- Снайперы их снимут раньше, чем они начнут стрелять. Если вообще начнут, - сказала себе Марта.
У кургана Боудикки было совсем безлюдно. Ветер раздувал подолы их темных платьев. Марта поставила саквояж на траву и взглянула хронометр. Было без четверти шесть.
- Через час, - Волк разглядывал женщин в бинокль, - все будет закончено. И с ними тоже, - он лениво улыбнулся.
Волк удобно устроился в развилке большого дуба, прямо над курганом. У него, как и у еще десятка человек, что пришли в Хэмпстедский парк, имелась винтовка с оптическим прицелом. За деревьями, на тропинке, их ждали скромные, закрытые экипаж. Дермот О’Лири, остался на Собачьем острове, следить за пленниками. Он должен был хлороформировать девчонку и убить графа Хантингтона. Завтра на рассвете мисс Кроу отправлялась в Сент-Джонс-Вуд, а труп юноши должен был сегодня вечером оказаться в Темзе.
У человека, которого Волк отправил принимать выкуп, была в кармане записка. Дермот сказал, что мисс Кроу покорно ее нацарапала. Волк хмыкнул:
- Я говорил, она напугана до смерти. Вот и хорошо. Ты справишься, не волнуйся, - пообещал он юноше.
Волк предполагал, что ни его светлость, ни мистер Кроу на встречу не явятся.
- Женщинами прикрываются, - презрительно сказал он, - впрочем, думаю, кузина Марта с тетей сами вызвались сюда пойти. Нельзя недооценивать материнский инстинкт..., - он записал что-то в блокнот.
- Надо чаще брать в заложники детей, - сказал себе Волк, - шантажировать матерей их смертью..., Мужчины менее склонны к эмоциональным поступкам. У них нет привязанности к потомству. Взять хотя бы меня, - Волк знал, что дочь уехала на Святую Землю, вместе с каноником и облегченно вздохнул:
- Очень хорошо. Еще бы искать меня вздумала, пиявка. Такая же, как ее мать, наверняка.
Он, несколько раз, лениво размышлял о том, что маленькая Жанна тоже может оказаться его ребенком. Однако Волка это совершенно не интересовало. Кузина Эжени, в любом случае, была уверена, что отец Жанны, его покойный брат. Волк ее разубеждать не собирался.
Волк поймал в оптический прицел изящную голову кузины Марты, в темном, суконном капоре: «Женщина, ради ребенка пойдет на что угодно. Взорвет бомбу..., - он увидел, как из-за кустов выходит человек в куртке рабочего. Волк велел фению приближаться к тем, кто принесет выкуп медленно, и с поднятыми руками.
- У тебя, Майкл, будет оружие, - успокоил его Волк, - но тебе оно не понадобится.
Макс появился в Хэмпстеде днем, а потом подтянулись и остальные. Они обыскали весь парк у кургана Боудикки и выбрали удобные места для наблюдения. После обеда здесь было людно, погода стояла отменная. Волк, прогуливался по дорожкам, наблюдая за нянями с детьми, за компаниями, что ехали мимо в экипажах, на пикники. Он, все время, напряженно, думал: «Любой из них может быть из полиции, из ведомства его светлости...». Оставалось надеяться на лучшее.
- Подними руки, - шепнула Марта Полине, завидев человека, вышедшего из-за кустов. Он был в холщовой куртке рабочего, с приятным, простым лицом.
- Это не главарь, - поняла Марта, - просто пешка. Но главарь где-то здесь. Он за всем наблюдает. Он одиночка. Этих людей он просто использует, - пистолеты лежали у женщин в карманах платьев.
- Я хочу иметь гарантии того, что заложники живы, - спокойно сказала Марта, когда мужчина остановился в шести футах от них. Саквояж она держала в левой руке. Женщина, отчего-то вспомнила, как увидела зятя в рабочей столовой, в Париже, во время восстания. Левая кисть заполыхала, как будто от ожога. Марта, невольно, поморщилась. Над зеленой травой кургана вились птицы.
Мужчина, молча, протянул записку.
- Она бы не написала ничего подозрительного, - Марта читала ровный почерк дочери, - Люси знает, что тогда бы они просто не взяли послание.
Дочь сообщала, что у нее и Маленького Джона все в порядке, и они скучают о родителях.
Марта передала записку Полине:
- А если это он? Федор Петрович? Если он нанял этих людей для того, чтобы похитить Люси? Он всю жизнь занимался радикалами, у него знакомства..., - Марта, незаметно, посмотрела на хронометр и раскрыла саквояж. У Филда и его людей были мощные бинокли. По этому сигналу они должны были начать стрелять.
Волк едва не выругался вслух. Кузина стояла неудобно, Майкл ее заслонял. Он перевел прицел на тетю и вздрогнул. Полина подняла синие глаза и посмотрела прямо на дерево, где сидел Макс.
- Здесь сто футов, - успокоил себя Волк, - она ничего не разберет, - он увидел, что губы тети шевелятся. Она тронула Марту за плечо. Волк нажал на курок винтовки.
Раздался выстрел. Не успел мужчина опомниться, как Марта ударила его рукоятью пистолета в лицо. До нее донесся отвратительный хруст, ирландец закричал. Марта спокойно выстрелила ему в колено. Он еще пытался бежать, сверху, над ними свистели пули, Полина, покачнувшись, рухнула вперед. Ее шея была залита кровью, она что-то хрипела.
- Потом, все потом, - велела себе Марта. Отбросив саквояж, она догнала прихрамывающего ирландца.
Она бросилась ему на спину, покатившись по траве, и оказалась сверху. Марта сжала его шею сильными руками, глядя на изуродованное лицо.
- Я скажу, - закричал ирландец, - я все скажу..., Они на Собачьем Острове, рядом с индийскими доками..., Мальчишку должны убить..., - Марта похолодела и схватила руку ирландца:
- Кто вас нанял? Кто? - она стала ломать ему пальцы, один, за одним: «Говори! Кто ваш главарь!». Мужчина кричал что-то неразборчивое, а потом в лицо Марте брызнул фонтан крови. Затылок ирландца разнесла пуля.
Дермот О’Лири бродил по запущенным комнатам склада, изредка подходя к окну, за которым не было ничего интересного. Он рассматривал пыльный, пустынный двор, наглухо закрытые деревянные ворота. Ячейка с утра уехала в Хэмпстед. Дермота оставили следить за пленниками. Вчера Волка известили, что полиция начала проверки ирландских радикалов. Макс усмехнулся, заваривая ребятам чай на спиртовке:
- Пусть проверяют. Здесь, - он обвел рукой рассевшихся на диванах людей, - радикалов нет. Здесь собрались приличные, семейные люди. Техники, рабочие..., Они ходят к мессе, окучивают грядки и выпивают свою пинту гиннеса, в пятницу вечером. Да, ребята? - Волк подмигнул им. В комнате раздался дружный хохот.
Дермот не пил.
Его покойный отец гулял так, что им пришлось продать половину фермы под Корком. Земля была болотистой, неплодородной. Дермот, его мать и младшие сестры, кое-как выращивали картошку и держали два десятка овец. Отец умер, разбив себе голову о скользкий булыжник во дворе пивной. Дермоту тогда исполнилось двенадцать. Ему пришлось бросить школу. Сестер было трое, каждой надо было собрать хоть маленькое приданое. Он начал со связного у фениев. На простоватого, веселого мальчишку никто не обращал внимания. Дермота усадили, со щетками и сапожным кремом, у британских казарм в Корке. Он передавал записки, следил за офицерами. Британцы к нему привыкли и стали пускать внутрь. Мальчик прислушивался к их разговорам, начищая сапоги. Через два года он взял в руки оружие.
Святой отец Каллахен, дома, в деревне, говорил, что спиртное, это прямой путь в ад. Дермот в ад не хотел, и поэтому отказывался от виски, и даже от пива.
- Волк не пьет, - он повертел пистолет, - никогда. Я буду таким же, как он, обязательно.
Дермот с неприязнью пролистал английские газеты, аккуратно сложенные на старом диване. Когда Дермот учился в школе, священник хвалил мальчика за способности, и обещал, что тот сможет пойти в семинарию, стать слугой Божьим.
- А деньги, - вздохнул Дермот, - а кто на ферме будет работать? Бриджет весной замуж вышла, - он перекрестился, - слава Богу. За бедняка, но все равно, она пристроена, - ласково подумал юноша о старшей, шестнадцатилетней сестре.
Однако оставалось еще двое. Дермот, аккуратно, передавал матери, в Корк, деньги, с товарищами, легально ехавшими в Ирландию. Мать думала, что он работает в Ливерпуле, в порту. Дермот не хотел, чтобы она узнала правду.
