В закрытом кебе, направлявшемся на север, женщины не говорили ни о темном, скромном саквояже между ними на сиденье, ни о карте Хэмпстеда, где Джон отметил расстановку полицейских сил. В Уйатчепеле пока ничего подозрительного не нашли. Филд, со своими людьми, объехал все адреса радикалов. Однако, если они и знали что-то, то молчали. Арестовывать их пока было бессмысленно. За каждым пустили слежку, в надежде, что они выведут Скотленд-Ярд на похитителей. Больше от фениев записок не поступало. Марта вспоминала тысячи людей на узких улицах Ист-Энда, покосившиеся, старые дома, простиравшиеся на мили вдоль реки.

- А еще доки, - напомнила она мужу, - Собачий Остров, портовые склады..., Ладно, - Марта проверила свой кольт с золотой пластинкой на рукояти, - они все скажут, обещаю.

Марте с Полиной надо было пройти полмили по безлюдной, не усаженной деревьями лужайке. Фении боялись появления полицейских. Вокруг места встречи, рядом с прудами, на кургане, где, по преданию, была похоронена королева Боудикка, росли вековые дубы и ясени. Марта была уверена, что рядом засядут фении с оружием, еще с утра.

- Никаких полицейских, - она проследила, как Полина убирала свой пистолет в ридикюль, - никакого риска, - Марта велела:

- Пусть у наших людей будут винтовки с оптическими прицелами. Полмили они покроют. Сейчас поздно темнеет. Нас будет видно.

В четверг техники с Ладгейт-Хилла начали проверку подвала на Ганновер-сквер. Пока что все провода, идущие в стенах, оказались нетронутыми. Когда за Мартой и Полиной приехал экипаж, рабочие начинали снимать каменные плиты в нижнем коридоре. Во время поездки женщины обсуждали будущую свадьбу. Марта поняла, что так им обоим легче.

Грегори вернулся домой из госпиталя утром в четверг. Услышав, что случилось, он побледнел и прошептал:

- Мамочка..., Как же так..., Люси, и Джон..., - Марта увидела, как затуманились серо-голубые глаза сына. Грегори постоял, держа ее за руку. Пальцы мамы были теплыми и сильными. Она привлекла юношу к себе:

- Не волнуйся, милый мой. Сегодня вечером все закончится. Но переночуй в госпитале, на всякий случай..., - Грегори огляделся, они стояли в передней. Мать шепнула:

- Он домой пошел, переодеться. Ты ему на глаза пока не попадайся.

Она перекрестила юношу и поцеловала смуглый лоб: «Мы с тетей Полиной справимся». Грегори заперся в умывальной и подождал, пока все уедут. Отец, как сказала ему мать, с утра отправился в Банк Англии.

Облигаций в саквояже лежало всего на десять тысяч фунтов. На Ладгейт-Хилл Марте сделали аккуратные пачки нарезанной бумаги, перетянутые бечевками. Сверху и снизу в пачки сунули настоящие ценные бумаги. Марта, в любом случае, не собиралась долго их показывать. Она сказала герцогу:

- В того, кто к нам выйдет, стрелять не надо. Мы с Полиной сами о нем позаботимся. Пусть снайперы займутся фениями, что будут вокруг прятаться.

Когда все уехали, Грегори спустился в сад. Снизу, из подвала, доносились голоса техников. Он присел на мраморную скамейку и взглянул на пышно цветущие розы. Он знал, что ни Джейн, ни сестра, ни Маленький Джон его не услышат, но все равно прошептал:

- Все будет хорошо.

Грегори услышал крик птицы, где-то далеко в утреннем небе, над Мэйфером: «Дедушка, как мне им помочь?». Вокруг было тихо, жужжали поздние пчелы, ветер шевелил зеленые листья на деревьях. Грегори оглядел сад:

- Никто ничего не знает. Ни в Мейденхеде, ни в Париже..., - он увидел золотистые волосы Джейн, большие, доверчивые, синие глаза:

- Она там сейчас, с бабушкой Евой..., Как бы я хотел..., - Грегори заставил себя не думать о девушке. Переодевшись, он поехал обратно в госпиталь. Но, все время, пока он сидел в вагоне метрополитена, пока шел пешком от Сент-Джонс-Вуда к больнице, юноша слышал хриплый, настойчивый птичий крик.

Птицы летели и за экипажем, где сидели Марта с Полиной. Она откинулась на спинку сиденья. Кеб медленно двигался в пробке. В пятницу, после обеда, все лондонцы устремлялись за город.

- Никто ничего не знает, - поняла Марта, - только кабинет министров, и управляющий Банком Англии. Просто полиции больше в городе. Мы их не спугнем, не должны спугнуть. А если они, как и в Дублине, посадили своего человека на Ладгейт-Хилл?

Марта тряхнула укрытой капором головой: «Такого быть не может. У нас чуть ли не до пятого поколения проверки. Я сама досье занимаюсь. У нас все вне подозрения, а в полицию ирландцев попросту не берут, - обе женщины надели темные, простого покроя, суконные платья, без драгоценностей.

- Нас в таких нарядах тяжелее будет подстрелить, - Марта, забрала у мужа саквояж, - оставайтесь здесь и, ни о чем не волнуйтесь. Мы с Полиной холодный ужин накрыли. В Хэмпстеде, мистер Филд и половина Скотленд-Ярда, военные снайперы..., Мы узнаем, где дети и привезем их сюда, - Питер отвел ее в сторону и обнял. От жены привычно пахло жасмином.

- Рутинная операция, милый мой, - почти весело сказала Марта, - не будет в нас никто стрелять. Не успеют, - тонкие губы улыбнулись. Она поцеловала седой висок Питера.

- Пятнадцать лет мы женаты, - Марта устроилась в экипаже, - и тридцать лет друг друга знаем. Господи, как время летит. А он все не меняется, - муж стоял на гранитном крыльце, под золоченой эмблемой «К и К». Марта помахала ему. Экипаж тронулся, герцогиня помолчала:

- После этого я Джона заставлю уйти в отставку. Хватит нам такой жизни. Поедем в Банбери и будем в саду копаться.

- Он сам уйдет, милая моя, - уверила ее Марта.

По дороге они говорили о безобидных вещах. О венчании в приходской церкви, в Банбери, о банкете и приеме в замке. Они обсудили белый и кремовый шелк, брюссельские кружева на фату и букет невесты. Полина думала о розах, Марта предложила белую сирень:

- Будет очень красиво, все же деревенская свадьба. Жаль, что Аарон на Святую Землю уехал. Лишились мы семейного священника, - она искоса взглянула на герцогиню.

- Он и в Иерусалиме будет служить, - Полина закурила папироску, - а Марии тоже свадьбу красивую устроят. Ты мне рассказывала, как Бет замуж выходила. Хотела бы я посмотреть на еврейское венчание, - заметила Полина.

Они говорили об обеде. На летней свадьбе устрицы было не подать. Обе женщины согласились, что лучше назначить венчание на осень.

- Когда Джейн в свой женский медицинский институт поступит, - заметила Полина, - конечно, с детьми им подождать придется. А Маленький Джон..., не знаю, когда он женится. Хотя он однолюб. Холланды все такие, - герцогиня тонко улыбнулась.

Марта и Полина сошлись на том, что Грегори лучше не открывать практику в Мэйфере.

- Здесь пациенты богаче, - задумчиво сказала Марта, - однако мальчик молодой врач, еще и фамилия у него индийская..., И жизнь в Мэйфере дорогая. Пусть внесут плату за особняк в Сент-Джонс-Вуде, в Хайгейте, и потом в рассрочку его купят. Им захочется своим хозяйством жить, да и мне, зачем с невесткой кухню делить? - Марта усмехнулась:

- Еще и Петр женится. Впрочем, он здесь жить не будет. Придется моей второй невестке за ним по миру кочевать. Главное, чтобы она хорошая девушка оказалась, любила его..., - экипаж остановился. Марта, невольно, перекрестилась: «Пойдем, моя дорогая».

Она проводила взглядом кеб. Экипаж развернулся и поехал вниз, спускаясь с холма по не вымощенной дороге. Марта знала, что вокруг, в деревьях, расставлены полицейские и военные снайперы, что мистер Филд тоже где-то здесь, рядом. Пустошь выходила на черепичные крыши Лондона. Она прищурилась, разглядывая изящные очертания купола собора, и шпили церквей. В небе метались, кричали вороны.

- Как много их, - поняла Марта. Она услышала смешливый голос Полины:

- Тем, кто всю жизнь носил корсет, эти панцири не страшны. Но мужчины, думаю, к ним долго привыкают.

Обе женщины, под платьями, были в панцирях тонкой стали.

- И никак иначе, - заметила Марта, когда они с Полиной одевались, на Ганновер- сквер, - конечно, нам могут выстрелить в шею, в лицо..., - она приказала себе не думать о таком и подхватила саквояж: