Мирьям  кивнула и заставила себя не оборачиваться к берегу.

-Забудь о нем, - велела себе девушка, - забудь. Он никогда к тебе не вернется. У него семья, он любит кузину Марту…, А если что-нибудь…, - она встряхнула головой и закусила губу: «Нельзя даже и думать о таком».

Они быстро взобрались по трапу на палубу. Стивен стал распоряжаться выгрузкой оружия. Питер остался в шлюпках, принимая ящики с ружьями, патронами и револьверами Кольта. Он, еще в замке, переоделся в скромное, черное кимоно. Поймав недоуменный взгляд Стивена, кузен объяснил: «Так удобнее».

Когда шлюпки шли к берегу, Питер, нарочито небрежно сказал: «Я, разумеется, отправлюсь вместе с кузиной Мартой в горы, Стивен. Ты здесь, - он махнул в сторону корабля, - присмотри за всеми. Я на тебя надеюсь».

-Ты с ума сошел, - прошипел Стивен, - не смей, не смей рисковать…, У тебя сын.

Из-за туч, на мгновение, показалась луна. Капитан Кроу заметил, как холодно блеснули лазоревые глаза кузена.

-У них, - Питер вскинул голову, - тоже сын. У кузины Марты, у ее мужа…, Однако он остался исполнять свой долг, и она тоже. Ты, Стивен, - мужчина чиркнул спичкой и затянулся папиросой, -  делай то, что ты умеешь. Кто-то должен привести эскадру обратно в Лондон. А я буду делать то, что умею я, - Питер подождал, пока дно шлюпки заскребет по камням и шагнул в мелкую воду: «Тем более, Пьетро с гор не вернулся. Надо его найти».

Телеги стояли поодаль, матросы  и самураи даймё носили ящики. Стивен поймал Питера за рукав кимоно: «Но ты не знаешь японского языка! И что это ты умеешь делать?»

-Договариваться, - пожал плечами Питер: «Мне едва за сорок, а я в десятке богатейших промышленников Британской Империи. Я, Стивен, - он остановился с ящиком патронов в руках, - вижу человека и знаю, что он хочет от меня услышать. И здесь так будет, - уверенно добавил Питер и зашагал к телегам.

-А еще говорил, кровь Ворона, - недовольно пробормотал капитан Кроу: «Сам точно такой, как я».

Пустые шлюпки пошли к фрегату. Марта  посмотрела им вслед и коснулась потайного кармана в рукаве своего простого, крестьянского кимоно. Там лежал заряженный пистолет и ее заколка. Марта сделала себе скромную прическу. Шпильки для волос она взяла особые, медные, невидные, но остро заточенные. Драгоценная заколка  у крестьянки вызвала бы подозрения даже под темной тканью накидки. Марта уложила ее в карман. Приказ  из Третьего Отделения она аккуратно вшила туда же, в рукав.

-Пока не время, - пробормотала Марта, - сначала надо не допустить здесь гражданской войны. Это подождет. Степушка все равно сейчас не об этом думает.

Она знала, о чем думает муж, видела это в лазоревых глазах и говорила себе: «Все пройдет. Все устроится. Надо просто дать ему время».

Образ Богородицы и книги забрали мальчики.  Марта опустилась на колени и обняла их обоих, слушая дыхание сыновей.

-Хорошо себя ведите, слушайтесь дядю Стивена и тетю Мирьям, а мы скоро вернемся, - пообещала женщина и коснулась маленького, золотого крестика на шее у Петеньки: «Береги его. Бегите, - она погладила рыжую и темную головы, -  милые, дядя Стивен вас ждет».

Питер устроился рядом с Мартой на козлах первой телеги. Ночь была прохладной. Он, внезапно, подумал:

-Осень скоро. Здесь север. Даймё говорил,  здесь очень красивая осень. Господи, я обещал папе не встревать в местные дрязги. А что делать? - он, невольно, усмехнулся. Марта тронула волов. Лошади здесь были только у самураев, но сейчас их охрана была пешей.

Они медленно ехали по дороге, что вела на запад, в горы. Марта, наконец, сказала: «Я понимаю, кузен Питер, что вас бесполезно уговаривать вернуться на корабли».

Скрипели колеса, ящики с оружием прикрывали холщовые мешки. В них лежали овощи и рис.

-Бесполезно, - смешливо согласился Питер, глядя на ее изящный профиль, на упрямый, острый подбородок: «Вы, хоть и мужчина, кузина Марта, но все равно, - он рассмеялся, - женщина. Это просто мой долг».

Он протянул ей папиросы и зажег спичку. Пламя, на мгновение, осветило прозрачные, зеленые глаза. Марта кивнула: «Спасибо».

Телеги поднимались наверх, исчезая во тьме пустынной, лесной тропы.

Эми-сан вздрагивала, сжавшись в комочек в уголке возка, слыша хохот самураев и звуки ударов. Человек сначала стонал, а потом затих. «Бросьте эту падаль в возок, только свяжите его, как следует, - резко распорядился брат, - в Сендае я его лично казню».

Мунемото в последний раз, от души, ударил варвара под ребра и плюнул в залитое кровью, изуродованное лицо. Он бросил деревянный крестик в пыль дороги и раздавил его подошвой сапога. Варвар ничего не сказал. Он, либо, не знал японского языка, либо притворялся.

-Проклятие, - хмуро подумал Мунемото, легко садясь на коня, - он ведь не просто так здесь оказался. Наверняка в горах, прячутся христиане. Столько лет прошло, а их так и не уничтожили. Когда я стану даймё, отправлю сюда карательные отряды . Пусть отрубают голову всем, без разбора. Его величеству это понравится.

Мунемото покачивался в седле. Глядя на темное, беззвездное небо над перевалом, он решил:

-Казнь устроим на Холме Хризантем. Следуя традиции, так сказать. Надо будет вырыть яму, наполнить ее потрохами…, Как в старые времена. Это послужит устрашением для варваров. Отец слишком либерален. С тех пор, как Сендай открыли для торговли, он кишит всякими подозрительными личностями. Тот же инженер, у отца, Сатору-сан. Мне о нем доносили. Наверняка, шпион. Все они шпионы.

Мунемото вспомнил протяжный, ленивый голос императора. Комэй прохаживался по бесконечной, пустынной, уходящей вдаль галерее темного дерева.  Из  дворцового сада доносился смех придворных дам. Девушки, в разноцветных, ярких, летних кимоно, под бумажными зонтиками, сидели кружком на траве.

-Как  ты знаешь, - Комэй полюбовался цветами, - я выдал свою младшую сестру, принцессу Кадзу за его светлость сёгуна Токугаву Иэмоти. В качестве знака добрых намерений, - он поиграл длинными, белыми, холеными пальцами, - в надежде на то, что императорская семья и сёгун всегда останутся друзьями. Мне не нужны смутьяны, вроде этого Ёсинобы. Мне нужен сёгун, что будет исполнять мою волю. И у меня есть еще одна сестра, - Комэй, со значением, посмотрел на Мунемото, - она  достигла брачного возраста.

Если бы Мунемото получил руку принцессы Сумико, он стал бы самым могущественным даймё не только на севере, но и во всей Японии. Выходя из ворот Кэнрей, свысока глядя на свою свиту, юноша поморщился:

-Только отец…, Он не будет спорить с таким браком, конечно. Но отцу едва за сорок, он еще долго может прожить. Хорошо, что я не торопился с помолвкой, подождал. Хотя мне предлагали отличные партии. Ладно, - Мунемото принял поводья своего жеребца, - с отцом я разберусь. В его возрасте люди тоже умирают.

Отца обвиняли в подготовке мятежа. Для Мунемото все складывалось как нельзя лучше.

-Он и Наримуне сделают сэппуку. Я лично за этим прослежу, - Мунемото поднял голову и увидел красивого, мощного сокола, что парил над верхушками сосен. Смеркалось, и он поежился. Ночь обещала быть прохладной.

-Скоро праздник звезд, Танабата, - вспомнил Мунемото, - весь город будет украшен, люди повеселятся…, Надо, чтобы к этому времени у них появился новый дайме. Так и случится. Отправлю Эми-сан в Киото, императору она понравится. Может быть, она даже сына родит. А я женюсь на сестре Комэя, - Мунемото, разумеется, никогда ее не видел, пажам не было хода в женскую половину дворца, но это юношу совершенно не волновало.

-Остановимся в Наруко, - велел он подъехавшему ближе помощнику, - там горячие источники, в такую ночь это очень кстати. Поезжай вперед, прикажи, чтобы нам подготовили фуро и девушек, - Мунемото, с наслаждением потянулся и крикнул: «И отличный обед!»

Воины зажгли факелы. Впереди показались деревянные, изогнутые крыши домов, прилепившихся к серым скалам.

Эми-сан приподнялась с дощатого пола возка и прислушалась. До нее донеслось бряцание оружия, голоса самураев, она почуяла запахи еды.