-Тедди, - недовольно сказал ему брат, - там мальчики совсем маленькие, пять лет, и семь. Как эти, - он кивнул на Юджинию и Сидонию. «Дети еще. Я что, с ними должен буду, -  Мартин вздохнул, - играть? Они меня за две недели загоняли».

-Отчего же, - Марта усмехнулась. «Там  кузина Тони, ей тринадцать лет. Очень умная девочка, она наукой интересуется. И кузен Нат, ему тоже  тринадцать…»

Тедди  побледнел и поставил девочек на палубу: «Мартин, присмотри за ними».

Он отвел мать в сторону: «Мама, но ведь…»

Марта пожала стройными плечами и холодно блеснула зелеными глазами: «Констанца от детей ничего не скрывает. Натаниэль - такой же кузен Мартину, как и Тони, как и Дэвид. Пусть познакомятся».

-Антония и Дэвид сами еще его не видели, - буркнул Тедди, - Дэниел не хочет, чтобы….

-Это не мое дело, - сладко улыбнулась мать. «Мой сын имеет право общаться, с теми, с кем хочет. Тем более с родственниками. Пусть Дэниел жалуется, этого я ему запретить не могу. Ты сам-то, - она зорко взглянула на Тедди, - видел мальчика?»

-Видел, конечно, - невольно улыбнулся Тедди. «Очень хороший, серьезный, учится отлично. Они с Мартином похожи».

-Вот и славно, - мать поманила его к себе. Тедди наклонился, и Марта поцеловала его в лоб: «Ты вот что - мы с Мирьям сегодня сами обедом займемся, и вещами тоже. Мораг тебя полгода ждала, побудь с ней и маленьким».

Тедди только прижался губами к руке матери, - пахло жасмином, - и кивнул. «Мама, - спросил он, - а ты не грустишь, что алмаз отдала?»

-Это камень, - пожала плечами Марта. «А Мишель - последний из де Лу, неужели  ты думаешь, что мне чего-то ради семьи жалко?»

-Нет, - тихо ответил Тедди. Девчонки стали дергать его за полы сюртука и кричать: «Швартуемся, швартуемся!»

Мораг подняла на руки Теда и сглотнула: «Вот и папа приехал, милый мой!»

-Папа! - радостно завизжал ребенок. Тедди, первым сойдя с трапа, раскинув руки, заключил его в объятья.

Двери, что выходили на балкон в их спальне, были раскрыты, снизу был слышен визг детей. Мораг, стоя рядом с Тедди, - он курил сигару, - попыталась улыбнуться: «Им хорошо, весело. Тони Мартину свой телескоп показывает, смотри».

Стол был накрыт на мраморной террасе. Тедди, обняв Мораг за плечи, велел: «Пойдем. Здесь моя мама, твоя мама, тетя Изабелла - ты можешь все лето хозяйством не заниматься. И за Теда не беспокойся, пока он со всеми игрушками поиграет, что я ему привез,  ему и в школу пора будет, - муж усмехнулся.

Мораг вспомнила сундуки с кашемировыми шалями, рулонами кружев и шелка, серебряный туалетный набор, шкатулку с гарнитуром из цейлонских сапфиров, флаконы с ароматической эссенцией, веера, зонтики,  записные книжки и альбомы от Asprey, золотые, дамские часы с бриллиантами, - все, что подарил ей муж, все, что лежало сейчас в кладовых, и всхлипнула: «Тедди…»

-Пойдем, пойдем…- он захлопнул двери и подтолкнул ее к кровати. «Я ведь тоже, - Тедди стал раздевать ее, - скучал, милая моя…».

Потом, лежа головой на его плече, она  расплакалась. Тедди, гладя ее черные волосы, добродушно сказал: «Все, все…, Больше не буду так надолго уезжать. Осенью мне в Нью-Йорк надо, но я к Рождеству вернусь. Иди сюда, - он перевернул ее на бок и поцеловал нежную шею: «Она меня любит, конечно. Как ее бросить, куда она пойдет? И Тед, ему нельзя без матери…».

Мораг стонала, закрыв глаза, чувствуя, как муж обнимает ее: «Его всю осень не будет. Они в Нью-Йорк уезжают, в Вашингтон…, Надо Теда с ними отправить. Или пусть его мама заберет, на озера. Никто ничего не узнает. Рожу и отнесу ребенка в больницу, там каждый день подкидышей оставляют. Буду затягиваться, никто не заметит…- она закричала, вцепившись зубами в подушку, и шепнула мужу: «Сейчас можно».

-Очень хорошо, - Тедди, тяжело дыша, откинулся на спину. Устроив ее у себя на груди, он потянулся за сигарой: «Думаю, мы в постели позавтракаем, милая».

Мораг, не поднимая лица, чувствуя горячие слезы у себя на глазах, тихо ответила: «Да».

В большой столовой было шумно. Элайджа, сидя рядом с Тони, -  Мартин устроился напротив, - подмигнул ему: «Видишь, а ты боялся. Малыши все спать пошли».  Подросток только закатил глаза: «А тебе младший брат не надоедает, Тони?»

-Нет, - она помотала головой, - Дэвид у меня хороший. Сейчас он в школу отправится, мы с ним только на каникулах будем встречаться.

-Юджиния даже на каникулах кого хочешь, загоняет, - сочно ответил ей кузен, - такой егозы еще свет не видел. Он понизил голос и кивнул в сторону противоположного конца стола: «А твой отец - министр иностранных дел?».

-Помощник госсекретаря, - почему-то вздохнула Тони. «А в следующей администрации, при Мэдисоне - будет вице-президентом, наверное. А потом…- она не закончила и поймала взгляд матери. Констанца была в роскошном, отделанном брюссельским кружевом платье, цвета слоновой кости, рыжие волосы, украшенные серебряным гребнем - рассыпаны по плечам.

-А пальцы  все равно в чернилах, - отчего-то хихикнула Тони. Мать приехала спокойная, с томным румянцем на щеках, с нежным блеском в темных, больших глазах.  Перед большим обедом Тони зашла к ней в спальню. Мать, уже одетая, стояла у стола, перебирая драгоценности в своей шкатулке.

-Что такое? - недоуменно спросила Тони. Мать обернулась и нахмурила лоб: «Ты не видела…». Она оборвала себя и покачала головой: «Нет, ничего». Констанца осмотрела шелковое, цвета палых листьев, платье Тони: «Очень хорошо. Как тебе бабушка и дедушка?»

Тони только восторженно ахнула. Дед говорил ей о России, Индии, Китае и Южной Америке, бабушка Изабелла, - Тони все никак не могла поверить в то, что эта легкая, невысокая, еще совсем молодая женщина, - ей бабушка, хоть и неродная, - бабушка Изабелла рассказывала о Марокко, и рисовала - быстро, мгновенно,  прищурив серо-зеленые глаза. Рисовала так, что Тони только открывала рот и восхищалась.

Они с Дэвидом все время проводили с гостями. Мужчины сидели на террасе, покуривая. Капитан Кроу, как-то раз, выбив свою трубку, смешливо сказал: «Мы с Питером кузены, а живем теперь по разные стороны океана. И Дебора в Амстердам отправится. Однако же все равно, мы семья».

-Семья, - повторила Тони, глядя на бабушку Марту. Она была маленькая, изящная, с бронзовыми, даже не подернутыми сединой волосами. Она тоже, как мама, - курила тонкие сигарки, и пахло от нее,-  сладко, волнующе - жасмином.

Мартин Кроу рассказал ей, что его мать знала Лавуазье и Робеспьера, что ее хотели казнить, во время французской революции, и что в Бретани ее называли Волчицей.

-Почему? - спросила Тони и вспомнила: «Мама с папой тоже во Франции поженились, мама мне говорила. Она там жила, писала книгу о революции».

-Она партизанским отрядом командовала, в Вандее, - небрежно ответил Мартин, и Тони изумилась. Он рассмеялся: «И сестра моя старшая, Элиза - там была, задания повстанцев выполняла».

-А почему она не приехала? - спросила Тони. «Она ведь маркиза, я помню».

-Де Монтреваль, - кивнул мальчик. «Мой племянник, Жан, еще маленький, а муж Элизы, Жюль, он военный, майор.  Ему отпуск не дали, раз сейчас Наполеон с  русскими договор заключает. После этого опять может война начаться».

-Мама, -  спросила Тони, помогая ей застегнуть жемчуга на белой шее, - а ты, когда во Франции жила, - знала месье Лавуазье? Он ведь был великий ученый, почему его казнили?

Мать помолчала: «Знала, милая. А казнили, - она потянулась за эссенцией цитрона и провела серебряной пробкой по шее, - потому что Францией в то время правила банда мерзавцев, вот и все. Робеспьер, Марат…- она поморщилась. Тони, вдыхая горький аромат, поинтересовалась: «А их ты тоже знала?».

-Видела, - мать поднялась и поцеловала ее в лоб. «Беги, милая, я покурю и спущусь»

-Сюда никто не заходил, -  Констанца  в который раз перебирала драгоценности. «Только Изабелла, я ей свои платья показывала,  и…». Она вспомнила, как после чая, поднимаясь наверх, услышала скрип двери. Муж стоял в коридоре, рассматривая китайские вазы.