- Тетя Ева в Мейденхед уехала, а Маленький Джон тоже ничего такого говорить не будет. Хотя он на стороне сестры, - Полина собрала свой ридикюль. Марта ей подмигнула: «Приданое готовьте, дорогая сватья».
- Приданое, - Марта рассматривала города и деревни на карте.
- Вокруг Корка, - сказала она, - три года неспокойно. Ты читал мой анализ. Прочешите все фермы, все развалины. Я уверена, что у фениев где-то в тех краях прячется группа боевиков. А об Афганистане вы не говорили, на заседании кабинета? - поинтересовалась Марта.
В Афганистане год, с переменным успехом, шла война. После убийства британского резидента в Кабуле и бегства эмира Якуб-хана в Индию, в стране началось восстание. Второй претендент на престол, Абдур-рахман, сидел в Самарканде, под защитой штыков русского гарнизона. Как выразился Джон, он ждал удобного момента, чтобы появиться на границе страны и начать мутить воду.
- Народ его поддерживает, - заметила Марта, прочитав донесения военных из Афганистана, - он законный наследник престола, по прямой линии. Нам желательно не вступать в конфронтацию, Джон, а отправить туда, - женщина шлепнула узкой ладонью по бумагам, - надежных людей. Не стоит рисковать усилением русского влияния в Средней Азии. Местные эмираты, - Марта поморщилась, -обречены на присоединение к России. Это марионеточные государства. И Афганистан надо сделать таким же, только содержать его на наши, деньги. Слишком он близко от Индии.
Джон присел на подоконник и задумчиво поскреб чисто выбритый подбородок:
- Говорили. Между прочим, в документах, - он указал глазами на бумаги, - еще кое-что сказано. Ты читала. Абдур-рахман с большим уважением отзывался об Ахмар-хане. Упоминал, что он очень помог бухарскому эмиру. А кто был Ахмар-хан, - Джон помолчал, - мы все знаем.
Марта чиркнула спичкой: «Я не знаю фарси, дорогой мой. И пуштунского не знаю».
- Выучишь, - уверил ее Джон.
- Миссию мы хотим отправить весной. Возглавлять ее будет Гриффин, из министерства иностранных дел. Он свободно говорит на местных языках, а ты знаешь арабский. На первое время этого будет достаточно. Зимой позанимаешься, ты быстро схватываешь. Ты вдова Ахмар-хана, для тех людей это многое значит. Возьмешь клинок. Они его помнят, я уверен.
Клинок висел в библиотеке особняка на Ганновер-сквер, а икону и книги Достоевского с Пушкиным Петя взял во Францию. Сын никогда не расставался с этими вещами.
- Надо будет добраться до России, - напомнила себе Марта, - в следующем году, когда Федор Петрович деньги выплатит. Возьму его обязательство о работе и сожгу, при нем. Он меня арестовывать не будет. Я жена промышленника, у меня британский паспорт..., Зачем ему меня арестовывать? Хватит вражды. Надо жить спокойно, мы семья. Петя с кузенами познакомится, поработает в России, - Джону она о своих планах говорить не стала, только заметила:
- Мой муж не обрадуется, но это только на лето поездка. Тем более, Питер был в Бомбее, а я нет. Хочется на Индию посмотреть. Когда в отставку выйдешь, - Марта улыбнулась, - бери семью, и отправляйтесь в кругосветное путешествие. Или, хотя бы, тетю Еву, Полину и девочку возьми. Маленький Джон и в Америке, и в Южной Африке побывал.
- Так и сделаю, - Джон, соскочил с подоконника.
- Не стареет он, - поняла Марта, - пятьдесят четыре, а легкий, как юноша. И Полина такая, это она в мать свою. А Питеру два года до шестидесяти. Он еще новый век увидит, и я тоже.
- Говоря о Маленьком Джоне, - герцог надел пиджак, - он сегодня обещал какую-то говядину по африканскому рецепту. Супруги нас бросили, обедают с другими людьми, - он усмехнулся, - пошли, попробуем, что мальчик приготовил. Дизраэли хочет с тобой встретиться, - Джон убрал карту в запирающийся на ключ ящик стола.
Комната была обставлена скромно, стол, крепкий, времен короля Георга, с оловянной чернильницей и несколькими перьями, два стула и карта Европы на стене. Документы приносили снизу, из архивов, или привозили из большого хранилища на южном полигоне, к северу от Саутенда.
Марта взяла ридикюль и вскинула бровь: «Он согласился с нашими рекомендациями о гомруле?»
Джон поддерживал ирландских политиков, выступавших за создание отдельного парламента и органов самоуправления на острове, оставляя его при этом под суверенитетом Британии. Билль о гомруле готовил бывший премьер-министр Гладстон. Однако, как сказал Джон, обе палаты, и слышать не хотели о голосовании.
- Ольстер грозит, - вздохнул герцог, - в случае введения гомруля, создать отряды самозащиты. Им кажется, что на первой сессии ирландского парламента примут закон об убийстве всех протестантов, -Джон криво усмехнулся:
- Хотя не могу их обвинять. В Ольстере, действительно неспокойно. Дизраэли весной распускает парламент. Вряд ли он добьется успеха на следующих выборах. Две войны не прибавили консерваторам популярности, - Джон закрыл дверь кабинета.
- Скорее Гладстон нас поддержит. С ним ты увидишься, когда вернешься из Афганистана. А Дизраэли, - они вышли на площадку, - просто хочет поговорить с тобой. По душам, так сказать, - добавил Джон. Марта поняла:
- Все равно не признается, что премьер-министр надумал. Жаль, что он уйдет, он достойный человек. Хотя он устал, шестой год на посту.
Из передней послышался какой-то шум. Джон, перегнувшись через перила, ядовито заметил:
- Мистер Чарльз, здесь не..., - он осекся. Марта увидела неприметного человека в пиджаке темного твида. Он, запыхавшись, прислонился к стене.
- Это Барли, - вспомнила Марта, - один из охранников особняка. Второй с Полиной должен быть. Что случилось? Неужели Полина..., - она увидела, как побледнел Джон. Барли откашлялся:
- Мистер Джон, граф Хантингтон..., Он пропал. К нему кто-то пришел. Он открыл дверь, а потом..., -Марта посмотрела на сумочку в руках у Барли. Она узнала ридикюль дочери.
- Где вы это нашли, - требовательно спросила женщина, - мистер Барли?
- В парке, на Ганновер-сквер, - Барли сглотнул.
- В нем ключи, письма…, Ничего не тронуто. Окурок рядом лежал, от папирос, что граф Хантингтон курит. Я вызвал подкрепление, кеб, и сюда отправился, мистер Джон. Ее светлость еще в клубе, она ничего..., - голос Барли угас. Марта посмотрела на свою ладонь. Ридикюль был испачкан кровью.
- Это сумочка Люси, - спокойно сказала она Джону.
- Запечатывай город, немедленно. Хотя прошел час, они могут быть где угодно. Полине и Питеру пока ничего знать не надо, - Марта увидела, как мелко дергаются пальцы Джона. Герцог не отводил глаз от следов крови на ее узкой, белой ладони.
- Одну минуту, мистер Барли, мистер Чарльз, - вежливо сказала Марта. Она завела Джона в каморку, где стоял телеграфный аппарат.
- Соберись, - Марта хлестнула его по лицу, - соберись и делай свое дело. Свяжись со Скотленд-Ярдом, с речной полицией..., - Джон вздрогнул. Телеграф пришел в движение. Марта медленно положила ридикюль на стол и оторвала ленту. Шипел газовый рожок. Она уловила слабый, металлический запах крови, от сумочки дочери.
- Это все потом, - велела себе Марта, - потом.
Она прочла сообщение и повернулась к Джону.
- Это фении, - спокойно сказала женщина, - они прислали требования в редакции вечерних, газет. Объявляй чрезвычайное положение, и пришли людей на Ганновер-сквер. Я хочу осмотреть парк, -Марта подхватила ридикюль и вышла. Джон стоял, сжимая телеграфную ленту.
Вокруг было темно, пахло чем-то неприятным. Люси, пошевелившись, охнула. Голова болела. Девочка принюхалась.
- Сырость, - поняла девушка, - сырость, плесень. Я в подвале. Мы в подвале. Я была в парке, с Маленьким Джоном..., - она поднесла руку к голове и медленно, внимательно ее ощупала.
- У них был хлороформ, - девушка попробовала приподняться, и поняла, что у нее связаны ноги, - я помню запах.
Руки были свободны. Она, с усилием, села и привалилась спиной к влажной, каменной стене. В подвале, без единого окна, не было и проблеска солнечного света. Люси тихонько позвала «Эй!». Вокруг царило молчание. Она повысила голос и прислушалась, склонив голову. Подземелье было большим. Люси сидела на каких-то грубых, шерстяных одеялах. Девушка еще раз ощупала себя: «Я не ранена». Она провела рукой по платью и поднесла пальцы к носу. Пахло кровью. Люси сначала покраснела, а потом вспомнила:
