-Ничего, - Тони пожала острыми плечами. «Мои родители разъехались. Мама в Нью-Йорке, у нее газета, а у папы - Государственный Департамент,  он в Вашингтоне живет. А ваши родители, - она взглянула на юношу, - всегда вместе?»

Элайджа и не помнил того времени, когда они не были вместе. Они с отцом уходили в плавание,  мать стояла на причале, помахивая им рукой. Когда они возвращались, мать тоже - была на берегу, улыбающаяся. Дома пахло свежим хлебом и горячим кофе. Они садились за стол, и рассказывали матери и Деборе о новых отмелях, об осенних штормах, об островах и реках, что они видели в рейсе.

-Всегда, - улыбнулся Элайджа. «Папа только с мамой куда-то ездит, а она - с ним. Они друг друга очень любят, и я, - он помолчал, - я хочу, чтобы  и у меня так было. Когда-нибудь».

Тони пересыпала песок из руки в руку,  а потом спросила: «А почему вы оружия не носите? И ваш отец - тоже, я видела».

-Мы же квакеры, нам нельзя, - ответил Элайджа. «И вино нельзя пить. Мама с Деборой пьют. Мама сама вино делает, а мы, - он развел руками, - только чай с кофе. И воду, конечно».

Антония ухмыльнулась: «И на свадьбе у сестры пить не будете?»

Элайджа помотал каштановой головой. Потом прибежали мальчики, требуя еды, и больше они уже об этом не разговаривали.

-Позвольте, - Элайджа подал ей руку. Сзади раздался смешливый голос отца: «Хвастаешься, капитан Кроу?»

-Совсем немного, - поднял бровь Элайджа. «Что, «Гордость Лондона» пришли встречать?». Отец посмотрел на свой хронометр: «Вот и мама, и Дебора с Мораг. Мальчишки там вокруг них скачут. Да, она, кажется, уже на горизонте».

Капитан Кроу посмотрел на сына - тот стоял на носу своего корабля, что-то объясняя Тони. Дождавшись, пока жена подойдет к нему, взяв ее под руку, Стивен рассмеялся: «Элайджа  каждый вечер за телескопом проводит, и карты озер ей показывает».

-Хорошая девочка, - ласково сказала Мирьям, взглянув на белокурые косы Тони. Она тихонько вздохнула: «Тяжело это для детей. Отец и мать вместе не живут. Мораг мне рассказывала - Дэниел их сюда каждое лето отправляет, как груз какой-то. Неприкаянные они. Дэвиду всего семь, а он уже в закрытой школе будет учиться».

-Мы его будем забирать, - вмешалась Мораг. Она стояла сзади, комкая в руках перчатки, - бледная, с блестящими, чуть запавшими глазами. Дебора увела мальчиков на корабль брата, и Мораг добавила: «На Рождество, на Пасху…Дэвид и Тед дружат, им хорошо будет вместе».

-А ты что-то плохо выглядишь, дочка, - озабоченно сказал капитан Кроу. «Уже и румянца того не осталось, что был. Ты отдыхай, сейчас Тедди приедет, - он указал на белые паруса корабля, что маневрировал у входа в гавань, - встретитесь, все легче тебе будет…»

Мораг не спала. Каждую ночь, ворочаясь в своей огромной, пустой кровати, она плакала, уткнувшись в подушку. Потом, садясь, глядя на призрачную, светлую июньскую ночь за окном, женщина шептала: «Что же мне делать, что?»

-Менева меня увезет, если я его попрошу, - поняла она, обхватив колени руками. «Можно там родить. Он позаботится о ребенке, это его племянник, или племянница. Его кровь. Менева никогда не бросит маленького, я уверена. Но как? Нельзя же пропасть, без следа, Тедди будет меня искать. А если оставить записку - тем более, будет. И папа с мамой тоже».

Она тогда стерла слезы с лица. Губоко вздохнув, положив ладонь на скрытый кружевной рубашкой живот, Мораг твердо сказала: «Что-нибудь устроится, я знаю».

Элайджа оглянулся на сестру - она держала мальчиков за руки и рассказывала им о мачтах. Юноша  неслышно сказал: «Мисс Вулф, я сейчас уезжаю, в Амстердам…»

-Я знаю, капитан Кроу, - у нее были розовые, свежие губы, она улыбалась. Элайджа, собравшись с силами, выдохнул: «Я весной возвращаюсь,…Мисс Вулф, вы мне разрешите вам писать? Нечасто, конечно, - торопливо добавил он. «Я не хочу вам надоедать…»

Тони помолчала. Глядя на «Гордость Лондона», что была уже совсем рядом,  девушка тихо проговорила: «Пишите часто, капитан Кроу. Пожалуйста. Я вам оставлю наш адрес в Нью-Йорке, а если я буду в столице - мама мне перешлет письма. Часто, - повторила Тони. Элайджа весело тряхнул головой: «Хоть каждый день, мисс Вулф».

Он помог Тони взойти на трап, ее узкая, прохладная ладонь легла в его руку - большую, твердую.  Элайджа  увидел, как потеплели темные, большие глаза девушки, и счастливо улыбнулся.

«Гордость Лондона» уже подходила к причалу.

Мартин Кроу, стоял рядом с матерью, - он был невысокий, как Питер, изящный, темноволосый, с лазоревыми глазами. Мальчик недовольно обернулся и шикнул: «Хватит уже прыгать».

Юджиния высунула язык: «Не задавайся! Сиди, - дернула она за руку подружку, - пошли к нашим папам, и Тедди. Они нам все, что угодно разрешают».

Марта только усмехнулась и подтолкнула их: «Бегите».

Изабелла стояла на носу, разглядывая панораму Бостона.

-Обязательно надо съездить в Вашингтон, - тихо сказала она Джованни, -  месье л’Анфан - великий архитектор. Это первый город, что сразу строили, как столицу.

-И в Вашингтон, и в Нью-Йорк, - успокоил ее Джованни. «Хоть внуков увижу, - ласково подумал он. «У Пьетро уже двое, а Франческо еще не скоро женится, молодой мальчик».

Изабелла, будто услышав его, шепнула: «Франческо справится. Он с опытными строителями работает,  и я в Лидсе всю весну провела, вводила его в курс дела».

-Иименно, - Джованни незаметно пожал ее руку : «Поэтому сейчас я тебя никуда не отпущу, соскучился. Буду ходить за тобой, и носить твои альбомы с красками».

Питер посмотрел на пасынка - Тедди был выше его на две головы. Вглядываясь в толпу на причале, мужчина заметил: «Правильно ты сделал, что деньги в Англии оставил».

Тедди стоял, откинув голову, каштановые волосы шевелил ветер: «Даже если мы будем воевать с Англией - ничего с этими деньгами не случится. Спасибо маме, что устроила мне второй паспорт. И дяде Джону, конечно, тоже. Понятно, что здесь, -  он показал на Бикон-хилл,-  незачем кому-то об этом знать».

-Воевать, - пробормотал Питер. «Если Наполеон подпишет соглашение с русскими, мы совсем одни останемся. А если еще и вы на его сторону перейдете…»

-Не перейдем, - успокоил его Тедди. «Дэниел мне говорил - Джефферсон очень осторожный человек и не собирается отказываться от нейтралитета».

-Джефферсон не вечен, - проворчал отчим, оправляя элегантный, цвета табака, сюртук.

-В любом случае, - Тедди вытащил свой золотой хронометр: «Не соврал капитан, нагнали опоздание. И когда уже Фултон начнет строить морские пароходы, надоело зависеть от ветра! Так вот, - продолжил он, - Наполеон, если ему это будет выгодно, - разорвет мирный договор с Россией, поверьте мне. Как уже с Англией разорвал».

-Россия не сможет ему противостоять, - сердито ответил Питер. «Он ее за два месяца на колени поставит».

Тедди только ухмыльнулся: «Дядя Питер, с такими людьми, как дядя Теодор - Россия непобедима. А он там не один, их таких  целая страна».

Питер, было, открыл рот, но тут прибежали девчонки. Юджиния потребовала: «Тедди, возьми меня на руки! Я хочу посмотреть на Америку! Сиди, пусть тебя папа на руки возьмет!».

Тедди только рассмеялся и легко поднял обеих: «Глядите».

-Марта, - подумал он. «Господи, дожить бы до осени. Мама с Питером в октябре обратно отплывают. Конечно, я в Нью-Йорке с ними жить буду, на квартире нашей новой, но все равно - у меня  дела, надо в Олбани поехать. Туда  и возьму, Марту, в Олбани. На неделю, все равно школа в сентябре еще не начнется».

-Смотрите, - сказал он девчонкам, - ваша тетя Мораг. 

Тедди увидел угольно-черные волосы жены, - она стояла, держа за руку Теда, - и понял, что соскучился по сыну. «Господи, - сказал он себе горько, - теперь это на всю жизнь. Я не виноват, что люблю Марту. И Мораг я бросить не могу, это бесчестно».

Так и, держа на руках девочек, Тедди подошел к матери. Она была в дорожном рединготе темной, тонкой шерсти, мужского покроя, с бронзовыми  пуговицами, волосы - прикрыты элегантной шляпой, с пучком  перьев.