Без-и-Алем остановилась, как будто ее голос наткнулся на что-то. Пошарив по ковру, она чиркнула спичкой:

-Я просто хотела, чтобы у меня были еврейские внуки…, - выдохнула валиде-султан: «Я не хотела ничего плохого, Шуламит, пожалуйста, прости меня…, Хотя такое не прощают, конечно».

-Ей было четырнадцать, - горько подумала девушка: «Кто я такая, чтобы ее судить?»

-Тетя, - Шуламит подобралась  к ней и осторожно обняла, - тетя, милая, не надо, пожалуйста…, Если так все получилось, то я здесь останусь, буду рядом с вами…, Папе с мамой можно весточку послать. Они тоже поймут, обещаю вам. Моя мама  очень добрая. Она младшая дочь тети Рахели, той, что в Англию замуж вышла.

-Я знаю, мы с Диной дружили - валиде-султан улыбнулась, сквозь слезы.

-Я вам все расскажу, - пообещала Шуламит: «Тетя, милая, не плачьте, вы теперь не одна». Валиде-султан нашла ее руку и пожала. Когда девушка закончила, Безм-и-Алем вздохнула:

-Нет, Шуламит, я тебя домой отправлю, и не спорь со мной. Нечего тебе здесь делать. Моего сына ты все равно не любишь, - она усмехнулась: «Да и вы слишком близкие родственники. Незачем, - валиде-султан налила себе кофе, - тебе от нашего народа отрываться. Я-то уже туда не вернусь, здесь умру, - Циона взглянула на Шуламит и, деловито, добавила:

-Мой сын добром тебя не отпустит, милая, даже если я попрошу. Он к тебе привязался, я сразу это увидела. Придется, - Безм-и-Алем задумалась, - придется тебе во второй раз утонуть. Это мы устроим. Еще хорошо, - она посмотрела на Шуламит, -  что пока ничего…, - она повела рукой в воздухе и девушка покраснела.

-Ты замуж выйдешь, - валиде-султан обняла ее, - за хорошего еврея, забудешь обо всем этом. Что ты не девственница уже, так сейчас новое время. В Европе или Америке на такое внимания не обращают. Хотя бы этот юноша, Джошуа, о ком ты говорила…, А я, - Безм-и-Алем улыбнулась, - подружусь с той невесткой, что из Европы привезли.

Шуламит сидела, глядя на закат, что играл на западе, там, где лежал Стамбул. «Я больше никогда его не увижу, - поняла девушка: «Не увижу Сулейман-ага. Я не могу, не могу. Хоть бы с ним поговорить…»

-Тетя, - Шуламит решительно тряхнула укрытой вуалью головой, - я никуда не уеду. Пока что, - девушка подняла ладонь: «Я вам говорила, что там, на Святой Земле, мне никто из юношей не нравился, и это так. А здесь понравился. Вы послушайте».

Она говорила, запинаясь, краснея. Девушка  опустила голову и прошептала: «Это как наваждение, тетя. Я не знаю, не знаю, что со мной. У меня никогда такого не было, - Шуламит помолчала, и, зарделась: «Даже  с вашим сыном…я все равно, думаю о нем, о капитане…»

-Так будет хорошо, - Безм-и-Алем погладила девушку по щеке: «Сулейман-ага останется здесь. Абдул-Меджид, как только она забеременеет, не станет ее к  себе звать. Так не принято. Потом я их обоих отсюда отправлю, и ребенка  тоже. Слава Богу, что так все вышло. Если бы это был мой внук, я бы не смогла с ним расстаться. Мы, конечно, рискуем, но все можно устроить так, что никто ничего не заподозрит».

-А вы его знаете, тетя? - Шуламит вскинула заплаканные, серые глаза. «Капитана Сулеймана?»

-Он англичанин, - валиде-султан привлекла ее к себе и что-то зашептала. Шуламит покачала головой: «Тетя, милая, я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности. Не надо. Что теперь делать, - горько сказала девушка, - наверное, судьба у меня такая. Я просто уеду, и все, как вы хотели».

-И буду всегда его вспоминать, - вздохнула Шуламит.

Валиде-султан поднялась. Женщина,  решительно, заметила: «Знаешь, милая, я жизнь без любви прожила, хотя, конечно, евреям в империи легче стало, не могу не признать. Но не надо такому примеру следовать. Хотя бы повстречайся с ним».

-А если я ему не понравлюсь? - Шуламит отчаянно уцепилась за руку женщины. Та только рассмеялась и поцеловала высокий, белый лоб: «Вот и посмотришь, - она махнула в сторону виллы: «Пойдем, умоем тебя, переоденем. Он придет скоро, Сулейман-ага».

-Если все получится, - загадала Шуламит, оказавшись в огромной, отделанной хрусталем и мрамором, ванной валиде-султан, - если все получится, я за ним, хоть на край света пойду. Англичанин, - она закрыла глаза и почувствовала, как умелые руки служанки моют ей голову. «Он не еврей, - Шуламит сидела, выпрямив спину. Девушка разозлилась: «Все равно. Я хочу жить с любимым человеком, вот и все. До конца дней моих».

Тетя отослала служанок и сама вытерла ее. Набросив на нее вуаль цвета осенних листьев, Безм-и-Алем, испытующе поглядела на племянницу: «Если у тебя ребенок появится, мой сын, скорее всего, сюда тебя переселит, на острова. Так обычно делают».

-Тетя, - простонала Шуламит, -  о чем вы говорите? Я еще и не виделась с ним, с капитаном…, - девушка зарделась.

-Это я на всякий случай, - Безм-и-Алем легко опустилась на колени и сама надела девушке туфли.

-Пора, - велела она. Шуламит, растерянно, остановилась: «А что я ему скажу, тетя?»

-Думаю, - протянула валиде-султан, - не растеряешься. Мы в кабинете встречаемся. Там должны были все подготовить, - она посмотрела на часы и вышла. Шуламит, опустившись на кушетку, пообещала себе: «Не растеряюсь».

Советником оказалась женщина. Огромную комнату, устланная коврами, перегораживала шелковая ширма, утканная рисунками цветов и птиц.  Пахло розами, немного, табаком, на его половине, на мраморном столике, стоял кофейник и открытая шкатулка с папиросами.

-А вдруг это она? - отчего-то подумал капитан Кроу: «Та, рыжеволосая. Нет, зачем я ей нужен? Калека, урод…». Он вздохнул и услышал ее голос, низкий, уверенный, требовательный. Женщина говорила на хорошем английском языке, но с заметным акцентом.

-Валиде-султан, - понял Стивен: «Ходят  слухи, что она тоже из Европы, как предыдущая».  Потом ему стало интересно. Проект канала оказался хорошо подготовленным. Капитан принял бумаги, что подсунули под ширму: «Конечно, - он замялся, - ваше величество, я просмотрю все документы, и подготовлю мнение инженера».

Из-за ширмы раздался смешок: «Нам бы хотелось, Сулейман-ага, иметь в нашем распоряжении независимого человека. Сами понимаете, месье Лессепс представит нам расчеты по строительству канала, которые будут сделаны, как бы это сказать…»

-С некоторыми преувеличениями, - помог ей Стивен. Валиде-султан согласилась: «Именно так».

Окна кабинета были раскрыты, из сада пахло цветами, и он услышал шуршание волн, совсем рядом, руку протяни. Стивен поборол  тоску, что, казалась, наполнила все тело. Справившись с собой, он добавил: «Я немедленно займусь этим, ваше величество, и постараюсь сделать все как можно быстрее…»

-Можете не торопиться, Сулейман-ага, - услышал он совет из-за ширмы. Зашелестел шелк, заскрипела дверь, раздался какой-то шепот. Валиде-султан сказала: «Я здесь оставила еще кое-что. Думаю, вы этим заинтересуетесь. Можете отодвинуть ширму, когда я уйду. А я уже ушла, - она отчего-то рассмеялась. Стивен понял, что она закрыла за собой дверь, на ключ.

Он поднялся. Стемнело, он увидел, через шелк, как дрожат огоньки свечей. Небо в окне было звездным, огромным, над морем, на западе, вставала низкая, яркая луна. Стивен прислушался и уловил чье-то робкое, взволнованное дыхание.

Капитан, решительно, раздвинул ширму и замер. Она стояла, сняв вуаль, опустив голову, сжав руки. Рыжие волосы играли медным, ярким огнем. «Я не верю, - подумал Стивен, - не верю, такого не может быть».

-Сулейман-ага, - у нее были серые, большие, блестящие глаза. «Она на султана похожа, - подумал Стивен, - может быть, это сестра его…, Да что это я, с ума сошел? - оборвал себя капитан.

-Меня зовут госпожа Сальма, - девушка сглотнула, - Сулейман-ага, я хотела с вами поговорить…

Он был совсем рядом, высокий, выше султана, широкоплечий. От него пахло гарью, порохом, крепким, соленым ветром с моря. Шуламит почувствовала, что у нее закружилась голова. Она ухватилась рукой за стол и шепнула: «Сулейман-ага, я все время, все время думаю о вас, еще с тех пор, как увидела, там... -  ее голос угас.