Зимой они услышали от инуитов легенду. Предки местных жителей напали на поселения норвежцев и сожгли их. Кое-кто из потомков викингов спасся, укрывшись на мысе Фарвель, на самом юге острова.

- Они обернулись птицами, - пастор переводил, - и улетели. Никто не знает, куда. Все это сказки, -неодобрительно заметил датчанин, - скорее всего, они просто умерли. От цинги, от голода. Хотя раньше в Гренландии было теплее, - добавил он, - даже рожь выращивали.

- Как в Роаноке, в Виргинии, - вспомнил Петя рассказы матери, - где тоже люди исчезли, поселенцы. Они жили в колонии, основанной сэром Уолтером Рэли, другом Ворона, нашего предка. Еще до Джеймстауна, до времен, когда Бенджамин-Вулфы в Америке обосновались. Следов тех людей тоже не найдешь.

Петя погрузился в блаженное тепло. Он понял, что под ним шкуры. Его укрывало меховое одеяло. Он осторожно ощупал себя:

- Вроде бы, ничего не болит. Обернулись птицами…, - услышал он голос пастора и покачал головой: «Сказки». Петя все-таки поднял веки. Это было иглу, снежный дом. Они жили в таких хижинах, в Гренландии. Крыша уходила вверх по спирали, у входа была устроена рама из тюленьих костей. Петя узнал свою одежду. На вид чистая и сухая, она была аккуратно развешена на раме. Он, как, оказалось, лежал на возвышении из снега. Иглу освещалось. В старом, но вычищенном оловянном фонаре, горела ворвань. Петя заметил и лампу инуитов, из мыльного камня, вырезанную красивым полумесяцем. Он видел их, в Гренландии. Вдоль стены иглу, на снежной полке, стояла костяная посуда. Здесь, действительно, было почти жарко.

Петя, поднявшись, оделся:

- И металл есть. Неудобно трогать, без разрешения. Я все-таки гость. Но пить хочется, - он облизал губы и увидел на меховом одеяле свою флягу. Она была полной, под пробку. Юноша долго, жадно пил. Он сунул руку в карман парки. Икона была на месте.

- Ничего с ней не случилось, - Петя потрогал серебряный оклад, - хорошо.

Богородица смотрела на него твердыми, зелеными глазами. Он увидел свой клинок, оружие лежало рядом с флягой. Юноша порадовался:

- Очень хорошо, что я инуитов нашел. То есть, они меня нашли..., - Петя покраснел и поискал глазами ружье. Его в иглу не оказалось.

- Отдадут, - успокоил себя юноша, - они не берут чужого. Очень честные люди. Они мне покажут, путь на юг…, - Петя прополз по узкому, снежному коридору, что вел наружу и зажмурился. Он отвык от яркого солнца.

Здесь было, как на севере, на острове Бичи. Огромное, голубое небо висело над его головой, несколько иглу стояли на заснеженном обрыве. Петя замер.

Впереди не было ничего, кроме темно-синей, блестящей воды. Ветер гнал по ней одинокие льдины. Петя почему-то был уверен, что это пролив. Он увидел сахарный блеск айсбергов, вздымающихся вверх. С одного сорвался белый медведь и шлепнулся в воду. Петя заметил черные головы тюленей, услышал крики птиц. Он стоял, глядя на волнующуюся воду, на мечущихся чаек, на белую пену волн, внизу, у серых скал берега. Солнце даже припекало. Петя сбросил на спину капюшон. От стаи оторвался белый, мощный кречет. Сложив крылья, птица бросилась вниз, к волнам. Петя вспомнил:

- Превратились в птиц. Но, если это стойбище инуитов, то где они все? На охоте?

Он вернулся в иглу, и протянул руку за оловянным фонарем. «Уистли и сыновья, - прочел Петя, -Лондон, 1845 год».

- Это с «Эребуса» и «Террора», - понял Петя, - экспедиция Франклина тем годом отплыла. У них есть вещи из Европы, они могут знать, что случилось…, - Петя, ругаясь сквозь зубы, с фонарем в руках, опять прополз через тоннель.

Он выпрямился и встретился взглядом со спокойными, голубыми глазами. Старик пристально рассматривал Петю. У него было смуглое, испещренное глубокими морщинами лицо. Петя заметил шрам, спускавшийся от уха к шее. Ветер шевелил совершенно седые, длинные волосы.

- Здравствуйте, - наконец, на отменном английском языке, сказал старик.

Капитан Кроу приказал жене сделать кляп для Коннелли. Крики помощника были высокими, пронзительными. Он бился в судорогах на узкой койке в лазарете.

- Незачем всех пугать, - хмуро сказал Мирьям муж, - и так..., - он не закончил. Когда Коннелли проносили по палубе, Стивен уловил шепоток:

- Это демоны..., демоны льда на него напали, забрали его душу..., Он говорил, что видел их.

Стивен остановился. Лицо Коннелли подергивалось, посерело, изо рта сочилась слюна. У капитана Кроу имелось при себе оружие. Он, конечно, не стал отдавать свой кольт. Стивен поднял пистолет, матросы замолкли.

- Мистер Коннелли заболел, - громко сказал капитан, - у него случался такой приступ. Он вылечится. Всякий, упоминающий о демонах, или других подобных вещах, или распространяющий дикие слухи, -Стивен поморщился, - получит пулю в лоб лично от меня. Понятно? - матросы молчали, сгрудившись на корме. На корабль наползал серый, непроницаемый туман. Солнце скрылось из виду.

- Завтра мы начинаем рвать лед и прорубать канал на запад, к открытой воде, - подытожил капитан Кроу, - возвращайтесь к своим обязанностям.

Спускаясь по трапу вниз, в лазарет, он спиной чувствовал тяжелые взгляды людей.

- Нечего, - разозлился капитан, - надо поддерживать дисциплину. Первый Ворон поступил бы, таким образом, и сэр Николас тоже. Расстреляли бы каждого третьего, в случае бунта, и дело с концом. Не случится никакого бунта, - успокоил он себя: «Скоро мы выйдем на запад. Появится дичь, доберемся до Аляски...»

Перед отплытием «Ворона» Стивена пригласили во дворец. Королева, сидя с ним в библиотеке, рассматривала папку с картами:

- Хотите, чтобы Британия получила честь первооткрывательницы Северо-Западного прохода. Адмиралтейство вам не денег не дало..., - она зорко посмотрела на капитана Кроу.

Виктория, после смерти мужа, десять лет не снимала траур. Черное, шелковое платье сшили по новой моде, кринолин стал меньше. Она откинулась на спинку кресла, поиграв веером. Лето в Англии стояло жаркое. Женщина взглянула на Стивена зоркими, маленькими, серыми глазами. Полуседые волосы прикрывала черная, кружевная вуаль.

- Однако, - почти весело продолжила королева, - у меня был ваш кузен. Мистер Кроу человек дальновидный, - она помолчала, - он правильно сделал, вложив средства в экспедицию. Как вы думаете, - Виктория указала глазами на книгу, лежавшую на резном, деревянном столике, - ваша покойная тетушка была права, в романе? Люди выжили после пропажи экспедиции Франклина?

Стивен позволил себе улыбнуться:

- Ваше величество, это литература. Беллетристика. Тридцать лет прошло, - он вздохнул, - климат в Артике самый суровый на земле. Боюсь, мы найдем только останки, обломки кораблей..., - Стивен чуть не добавил: «Если вообще найдем».

Королева покачала головой:

- Миссис ди Амальфи предсказала объединение Италии под властью одного монарха, и ограничение папских привилегий. Это и случилось.

Она посмотрела на Стивена: «Помните, не рискуйте больше, чем требуется. Возвращайтесь, Ворон, -Виктория поднялась, и капитан сразу встал.

Когда они занесли Коннелли в лазарет, Мирьям зашивала руку боцману.

- Что произошло, мистер Петерсен? - требовательно спросил Стивен. Он махнул матросам: «Опускайте!». Коннелли все еще трясло. Помощник был почти без сознания и только высоко, неразборчиво стонал.

Стивен заметил, что боцман покраснел и отвел глаза в сторону: «Ерунда, сэр Стивен, просто чирей. Миссис Мирьям его вскрыла. Я сейчас вернусь на палубу».

Мирьям сунула червя в склянку со спиртом. Женщина сказала Петерсену, что это сгусток гноя. Она видела, что боцман ей не поверил, однако Мирьям не хотела его пугать. Ей сначала надо было поговорить с мужем. Отпустив Петерсена, она помыла руки и наклонилась над Коннелли. Матросы ушли, муж сбросил парку на привинченный к полу деревянный табурет. Он курил, стоя у открытой ставни каюты. Кроме тумана, за ней ничего не было.

- Светило солнце, - думал капитан Кроу, - когда мы выходили на лед, с Коннелли. Опять все в этой дымке..., - он чуть не выругался и услышал крик Коннелли: