- Ирландские радикалы, - герцог хмуро пожевал папиросу. Жена ловко чиркнула спичкой, и сама закурила. «Они тоже в Лондоне, - прибавил Джон, - и я уверен, наш адрес им известен».

Джейн, вместе с Люси Кроу, записали в Королевский Колледж для девушек, на Харли-стрит, первую школу, где девочкам преподавали математику, физику и химию.

- Ладно, - наконец, заметил Джон, - городской особняк возьмут под охрану. Жить они все равно в школе будут, а на выходные их, тоже с конвоем, привезут на Ганновер-сквер.

Жена кивнула: «Спасибо, милый». Полина потянулась и взяла его руку: «Долго в Ирландии, все это продолжаться будет?»

- Боюсь, что мой внук, - сочно ответил ей муж, - тоже в Дублин станет наведываться, и часто.

Полина покачала белокурой головой и больше они об этом не говорили. На пороге библиотеке появились дети, перемазанные в земле, с охапками салата и петрушки. Мария стояла впереди всех, высокая, крепкая, каштановые волосы девочки падали на плечи, на белых щеках играл румянец.

- Она не похожа на Аниту, - внезапно, подумала Полина, - Анита маленького роста была, изящная. А Мария, хоть ей одиннадцать всего, пять футов пять дюймов ростом. Меня выше, и Марты. И плечи у нее широкие. В отца, кто бы он ни был. И глаза голубые…, - Полина улыбнулась:

- Мне кажется, повара будут рады вас увидеть, милые мои.

Дети, вместе с вдовствующей герцогиней, ушли. Муж наклонился над креслом Полины и обнял стройные, в простом платье, плечи:

- Бромли будет доволен. Он сэкономит на почтовых расходах.

Полина, каждую неделю, получала из конторы Бромли папки с делами. Она писала решения, которые потом, в суде, представляли мужчины-адвокаты. Герцогиня взяла руку мужа и прижалась к ней щекой:

- Мистер Бромли не испытывает денежных затруднений, но ты прав, - она лукаво улыбалась. Герцог, как всегда, пообещал себе: «Еще немного, и уйду в отставку. Хватит, устал я».

- Лето, - Петя подышал на замерзшие руки и потянулся за галетой:

- Здесь тоже лето, - юноша усмехнулся, - только очень плохое.

Царапина не болела. Мирьям, давно, объяснила ему, что здесь, в высоких широтах, холод действует лучше опиума или морфия. Галеты тоже замерзли. Петя жевал и думал, что дома, в Англии, все, наверное, собрались в Мейденхеде, или Банбери. Юноша не и заметил, как сгрыз все галеты, и кусок соленой рыбы, запив их ромом. Он успел пожалеть, что у него нет папирос. Остановившись, юноша понял, что солнце исчезло за пеленой густого тумана. Вокруг все было серым, безжизненным, в двадцати футах ничего не было видно. Петя посмотрел вниз и вздрогнул. Рядом с его ногой виднелись капли чего-то темного.

- Кровь, - понял он, - это не моя, я не снимал рукавицы. Рука не кровоточит.

Он даже опустился на колени. Петя ощутил пронизывающий холод, пробиравшийся сквозь, гренландские, сшитые из шкур тюленя, брюки. Он увидел окровавленные клочки белого меха: «Медведь напал на лису. Странно, мы не видели дичи, и очень, давно…, - он ступил дальше и почувствовал, что лед, еще мгновение назад, такой крепкий и надежный, трескается под его сапогами. Петя попытался удержаться на ногах, но снег скользил, тянул его за собой. Юноша, нелепо повертевшись, упал в темную, непрозрачную воду полыньи.

Три мили по узкому каналу среди льдов, что шел на запад, они миновали за три дня. Даже силы пара и стальной обшивки «Ворона» было недостаточно, чтобы продвинуться дальше. За кормой простиралась промоина. Она была небольшой, около полумили в длину и ширину. На темно-синей воде покачивались белые, будто сахарные, льдины.

Сегодня, в первый раз за несколько дней, небо очистилось от туч, показалось солнце. Капитан Кроу взял секстант.

- Осталось совсем немного, - сказал он Коннелли, сделав измерения, - мы почти у цели.

Стивен не лгал, он вообще никогда не лгал экипажу. До начала пролива, отделявшего остров Виктория от континента, им надо было пройти каких-то пятьдесят миль. В открытом море они могли бы миновать это расстояние за два часа. Стивен рассматривал торосы, перед носом корабля, С таким же успехом начало пролива могло бы быть на Луне. Он объявил за обедом, что завтра утром весь экипаж начнет прорубать лазейку дальше на запад.

- Если надо будет тянуть «Ворона» на руках, - хмуро сказал Стивен, - мы это сделаем.

Все эти три дня им приходилось на рассвете высвобождать корабль из намерзшего льда. Ночи были холодными.

- Промоина не закроется, - Стивен оглянулся, - здесь слишком, много воды. Сейчас не закроется, -поправил он себя, - а в сентябре…, До сентября я здесь торчать не собираюсь, - разозлился капитан, -осенью мы увидим берега Аляски.

Стивен отчаянно хотел в это верить, и верил. О мальчишке он не думал. Даже если мерзавец, каким-то образом, нашел дорогу обратно на восток, и очутился у края льдов, то «Ворона» он бы не нашел Корабль продвинул ся дальше на запад.

- Он сдох, - говорил себе Стивен каждой ночью, слыша стоны жены, не отпуская ее почти до рассвета, - сдох во льдах, от мороза и голода. Мирьям будет моей всегда, пока мы оба живы.

Жена вела себя тихо. Она убирала, шила, помогала коку, принимала моряков в лазарете. С ночными похолоданиями, начались обморожения. Многие продолжали жаловаться на тошноту и головную боль. Цинги на корабле не случалось. В Плимуте на борт погрузили ящики с лимонами и жестяные бутылки, где плескался сок, тоже лимонный. Мирьям внимательно осматривала зубы моряков, искала темные пятна на коже, но все было в порядке.

- Свежее мясо и рыба тоже спасают от цинги, - сказала она мужу, в Гренландии, - инуиты лимонов никогда в жизни не видели, а этой болезнью не страдают.

Коннелли выздоровел. Он все еще жаловался на головную боль, и с трудом вспоминал, что случилось вчера и позавчера. Способности к навигации и управлению кораблем помощник не потерял. Стивен отмахнулся:

- Ничего страшного. Не помнит он, что на завтрак подавали, и не надо. Впрочем, кроме ветчины и галет с чаем, и не подают ничего, - он расхохотался. Банок с ветчиной было много. Стивен, зная, как ее любят моряки, до возвращения Мирьям из Парижа, заказал крупную партию. Поставщик уверил его, что все банки обработаны по методу месье Пастера.

- Свинина с юга Франции, из Монпелье, - он показал Стивену документы, - отличного качества. Она дешевле английской, - промышленник усмехнулся, - после войны, с их репарациями, французы вынуждены соглашаться на любую цену за товары. Им сейчас много денег понадобится.

- Вернемся домой, - Стивен занес координаты корабля в судовой журнал, - и поедем к Юджинии. Повожусь с племянниками. Может быть, и у нас…, - он заставил себя не думать об этом. Жена, несколько раз, порывалась ему что-то сказать, однако Стивен поворачивался и уходил. Он не хотел говорить. Ему казалось, что он так быстрее забудет полутьму на складе, и рыжую голову мальчишки, пропавшую в белесом тумане, на западе.

- И она забудет, - обещал себе Стивен, - она понимает, что я не шучу. Я ей давно, в Лондоне говорил, что мы всегда останемся вместе. Так и случится. А все, кто этому мешает, - он захлопнул журнал, -отправятся в тартарары. Я их лично туда провожу, как мальчишку. Мерзавец, соблазнитель…, - он был уверен, что Мирьям просто поддалась слабости.

- Они такие, женщины, - думал Стивен, - взять хотя бы Шуламит…, Чего ей не хватало? Я, по сравнению, с Абдул-Меджидом, был никто, еще и урод. Любопытство, запретный плод…, Дочери Евы, - он усмехался, - что с них взять.

- Пойдемте, мистер Коннелли, - Стивен посмотрел на хронометр, - спустимся на лед. Проверим, где лучше рубить канал.

День был еще ярким, солнце, висевшее в зените, начало клониться к западу. После случая с помощником, Стивен распорядился забрать у экипажа оружие. Петерсен, вернувшийся обратно в боцманы, сложил его в особую комнату, где хранились порох и патроны.

- Надо сделать мины, - решил капитан Кроу, чувствуя под своими ногами твердую, незыблемую поверхность: «Удаленные взрывы нам помогут. Даже этот лед против них не устоит».