- Только бы Вера не устраивала сцен. Я ее не бил никогда, но если она, хотя бы рот откроет..., - двор на Литейном проспекте не охранялся. Квартира не оплачивалась департаментом полиции и не считалась служебной.

- Ждите меня здесь, - велел он охранникам. Федор был в кольчуге, как обычно. Проверив пистолет, Воронцов-Вельяминов вышел на мостовую.

Билет в Москву Макс купил на вторник. Он подозревал, что после завтрашнего взрыва, на Екатерининском канале, город запечатают. Его берлинские документы были надежными, в них тоже стояла виза. Волк не видел никаких препятствий к тому, чтобы покинуть город. Судя по всему, пан Крук завтра не собирался сопровождать императора.

Макс, насвистывая, умывался перед венецианским зеркалом:

- Вот и хорошо. Мне надо появиться, у ограды Михайловского сада. Достойное завершение моей карьеры, - он похлопал себя по гладко выбритым щекам и нахмурился. В открытом вороте льняной, безукоризненно белой рубашки, виднелся свежий синяк. Макс повел носом. В квартире пахло липовым цветом, Кассандра полчаса, как ушла. Она долго обнимала его на пороге:

- Я люблю тебя, так люблю..., Обязательно, надень завтра медальон. Я верю, он поможет..., - девушка прижалась к Максу всем телом:

- Может быть, сказать ему о ребенке? Нет, нет, завтра, после того, как я убью тирана..., - каблучки ее ботинок простучали по лестнице. Волк хмыкнул, запирая дверь:

- Завтра. Завтра вечером, дорогая моя, в этой квартире никого не будет.

В пятницу, после обеденного визита княгини Юрьевской, Макс принялся за уборку. Складывая саквояж, он думал, что соблазнить морганатическую жену императора оказалось просто. Юрьевская, с детьми, жила в отдельных апартаментах, в Зимнем Дворце, однако держала и городскую квартиру, где она обреталась, еще, будучи любовницей императора. Туда Верочка Соловьева и привела жениха, американца, мистера Вилена. Макс возился с детьми княгини Юрьевской, приносил им подарки. Женщина привыкла к нему и стала приглашать на чай, поиграть с малышами. Макс видел, как смотрит на него Екатерина Михайловна. Он посмеивался:

- Цена женской дружбы. Мадам император намеревается увести жениха у приятельницы. И ведь она замужем..., - Максу достаточно было несколько раз появиться за чаем с цветами, осыпать Долгорукову комплиментами, и прочитать несколько сентиментальных строчек Байрона.

- Не бродить уж нам ночами Хоть душа любви полна И по-прежнему лучами Серебрит простор луна..., - пробормотал он, снимая с кедровых плечиков в гардеробе костюмы.

Макс предпочитал одеваться у английских портных. Он заказывал рубашки и галстуки по каталогу. Волк, весело подумал, что его мерки за двадцать лет не изменились.

- Я буду жить долго, - пообещал он себе, - у нас с Любовью появятся дети, внуки...,На склоне лет, напишу воспоминания, под псевдонимом. За такую книгу меня издатели озолотят.

В Санкт-Петербурге, Макс, засыпая, представлял себе виллу на Женевском озере и слышал детский смех.

- Так будет, - он открывал глаза и протягивал руку, ему казалось, что Любовь лежит рядом, совсем близко, - до конца наших дней.

Он отправил багаж на Николаевский вокзал, в камеру хранения, оставив только маленький саквояж. Макс, две недели назад посетил контору по сдаче квартир, и предупредил, что выезжает в начале марта. Герр Кнабе возвращался обратно в Берлин. Говорил герр Кнабе с лающим, прусским акцентом, и держал себя высокомерно.

Макс успел навестить почтамт. Он отправил Александру, в Вашингтон, большое письмо, открытки с видами Санкт-Петербурга и посылку с подарками.

- Помни, - написал Волк, - я тебя считаю наследником, и жду тебя в Женеве. Если со мной что-то случится, - перо остановилось, и он вздохнул: «На всякий случай», - о тебе позаботится мистер Плеханов и другие революционеры. Знай, Александр, пока на земле процветает капитализм и угнетение человека человеком, борьба не закончена. Но я уверен, что мы с тобой увидим коммунистическое общество, и встанем, плечом к плечу, под красными знаменами нашей свободы.

Макс предполагал отойти от дел, однако он считал бесчестным не выполнять обещания, данные ребенку.

Волк рассчитался со служащим почтамта: «Александр будет жить с нами. Любовь его примет, обязательно. Она, во всяком случае, лучше воспитает мальчика, чем Аталия. У той ни характера, -Макс поморщился, - ни силы. Не женщина, а тряпка, размазня. И Кассандра такая же, не говоря о Верочке. Все они такие, кроме Любови. И кузины Марты, - добавил он, надевая кепи, разворачивая парижский зонтик.

Волк не хотел сообщать семье, где он обоснуется.

- Пьер узнает, что я изменил завещание, из письма адвокатов, - он зашел, по дороге, в лавку на Фонтанке, и купил немного провизии, - а остальное, то есть остальные, меня не волнуют. Если кузина Марта, хотя бы появится рядом с моей виллой, она пожалеет, что на свет родилась.

Все было готово. Участники акции отрепетировали порядок действий. Волк вывез их на острова. Макс нашел похожее место, на уединенном берегу канала, поблизости от ограды какой-то дачи. Все знали свои места. После успеха операции они все должны были, немедленно, покинуть город. Волк напомнил об этом Кассандре. Девушка незаметно коснулась его руки:

- Я буду ждать тебя, милый. Ты приедешь за мной, мы всегда будем вместе..., - он посмотрел в серые, как грозовое небо, глаза и поежился. Медальон, внезапно, похолодел. Макс, несколько раз, порывался снять и выбросить безделушку, но потом вспоминал смешливый голос бабушки:

- Даже материалисты, как я, не отрицают силы внушения, милый мой. Когда твой дед воевал у Боливара, в его отряд были метисы, с индейской кровью. Они рассказывали о магии тех племен, -Джоанна стряхнула пепел, - со времен незапамятных, доколумбовых. Эти знания передаются из поколения в поколение.

- Со времен незапамятных, - пробормотал Макс и оставил медальон в покое.

Он застегнул ворот рубашки и завязал галстук. Макс услышал, как жужжит звонок и насторожился. Он никого не ждал, время было послеобеденным. Кассандра ушла, он с аппетитом перекусил сырами и ветчиной. Волк намеревался, как следует, изучить газеты. Макс следил за курсом акций. Он подумал, что стоит вложить деньги в Россию.

- Не завтра, конечно, - он взял с вешалки твидовый пиджак, и нащупал в кармане пистолет, - а когда здесь все успокоится. Вряд ли они вернутся к монархии. Взрыв разбудит народные массы, начнется восстание..., Они придут к выборной форме правления. Мы национализируем природные ресурсы и фабрики, случится революция, но пока что, я могу хорошо здеь заработать…, - он улыбнулся и посмотрел в глазок.

Верочка решила забежать на Моховую улицу перед визитом к Федору Петровичу. Получив письмо, женщина обрадовалась:

- Все хорошо складывается. Я буду с ним осторожна. Он привязался ко мне, за это время. Не надо его обижать. Скажу, что я встретила любимого человека, и венчаюсь..., - пока она шла от Смольного к центру города, Верочка, несколько раз, останавливалась. Ей казалось, что ребенок начал двигаться. Сейчас она была в этом совершенно уверена.

- Будто рыбка, что плещется в воде, - ласково подумала женщина.

- Фрэнсис будет рад, - она поднялась на третий этаж, - он меня любит, он хочет детей...

Он, действительно, обрадовался. Он опустился на колени, и целовал ей руки: «Пойдем, пойдем, милая, я соскучился...»

Вере через час надо было оказаться в квартире на Литейном проспекте. Она покраснела:

- Я просто зашла к тебе, милый, по дороге к врачу..., - он поцеловал ее в щеку: «Конечно, я понимаю. А где кабинет доктора?»

- На Литейном проспекте, - не думая, ответила Верочка. Макс похолодел:

- Не зря она туда бегала, к пану Круку. Мерзавец, подвел ко мне эту сучку..., Впрочем, она ничего не знает, только мое американское имя. Обо всем остальном она понятия не имеет…, - Волк, было, хотел взять саквояж, но потом решил:

- Черт с ним, не надо вызывать подозрения. Гостиный Двор будет открыт. Куплю все, что мне надо. Федор Петрович сделал одну, но большую ошибку. Он, скорее всего, не предполагал, что эта дура забеременеет. Или она врет, притворяется..., - Макс, искоса взглянул на широкие бедра в бархатной, пышной юбке.