавала, у капитана Смита, и у Генри тоже.

— Как интересно! — Белла задумалась. «Я тоже из монастыря сбежала, ну, маленькой еще. Так жалко, что донья Эухения умерла, она ведь меня музыке учила. Тео маленькая на нее очень похожа. А расскажи еще о наших кузенах».

— Так, — Энни стала деловито загибать пальцы, — первым делом, у тебя брат есть младший, Этьенн, ну, то есть Стивен, он с мистером Майклом в Париже живет, бабушка сейчас там, и скоро приедет. И два племянника, дети Марты. Потом у дяди Теодора трое, они на Москве, но младшая, Мария, пропала, вместе с мамой…