- Мы станем женихом и невестой, осенью, - Джейн зажмуривалась от счастья, - через два года я закончу, школу и мы обвенчаемся..., Я поступлю в женский медицинский институт, буду врачом...

Отец, узнав о ее планах, кивнул:

- Конечно, милая. У мамы твоей есть диплом, и ты, обязательно, его получишь. И Люси получит, только в Кембридже..., - он испытующе посмотрел на девушку. Джейн закатила глаза:

- В Кембридже не учат медицине. Мы с Люси будем переписываться, будем проводить вместе каникулы..., Она станет у меня подружкой, на свадьбе, - лукаво добавила девушка. Герцог расхохотался: «Надеюсь, это случится не скоро. Тебе пятнадцати еще не было».

Пятнадцать Джейн исполнилось весной.

- Мне шестнадцатый год, - разозлилась она, вытаскивая из дневника последнюю весточку от Люси, - в старые времена я была бы замужем и с детьми. При королеве Елизавете, скажем. И вообще, дедушка женился по любви, папа женился по любви. Джону тоже никто не будет прекословить. Впрочем, ему, кажется, и не нравится никто. Хотя он скрытный, как папа, - Джейн накрутила на палец золотистый локон:

- Милая моя Джейн! На следующей неделе мы уезжаем в Лондон и, наконец-то, встретимся с тобой. Мартин в Итоне. Папа отвез его туда в августе и вернулся на север. Мама провела все лето за бумагами, а я в лаборатории. Химия не стоит на месте, в этом году открыли три новых элемента. Когда я приеду в Лондон, я тебе обязательно о них расскажу..., - Джейн вздохнула:

- Она только наукой интересуется, Люси. А ведь она хорошенькая.

Когда девочки приезжали на Ганновер-сквер, во время школьного года, Полина и Марта ходили с ними в музеи и на утренние спектакли. У семьи была ложа в опере, однако туда их не возили. Девушки начинали появляться в обществе вечером, когда становились дебютантками, в первый сезон. До этого и Джейн и Люси было далеко.

- Не будет никакого сезона, - девушка сжала зубы, - я хочу выйти замуж за Грегори. Почему так долго? - она прислушалась, но снизу не доносилось, ни звука.

- А если он откажет? - испуганно подумала Джейн:

- Нет, нет, папа не такой. Он никогда..., - девушка вспомнила, что в Шотландии можно пожениться без родительского согласия.

- И в моем возрасте тоже можно, - она соскочила с кровати:

- Я, по шотландским законам, считаюсь совершеннолетней. Просто надо прожить три недели, на одном месте. Грегори учился в Эдинбурге, он все знает..., - Джейн решительно сжала кулаки. Дверь скрипнула, она услышала тихий голос брата: «Иди сюда».

Лицо графа Хантингтона было хмурым, недовольным. Он стоял, засунув руки в карманы твидового пиджака.

- Грегори ушел пешком на станцию и просил передать тебе, - юноша разжал ладонь и оглянулся:

- Папа сейчас с мамой и бабушкой в кабинете. Они спорят, – светло-голубые глаза брата обеспокоенно посмотрели на нее. Джейн развернула записку.

- Твой отец мне отказал, - читала она, - и запретил приближаться к вашему дому. Любовь моя, знай, пожалуйста, что я все равно не отступлюсь. Мне надо вернуться в Лондон, и подготовить кое-что. Джон тебе пришлет письмо из Кембриджа. Мы с ним договорились. Мы уедем в Шотландию, поженимся, и тогда никто не сможет нас разлучить.

Она шевелила губами, а потом вскинула глаза. Брат закрыл дверь и закурил папиросу:

- Он мне все рассказал, - Джон положил руку на тонкое плечо сестры, - Грегори джентльмен, и я верю, что он никогда...

- Никогда, - Джейн помотала головой, - мы любим друг друга, вот и все. Ты нам поможешь?

Брат прошелся по персидскому ковру. Джон, отчего-то вспомнил Амаду:

- А если бы мы друг друга полюбили? Ей тогда пятнадцать было, как Джейн. И мне столько же. Что бы папа сказал, если бы я вернулся из Америки с женой? Как он может, его собственный дедушка с индейцами кочевал, и у него была жена..., Гениси, прабабушка тети Марты. Она показывала, на родословном древе. Что за косность? Подумаешь, у Грегори отец индиец..., - Джейн взяла у брата папиросу, затянулась и закашлялась:

- Страшная гадость. Никогда не буду курить.

- И не надо, - усмехнулся Джон.

- Твой жених рискует тюрьмой, я так ему и сказал, на прощание. Похищение несовершеннолетней. Однако он у тебя упрямый, да и ты тоже.

Он потушил папиросу и притянул к себе сестру: «Жди письма от меня. Я тебе его в школу пришлю, как я это в Итоне делал».

Джейн открыла рот. С порога раздался холодный голос отца:

- Джон, собирай вещи. Мы через час отправляемся в Лондон. Джейн…, - девушка выставила вперед упрямый подбородок: «Да, папа».

- Мне надо с тобой поговорить, - граф Хантингтон едва успел кивнуть сестре, как отец захлопнул дверь комнаты. Ключ повернулся в замке. Он вздохнул и пошел в библиотеку. Полина курила, стоя у окна, вдовствующая герцогиня быстро что-то писала, за столом.

- В Лондоне, завтра, - тихо сказала Ева, не видя Джона, в дверях, - я сама схожу на почту, и отправлю телеграмму. Молнией, Марта ее вечером получит. Мало ли что мальчику в голову придет, в его положении. Он молод, а Джейн еще моложе..., - Джон напомнил себе: «Нельзя подслушивать». Юноша откашлялся:

- Мама, бабушка, папа меня послал вещи собирать..., Что, - он посмотрел на женщин, - что вы решили, с Грегори?

- Мы ничего не решали, - ядовито отозвалась Полина, выпуская дым, - член кабинета министров огласил свою волю, - она вспомнила свой резкий голос:

- Джон, как ты можешь? Это твоя дочь, она любит Грегори, они хотят пожениться..., Как мы с тобой, тридцать лет назад, как тетя Ева и твой отец...

- Мы в церковь шли, - почти весело сказала вдовствующая герцогиня, - когда твой дедушка появился, с королем Георгом. А так бы обвенчались, конечно. Сыночек, - она взяла герцога за руку, - не делай ничего необдуманного. Дети молоды, пусть побудут женихом и невестой, пусть Джейн школу закончит..., - она увидела холодный огонек в глазах сына:

- Леди Холланд не выйдет замуж за незаконного сына индуса, - отчеканил он:

- Он не сдох в бомбейском приюте только благодаря милосердию Питера. Его родители не венчались...

Полина вскинула красивую бровь:

- Мои родители тоже не венчались, Джон. Мой отец государственный преступник. Он возглавлял бунт против венценосного монарха. Это как если бы ты женился, - Полина задумалась, - на дочери Робеспьера, - она увидела, что муж опасно краснеет:

- Хватит и того, что твой племянник, очень надеюсь, что его нет в живых, правнук Робеспьера, - заорал герцог:

- Я решил, так оно и будет. Мы все поедем на Ганновер-сквер. Под охраной, - жестко добавил Джон.

- Они проинструктированы, никаких, - герцог поискал слово, - инцидентов не случится. Мы с тобой, -он взглянул на жену, и увидел упрямо сжатые губы, - подберем Джейн хорошую закрытую школу. Подальше от Лондона. На континенте, в Германии, в Швейцарии. Ты ее туда отвезешь. Тоже под охраной, понятно? Только сначала..., - он круто развернулся и вышел из библиотеки.

- Дай ему остыть, - одними губами сказала Ева. Полина, обреченно, кивнула:

- Когда леди Джозефина сказала отцу, что хочет стать женой мистера Мендеса де Кардозо, думаю, еще больше крика было.

- Не сомневаюсь, - Ева расписалась в телеграмме.

- Прошу Марту поторопиться, потому что если он, - женщина указала на дверь, - кого-то и послушает, так это ее. Даже не Питера, - она тяжело вздохнула.

Полина поднялась наверх. Она подергала ручку двери: «Джейн, милая, открой, пожалуйста. Это мама».

- Он меня запер, - услышала Полина всхлип из-за двери, - сказал, чтобы я через час была готова..., -Полина оценивающе посмотрела на тяжелую, дубовую дверь: «Погоди». Она принесла из своего крыла шпильки. Тихо выругавшись, женщина начала орудовать ими в замочной скважине. Работе с отмычкой ее, еще давно, научила покойная мать.

- Это меня генерал Лобо наставлял, - услышала она сухой, смешливый голос, - когда мы на Эльбе жили. Полезное умение, может пригодиться.

Герцогиня сломала три шпильки и распахнула дверь. Дочь сидела на ковре, обхватив тонкими руками острые колени, уронив голову вниз. Джейн почувствовала знакомый аромат фиалок, и уткнулась заплаканным лицом в плечо матери. Оно было мягким и надежным, как в детстве.