- Но пока, - заметила Марта, - это дело семейное. Ничего не решено, и Джейн еще очень молода. Свадьба не скоро состоится..., - Люси оторвалась о книги Берцелиуса: «Мамочка, я все равно никому, ничего не скажу. В школе все знают, что меня такие вещи, - она закатила глаза и скосила их куда-то вбок, - не интересуют». Люси уткнула нос в книгу и больше они об этом не говорили.

Утром, когда поезд подходил к Лондону, за кофе и тостами, Марта усмехнулась:

- Одна свадьба все-таки состоится, хоть и не скоро, - она помахала телеграммой, - бабушка Ева пишет, что Моше Судаков и Мария обручились. Едут на Святую Землю, вместе с дядей Аароном.

- Я за нее очень рада, очень, - искренне сказала Люси, с набитым ртом, - она замечательная девушка, Мария. Я ей буду присылать наши яды, папа, - Питер рассмеялся:

- Беги, переодевайся. На выходных съездим в Итон. Навестим твоего брата, вместе с Петром и Грегори, а потом твоя школа начнется.

Встречали их как раз Петр и Грегори. Марта, выходя из вагона, подала руку старшему сыну. Она была в простом, изящном дорожном туалете темно-зеленого сукна, отделанном замшевым кантом, с небольшим турнюром, в маленькой шляпке с кружевной вуалью.

- Мои хорошие, - Марта раскрыла объятья, - бабушка Ева мне прислала телеграмму, в Ньюкасл. Я сейчас поеду на Ладгейт-Хилл, - Грегори, было, хотел что-то сказать, но Марта подняла руку:

- На Ладгейт-Хилл, и обо всем сама позабочусь. Помогите папе и Люси с багажом, - велела она и отвела Грегори в сторону: «Надеюсь, что ты у них не появлялся, хоть они и в город вернулись».

- Нет, конечно, - Грегори покраснел.

- Мы с Маленьким Джоном виделись, в парке, вечером. Он..., его светлость, пока Джейн держит дома. Тетя Полина с ней, и бабушка Ева..., Джон записку передал, - Грегори совсем зарделся: «Мама, ты прости меня, я хотел...»

- Как лучше, сыночек, - Марта поманила его к себе и поцеловала смуглую щеку: «Отправляйтесь с папой домой, я все устрою. Тетя Юджиния завтра уезжает?»

Грегори кивнул:

- И Петр тоже, с ними. Ему в Париже надо в Сорбонне позаниматься, встретиться с Ротшильдами, касательно алмазных копей..., - Марта внимательно посмотрела на широкую спину старшего сына. Он, вместе с Питером, распоряжался выгрузкой сундуков. Люси держала брата за рукав пиджака и о чем-то тараторила.

- Он только из Парижа вернулся, - подумала Марта, - странно. Хотя он во Франции проездом был, с мальчиками..., Поможет Юджинии и Мирьям с детьми. Дядя Аарон тоже, хоть и при внучке с женихом ее, но все равно, пожилой человек.

- Вернусь с Ладгейт-Хилл, - пообещала Марта, - и поговорим. С хорошими новостями вернусь, - она взяла Грегори за руку. Юноша, вдыхая запах жасмина, вспомнил, как мать укладывала их спать, на Кюсю, маленькими, и пела русскую колыбельную о котике. Грегори наклонил голову и поцеловал тонкие пальцы: «Я люблю тебя, мамочка».

- Что ты, сыночек, - ласково ответила Марта, - что ты, милый мой. Не волнуйся, - она почувствовала слезы у себя на руке и поцеловала его в висок, - все устроится.

- И Джейн мне, то же самое написала, - Грегори проводил взглядом стройную спину матери, -написала, что она меня любит...

- Семь сундуков и пять саквояжей, - раздался рядом деловитый голос младшей сестры, - Грегори, что ты застыл? Петр пошел за экипажем, помоги нам с папой.

На перроне пахло гарью, шумела утренняя толпа. У входа на станцию Гоуэр-стрит, напротив вокзала, газетчики кричали: «Явление Девы Марии в Ирландии, свидетельства очевидцев». Марта купила Morning Post. Показав контролеру сезонный билет, она спустилась вниз по стертым, каменным ступеням. Женщина повернула на платформу поездов восточного направления. Марта ехала до Мургейта и оттуда шла пешком к собору Святого Павла.

Она не заметила высокого, хорошо одетого мужчину, при цилиндре, стоявшего у почтового отделения на площади. Федор удостоверился, что невестка прошла в метрополитен и пробормотал: «Вот они». К главному входу вокзала подкатили два роскошных ландо. Федор нырнул в дверь почты. Мистер Кроу мог его узнать, даже со ста, футов, а Федор не хотел рисковать. Любаша была в простом, но изящном сером платье. Русые косы девушка сколола на затылке. В руках она держала толстую книгу, Федор не разобрал ее заглавия, и какую-то папку. Мистер Кроу совсем не изменился за десять лет, даже голова не поседела. Отсюда не было слышно его голоса, но Федор узнал требовательную манеру распоряжаться.

- Он похож на Степана, - Воронцов-Вельяминов разглядывал племянника, - наша порода. Красавец. Это их сын приемный, инородец какой-то, - он перевел глаза на дочь, и пообещал: «Скоро, милая. Скоро мы с тобой увидимся, и поедем домой, в Россию».

В кондитерской на Трафальгар-сквер было шумно, сновали официанты. Марта сразу увидела герцогиню. Полина, в лиловом платье и такой же шляпе, пила чай. Перед ней, на фарфоровом блюдечке, лежал лимонный кекс. Марта, на вокзале, попросила мужа зайти в особняк ее светлости, и передать герцогине, что она будет ее ждать у Национальной Галереи.

Марта присела напротив. Полина улыбнулась:

- Я мальчика на Джермин-стрит оставила, у портного. Все же в Кембридж едет. Это не Южная Африка, надо приодеться. Хорошо, что ему левую руку задело, а не правую, ему писать надо много..., - она посмотрела в зеленые, прозрачные глаза женщины: «Что там?». Полина мотнула головой куда-то на восток. Марта налила себе чаю и нарочито аккуратно добавила молока в чашку.

- Твой муж, - ответила она задумчиво, - уперся, и с места его пока не сдвинуть. Как Джейн? - Марта потянулась и взяла руку герцогини, с алмазным кольцом.

- Плакала, но теперь успокоилась немного, - Полина перегнулась через стол и что-то зашептала. Марта ахнула: «И он привез?»

Она заметила легкую улыбку на красивых, розовых губах. Полина откинулась на спинку стула:

- Когда мы в Лондон приехали, я ему пригрозила. Сказала, что если он осмелится на такое…, то может забыть дорогу понятно куда, - герцогиня тихо рассмеялась:

- Он меня с лета не видел. Сразу извинился, признал, что погорячился, что наша дочь не могла так поступить..., А я добавила, что и Грегори не мог. Он джентльмен, твой и Питера сын..., - Полина помолчала:

- Я в Америке насмотрелась на эти предрассудки, Марта, когда за Тедом замужем была. Однако в остальном Джон упрямится, - она вздохнула, - хочет забрать ее из школы и отправить на континент.

Марта вспомнила резкий голос герцога: «Я не собираюсь разрешать своей единственной дочери поселиться на краю земли, в дикой стране...»

Марта вскинула бровь. Она сидела на подоконнике, покуривая, подставив лицо осеннему солнцу:

- В Индии железные дороги, телеграф и университеты, дорогой мой. И потом, - она потушила папироску и устроилась рядом с герцогом, - кто тебе сказал, что они в Индию поедут? Будут жить здесь. Грегори откроет практику, мы ему поможем..., - Марта посмотрела на усталое лицо Джона:

- И я тебе помогу. Езжай, встречайся с премьер-министром, оставь мне бумаги для военного ведомства. Напишу тебе доклад, - герцог поднялся и походил по комнате.

- Триста лет этому особняку, - внезапно сказал Джон. «При короле Генрихе здесь кое-кто тоже сидел. Предок мой и другие люди. Миссис де ла Марк, например. Я больше, чем уверен, что она короне помогала. У нас три этажа под землей, лифты, колея к реке проложена..., - он постучал ногой по старым, вытертым, не покрытым ковром половицам: «Хотя бы здесь чувствуешь себя в безопасности».

Марта взглянула в светло-голубые, прозрачные глаза.

Когда она приезжала в Дублин, Марта жила в замке, в отдельных, благоустроенных комнатах. Сидя с Джоном за обедом, она сказала:

- Все равно, невозможно, чтобы это дальше продолжалось. Вся страна против нас, - Марта повела рукой за окно, - наши гарнизоны, это капля в море. Ты знаешь, что солдат убивают, похищают, что фении давно начали кампанию террора, и не только здесь, но и на британской земле. Надо дать Ирландии независимость, - твердо завершила Марта. Джон покачал головой: