— Как пропала? — забеспокоилась Белла.

— Их нашли уже и везут в Москву, — важно сказала Энни. «Тоже родственник наш. У тети Полли есть сын, Александр, он в школе сейчас, мы с ним в Новом Свете еще подружились, и у дяди Джованни двое, Пьетро и Анита, они нам не родственники, но как будто бы. И у Генри есть сын, Джон, ему пятнадцать лет, они сейчас на верфях, «Открытие» наше укрепляют, — девочка вдруг покраснела.

— Ага, — торжествующе сказала кузина. «Я вижу». Она потянулась за глобусом и добавила: «Я слышала о Северо-Западном проходе, мой брат его искал, ну маленький Ник. Он пропал на морях, мы его так и не нашли. А мой второй брат, Майкл, как умер, а то мне Дэниел рассказал, что вы в Джеймстауне были, когда это случилось?

— Отравился, — сухо сказала Энни, холодно блеснув глазами. «Ну да то дело давнее. А дядя Николас мне нравился, с ним интересно было. Еще у тебя есть дядя Уильям, ну, сын адмирала, он в Индии сейчас».

Белла вдруг сказала: «Ты такая счастливая, что в море опять идешь! Меня же теперь, и не отпустят, наверное…, Бабушка Марта строгая?

Энни улыбнулась. «Вообще да, но с ней так интересно! Представляешь, — девочка понизила голос, — она жила в Стамбуле, в гареме, и дядя Теодор — сын султана!»

Порывшись в сундучке, Энни сказала: «Смотри, это моя индейская одежда».

— Жалко, что тут такое нельзя носить, — восхищенно вздохнула Белла, разглядывая кожаную юбку с безрукавкой. «А кольца твои где?»

— Я, как мама, — махнула рукой Энни, — не люблю украшения. Но у тебя перстни красивые.

Белла вытянула длинные пальцы. «Только два и осталось, — вздохнула она. «Дэниел мне сказал, что по завещанию отца мне переходит много денег, только надо выйти замуж и чтобы дети появились, — девушка скривила губы. «А Рэйчел всего семнадцать, такая молодая, и уже замужем».

— Ну, так за дядю Питера можно с закрытыми глазами замуж выходить, — рассудительно ответила Энни. «Он очень хороший. Так смешно, когда мы были в Новом Свете, на Рэйчел хотел жениться индейский вождь, а дядя Питер сказал, что она — его невеста. Их по индейским обычаям повенчали, очень красиво, она мне рассказывала. А ты не хочешь замуж?»

— Я в море хочу, — вздохнула Белла. В дверь постучали и Энни крикнула: «Открыто!»

— Нашли верджинел, — улыбнулся Питер. «В кладовой лежал, на нем же только матушка твоя покойная, Юджиния и Марта играли, а у Марты своей есть».

— Ой, как хорошо! — Белла вскочила с кушетки. «Он же маленький, да? Ты тогда отнеси его к Рэйчел, я ей обещала испанские песни поиграть». Девушка повернулась к Энни: «Пойдем, я и французские тоже знаю, послушаешь».

— А на чем ты еще играешь? — спросила Энни, когда они спускались вниз из детского крыла.

— На виуэле, она со струнами. Интересно, тут такие есть? — озабоченно спросила Белла у дяди.

— Найдем, — уверил ее мужчина и Белла, вдохнув теплый, пряный аромат в опочивальне, весело сказала: «Как у тебя тут красиво, Ракель, как во дворце!»

— А это Цезарь, — ласково сказала ей тетя, что сидела у огня, поставив ноги в атласных туфлях на рыжую спину собаки. «Его из Нового Света привезли».

— Какой славный, — Белла наклонилась и пес лизнул ей руку. Она повернулась и ахнула:

«Господи, я и не видела такого никогда!»

Питер поставил верджинел на изящный ореховый стол, и откинул крышку. Белла открыла рот. На внутренней стороне яркими красками, была написана пышная процессия дам и кавалеров, под двойной клавиатурой из слоновой кости виднелись золотые буквы: «Scientia non habet inimicum nisi ignorantem».

— У знания нет других врагов, кроме невежества, — перевела Белла и дядя удивился: «Ты знаешь латынь?».

— Ну, — племянница села на обитый бархатом стульчик, — я ведь жила в монастыре. А почему две клавиатуры?

— Это матушка в Нижних Землях заказала, — Питер погладил изукрашенную перламутром крышку, — для твоей мамы и Марты, чтобы они вдвоем играли.

— Если ты меня научишь, — внезапно сказала Рэйчел, — мы сможем с тобой вместе играть. Я хорошо пою.

— Вот сейчас, — серьезно ответила Белла, пробежавшись пальцами по клавишам, — и начнем.

Адмирал разлил вино по бокалам, и, передав один Дэниелу, улыбнулся: «Спит маленькая?»

— Да, — мужчина тяжело вздохнул и выпил. «Мы с ней на реке набегались, Питер, — он кивнул на дядю, что, стоя у стола, просматривал какие-то бумаги, покусывая перо, — когда верджинел искал, еще и воздушный змей нашел, что вы когда-то из Японии привозили, так мы с Тео его запустили, она от радости прыгала даже».

Виллем посмотрел на усталое лицо внука и вдруг сказал: «У тебя морщины уже, видел?»

Дэниел потер лицо руками: «Нас, в общем, помотало изрядно. Обидно, конечно, что с «Викторией» все мое золото уплыло из рук».

Питер подвел черту под вычислениями и положил бумагу рядом с бокалом племянника.

«Вот, это то, что есть на сегодняшний день. Там во втором столбце примерный прогноз по доходности на пять ближайших лет. Если хочешь, мы можем внести поправки в завещание, ну, вдруг Тео останется…

— Тео не «останется», — холодно сказал мужчина и допил бокал — залпом. «Я не собираюсь больше ходить в море — даже в Кале. У меня ребенок на руках, я не могу рисковать».

Питер помолчал и пробормотал: «Матушка может поговорить с Джоном, у тебя же отличный испанский…»

— Тем более нет, я обещал Тео никуда не ездить, и не поеду, — Дэниел взглянул на деда. Тот все смотрел на огонь, и, наконец, почесав седую, пахнущую сандалом бороду, сказал: «Ну, на верфях тебе всегда найдется работа. А в субботу будешь приезжать сюда, с Питером. И не волнуйся, за Тео мы как присматривали, так и будем присматривать».

— Ты бы мог, — заметил Питер, наливая себе вина, — жить на доходы. Вам с Тео хватит.

— Мне надо оплачивать учителей и дать ей приданое, — Дэниел опять вздохнул. «Да и потом…, - мужчина не закончил и поднялся. «Ладно, пойду, хоть посплю немного, а то с ног валюсь».

— И вообще, — Питер сел на его место, — ты ведь еще и жениться, можешь, не забывай.

Дэниел смерил дядю взглядом, и, ничего не ответив, вышел.

Виллем усмехнулся: «Вот сейчас ты сглупил».

— Да я и сам уже понял, — расстроено сказал Питер. «Ладно, попрошу у него прощения, как ужинать будем. Давайте, я там достал отчеты индийские, надо начинать работать».

В карете было тепло — в медной жаровне, что стояла между обитыми шелком сиденьями, тлели кедровые поленья. Мария отложила «Троила и Крессиду» Шекспира, и, выглянув в окно, сказала: «Тетя, а можно будет съездить в Лондон? У нас в Копенгагене нет таких лавок, как здесь, батюшка мне рассказывал».

— Ну конечно, — улыбнулась Марфа. «Кстати, — она повернулась к брату, что читал какие-то бумаги, — ты бы поговорил с Питером насчет вложений твоего дохода от сдачи тех комнат, что на Стрэнде. Там немаленькая сумма уже накопилась».

— Поговорю, — рассеянно сказал Матвей и показал ей кусок письма. «Врут ведь, и не стесняются, посмотри».

Женщина вздохнула: «А что ты хочешь, если этот брак состоится, наши друзья, — она иронически усмехнулась, — из Пфальца получат немалое количество денег. Только все равно — лучшего жениха для принцессы Элизабет не найти, сам же видел».

— Учитывая то, что он возглавляет Протестантскую Унию — разумеется, — Матвей поджал и без того тонкие губы.

— У нас, кстати, — внезапно сказала Марфа, поигрывая кольцами, — собака появилась.

Охотничий пес, хороший, Питер из Нового Света привез.

— Представляю, что там за собака, — Матвей аж закашлялся, — какое-нибудь дикое создание.

Ну да ладно, — он улыбнулся, — и не с такими справлялись.

— Мэри с ним на уток ходит, и Виллем тоже, — обиженно ответила сестра, — да и я выбиралась.

Отличный пес, ну да конечно, — она вздернула бронзовую бровь, — со сворой короля Генриха не сравнить. Жаль только, что Генриху недолго жить осталось.

— Да, — Матвей оправил свой бархатный, на соболях плащ, — вот так и чувствуешь себя стариком, Марфа. Жаль будет Генриха, все же я с ним давно знаком. Ну да так для всех лучше.