Ева, услышав, что внук может поехать в Америку, рассмеялась: «Хорошо, там девочки Горовицей...»

- Тетя Ева, - удивилась Полина, - они дети совсем, да и Джошуа раввин.

- Его прадед, благословенной памяти, - Ева указала на Джона, что закрылся газетой, - тоже был раввин, сама знаешь. А вот как все получилось. А что дети, - подытожила женщина, щелкая спицами, - они вырастут.

Сын обрадовался и горячо сказал:

- Прямо сейчас! Я могу на «Вороне» дойти до Гренландии, а потом..., - Джон, со значением, покашлял: «А потом замерзнуть во льдах. Прежде чем куда-то ехать, граф Хантингтон, надо хотя бы карту изучить. И тебе десять».

- Петру шестнадцать, - со вздохом, признал мальчик и оживился: «Я могу еще три года подождать».

- Пять, - отец улыбнулся: «Не спорь со мной. К тому времени они закончат с индейцами воевать. Я бы не хотел, чтобы ты в этих стычках участвовал, - он нагнулся и поцеловал сына в лоб. Маленький Джон развел руками: «Не буду, папа».

Марта плотнее завернулась в кашемировую шаль. Рю Мобийон была пуста, над крышами едва всходило солнце. Она склонилась надо тетрадью. Марта, негласно, составляла задачи для экзаменов по математике в Кембридже.

- Пусть мальчика в Америку отправляют, - она быстро писала, - Дэниел о нем позаботится. Как ни странно, у них спокойнее. И не поспоришь, с подростками, - она увидела упрямые, лазоревые глаза сына. Петя сразу сказал:

- Совершенно не о чем волноваться, мамочка. Экспедиция короткая. Здесь дядя Стивен, тетя Мирьям..., Мне, как будущему инженеру, - добавил Петя, - просто необходимо поработать на паровом двигателе.

- Кочегаром, - ядовито заметил отчим.

- Я бы тебе мог организовать практику неподалеку, на Гоуэр-стрит. На подземной дороге тоже есть паровые машины. Белых медведей, правда, не завели пока, - он потрепал рыжие кудри юноши: «Езжай, конечно, и будь достоин своего отца». Петя взял в экспедицию икону и родовую саблю. Оружейник сделал новый, короткий клинок. «Достоевского с Пушкиным я тебе не отдам, - отрезала Марта, - не ровен час, потеряешь, если вам придется на санях двигаться».

- Не придется, - возразил сын, - дядя Стивен обещает, что к середине лета мы увидим северное побережье Аляски и выйдем в Тихий океан. Северо-Западный проход будет найден. Во второй раз, -прибавил Петя. Марта вздохнула: «Если от экспедиции Франклина могли остаться какие-то следы, то от сэра Николаса Кроу вряд ли. Больше двух веков прошло».

- Это мы еще посмотрим, - весело отозвался сын.

- Зимуют они сейчас, в Гренландии, а на запад в апреле двинутся, - Марта перекрестилась: «Убереги их, Господи». Она подняла голову и застыла. На углу рю Мобийон она увидела знакомые, рыжие волосы. Зять был в сером пальто, отменно скроенном, с воротником из соболей. Он шел к дому. Марта, нарочито небрежно собрав тетради, поднялась. Она прижалась к стене и повернула ручку двери. Женщина проскользнула в кабинет. Дом еще спал. Она вспомнила:

- Пьер к восьми в лицей идет, а Люси с Мартином могут сейчас проснуться, они ранние пташки.

Еще не пробило семи утра. Марта аккуратно сложила тетради на бюро красного дерева. Выйдя в коридор, она постучала в комнату Юджинии.

В комнате пахло ирисом, шторы были задернуты, Юджиния лежала, свернувшись в клубочек, гладя свой живот. На пальце поблескивал синий алмаз. Она слабо улыбнулась. Дитя задвигалось, сначала медленно, а потом бойко. Она не сказала Марте, что бывший муж в Париже.

- Мы ей не верили, - горько подумала женщина, - а она предупреждала, говорила..., Если бы мы ушли из города вместе с Пьером, ничего бы этого не случилось, Анри бы, не погиб, он бы увидел дитя...

Юджиния была уверена, что ребенок, ее покойного мужа. Макс прожил неделю на рю Мобийон, ухаживая за Юджинией. По ночам, когда он обнимал женщину, она закрывала глаза и говорила себе: «Это Анри..., Он тоже был такой..., нежный».

Макс уехал, не сказав, куда. Он поцеловал Юджинию в передней:

- Я тебя буду навещать, Эжени. Здесь мой племянник. Вы мои самые близкие родственники, вы и Полина. Я знаю, - он ласково погладил женщину по щеке, - знаю, что ты мне всегда будешь рада, милая.

Юджиния кивнула. Было раннее утро, над городом все еще висел запах гари. Женщина вышла на балкон и проводила его глазами. Он уходил, высокий, широкоплечий, но изящный, ступая легко, будто зверь. Волк остановился на углу и помахал ей. «Как Анри..., - вспомнила Юджиния, - когда он на Пер-Лашез отправлялся». Она, невольно, перекрестила Макса.

Юджиния не увидела, как мужчина усмехнулся, оказавшись на бульваре Сен-Жермен:

- Первый безопасный адрес, отлично. Нужен еще один в Лондоне..., - Волк задумался. Кафе, после разгрома восстания, потихоньку оживлялись. Он присел на кованый стул, и заказал кофе. Покуривая папиросу, он, наконец, решил:

- Сейчас мне кузину Мирьям навещать не след. Во-первых, слишком мало времени прошло, во-вторых, рядом ее муж. Однако потом она мне не откажет, я уверен. Все равно, остается муж..., - Макс поморщился:

- И кузина Марта в Англии, от нее ничего не скроешь. Она на тебя смотрит и насквозь все видит. Она дотошная, всю душу вынет, а своего добьется. А остальные все девчонки..., - он даже не хотел вспоминать о дочери. Девочка его совершенно не интересовала. Макс, было, хотел соблазнить жену паралитика Виллема, но покачал головой:

- Даже ради дела, ради безопасного адреса, я на такое не способен. Противно, не женщина, а квашня какая-то. В Америке, - он бросил медь на столик и легко поднялся, - меня ждет Аталия. Очень, очень хорошо, - у Макса теперь было четыре паспорта. Он знал, что спокойно может пользоваться бумагами расстрелянного брата везде, кроме Франции.

- Федор Петрович, думаю, Юджинию в покое не оставит. Будем ее делить, - Макс шел к южным предместьям. Он хотел выбраться из Парижа кружным путем: «Впрочем, у меня нет инстинкта собственника».

Он предполагал написать своим адвокатам из Лондона, когда во Франции, все бы успокоилось. Волк поручал им ремонт и сдачу в аренду квартиры на набережной Августинок. Макс добрался до деревни Орсе, одного из пригородов на юго-западе, и устроился на фермерскую телегу. Через несколько недель он оказался в Бретани. Волк нанялся на рыбацкую шхуну и сошел на английский берег в Корнуолле. В Пензансе он остановился в хорошей гостинице, по документам Анри, привел себя в порядок и уехал на поезде в Лондон, к Марксу. Ему надо было сделать отчет о работе в Париже и получить новое задание.

Юджиния не знала, зачем бывший муж приказал ей пригласить Марту и ее семью. Она только надеялась, что Федор, получив свое, больше сюда не приедет.

- Я ему сказала, - повторяла Юджиния, - сказала, что это не его ребенок. Зачем ему чужое дитя...

Марта, Питер и дети поселились на рю Мобийон. Бывший муж прекратил ее навещать. На прощание, он сказал:

- Ты, Женечка, помни, что я здесь. Веди себя разумно, и твой сын выживет.

Он угрожал ей убить Пьера. Юджиния возилась с детьми, готовила, шила, вместе с Мартой, приданое для ребенка, и ходила к мессе. Женщина, все время вспоминала:

- Он здесь. Он следит за каждым нашим шагом. Зачем я все это придумываю? Понятно, что он никогда не оставит меня в покое, до самой смерти моей..., А если он захочет забрать дитя? - Юджиния вздрагивала, ловя на себе испытующий взгляд кузины.

Она чувствовала себя виноватой. Марта спасла Пьера, Марта устроила Юджинии развод, а сейчас, горько думала женщина, она ее предавала. «Но я не могу, не могу..., - повторяла Юджиния, - не могу рисковать жизнью мальчика».

Она смотрела на кольцо. Юджиния была обеспечена. После смерти мужа она стала владелицей квартиры. Месье Тьер приехал с извинениями, и обещал, что она получит от французского правительства пожизненную пенсию.

- Пьер наследник Макса, - вспомнила Юджиния, - до сих пор. Девочка ни в чем не будет знать нужды..., - ребенок двигался, она услышала стук в дверь спальни.

Марта была в утреннем, скромном платье, без кринолина, светлой шерсти. Она присела на кровать и взяла Юджинию за руку: