-Тед пошел гулять с няней, - Мораг взглянула на него из-под ресниц, -  у слуг сегодня выходной день. Я вам спою, кузен Натан, после завтрака, фортепьяно в моем кабинете.

-И там же кушетка, - усмехнулась про себя Мораг. «Конечно, хотелось бы добраться до спальни, но  это потом. Тедди неделю не будет, можно не торопиться».

-Копченый лосось совсем свежий, - весело заметила она, - а за хлебом я к мистеру Голдбергу сходила, перед Шабатом. Вы не думайте, кузен Натан, я все ваши праздники знаю, и в синагоге много раз была, мы всей семьей туда ходили.

-А как Элайджа? - он все не мог отвести взгляда от ее высокой груди под тонким шелком платья. В белом ухе покачивалась бирюзовая сережка. «Я слышал, он капитаном стал?»

-Да, у него свой корабль, - Мораг вытянула под столом ногу. Девушка, на мгновение, мимолетно, коснулась носком туфли его ноги.

-Покраснел, - удовлетворенно поняла она.

-Но Элайджа пока холостяк, - женщина вздохнула. «Впрочем, он квакером стал, как папа наш. Ему не обязательно на еврейке жениться. Дебора с вашим кузеном из Амстердама переписывается, Давидом. Наверное, туда поедет, когда, старше станет. А Мэри…, -- Натан слушал ее и не слышал. Он видел только алые губы, чуть заметный румянец на ее щеках, и вдыхал запах цветов.

Уже после завтрака, сидя на кушетке, Натан вспомнил ласковую улыбку матери: «Конечно, прогуляйся, милый, не трать свой выходной на меня». Эстер похлопала по стопке листов: «Мне надо  вопросы для экзамена  составлять, и меня попросили на консилиум сходить, к одной пациентке…, Иди, а то в субботу ты на молитве был, потом учился…».

Она закончила арию и опустилась рядом с ним. «Кузина Мораг, - Натан зарделся, - вы поете, будто ангел».

-Льстец, - протянула она, пухлые губы  разомкнулись, маленькая рука легла ему на колено. Мораг томно повторила: «Льстец. Какой комплимент вы мне еще сделаете?»

-Если бы вы мне только позволили…- отчаянно пробормотал юноша. Потом, ощутив ее поцелуй, услышав ее голос: «Позволю, кузен Натан, вам я готова позволить все…», - Натан почувствовал ее руки, что обнимали его.

-Нет, нет, - испуганно сказал себе юноша, - нельзя, вспомни Иосифа и жену Потифара…

Ее грудь была совсем рядом, она уже расстегивала его сюртук, развязывала ему галстук, шелк ее юбок шуршал. Мораг неслышно сказала: «У меня…у меня никогда еще такого не было…, Я не знаю, что со мной…, Нет, нет, - она попыталась высвободиться из его рук, но потом помотала головой: «Я так хочу тебя, так хочу…»

Мораг скосила глаза на его каштановые волосы - Натан лежал, уткнувшись лицом ей в плечо. Девушка  холодно подумала: «Никакого сравнения с Тедди, конечно. А ведь Тедди тогда всего шестнадцать было. Откуда он все мог знать? Я же у него была первая. Как у этого, - она чуть слышно вздохнула и напомнила себе: «Кушетку надо замыть. Потом уборщице скажу, что Тед на нее пролил что-нибудь. Рисковать незачем. Еще хорошо, что я ему вовремя успела показать - что делать. Нет, нет, его придется учить…

-Прости, - глухо сказал он. «Я не знаю, как…, Не умею…»

-Милый, - почти растрогалась Мораг. «Ожерелье сейчас у него просить не надо. Ему бы до дома добраться, он и на ногах, наверное, нетвердо стоять будет. Попозже, время есть. Завтра или послезавтра».

-Что ты, - нежно рассмеялась она. «Все было так хорошо, как в сказке».

-Правда? - он поднял голову. Мораг, посмотрев в серо-синие глаза, улыбнулась: «Правда, милый. Сейчас Тед с няней вернутся, а ты приходи сегодня вечером. Я тебе открою ту калитку, что на море ведет».

-А маме я что скажу? - панически подумал Натан, но потом, почувствовав ее сладкое, влажное тепло, услышав ее шепот: «Да, милый…,» - успокоил себя: «Придумаю что-нибудь».

-Уже лучше, - хихикнула про себя Мораг, - только кушетка ужасно скрипит.

Она внезапно, сама того не ожидая, обняла его за шею, и простонала: «Господи, как хорошо! Еще, еще, милый мой…»

-Вся ночь, - подумал Натан, целуя ее белую, откинутую назад шею. «И она, обнаженная, в постели, вся моя…»

Уже потом, одеваясь, он нахмурился: «Запонка куда-то закатилась. Ладно, не искать же ее сейчас».

-Я тебя люблю, - сказал Натан, встав на колени, прижавшись головой к ее груди. Мораг взяла его лицо  в ладони и шепнула: «Я тебя тоже».

-Голову чуть повыше, милая, - попросил Тедди. Марта сидела в кресле, вынесенном на веранду, ветер с озера  развевал ее черные волосы. Он затянулся сигарой и стал рисовать, - быстрыми, уверенными движениями.

-Мораг никогда этого не увидит, - подумал мужчина. «Это мой рабочий блокнот. Пусть она всегда будет со мной, моя богиня».

-Ты еще и рисовать умеешь, - восхищенно заметила Марта.

-Тетя Изабелла нас всех учила, - Тедди полюбовался ее лицом. «Но я для себя рисую. Я приеду в Нью-Йорк, в конце лета. Мне все равно надо встречаться с тамошними клиентами, просто пробуду в городе дольше. Можно отправиться на Лонг-Айленд, снять там комнату на постоялом дворе..., - Тедди внезапно осекся и покраснел.

-Ничего, милый, - ласково сказала Марта. «Я знаю места, что цветным принадлежат - там нам  будут рады. У них и поесть можно будет».

-Ее не пустят ни в одну гостиницу в городе, - Тедди, на мгновение, раздул ноздри. «Ей нельзя пообедать в таверне, нельзя ездить со мной в одной почтовой карете, даже в церкви нельзя сидеть вместе…, Господи, и когда это только закончится...»

Марта легко поднялась. Заглянув ему через плечо, девушка ахнула: «Тедди! Да тебе выставляться надо».

-Ерунда, - мужчина покраснел. Отложив рисунок, Тедди потянул ее за руку. Марта устроилась у него на коленях:  «Не думай об этом. Мне не обязательно ходить с тобой на концерты - просто будь со мной тогда, когда ты сможешь, вот и все».

Тедди поцеловал ее теплый висок: «И когда сможешь ты».

-Не надо ему говорить, - велела себе Марта. «Он тоже  волноваться начнет. В конце концов, я ничего опасного не делаю, проводник, и все. Вывожу женщин, детей - на нас никто и внимания не обращает. Обычно, - она вспомнила те несколько раз, когда ей все-таки приходилось стрелять. Закрыв глаза, прижавшись к нему, Марта повторила: «Да. И когда я смогу. Пошли, - она потормошила его, - искупаемся, а потом я тебе рыбу зажарю. Не зря же ты на рассвете поднялся».

Тедди увидел перед собой кухню, пахнущую  блинами и кофе. Она стояла, наклонившись над очагом, в одной холщовой, короткой рубашке, бронзовые ноги были обнажены, волосы закручены в узел на затылке.

Тедди опустил деревянное ведро с рыбой на пол. Подойдя к ней, обняв, забрав у нее лопаточку, он  усадил девушку на кухонный стол.

-Сгорит...- простонала Марта, срывая рубашку, обнимая его, уронив голову ему на плечо.

-Или я сгорю, - шепнул ей на ухо мужчина. «Выбирай, любовь моя». Она рассмеялась. Скинув на пол холщовый мешочек с мукой, Марта улеглась на спину. Ее волосы были обсыпаны белой пылью, и Тедди сказал себе: «Это навсегда. До наших седых волос. Господи, клянусь - если Мораг попросит развод, я ее не буду удерживать. Только бы она мне Теда оставила».

Потом Марта, бормоча себе что-то под нос, скребла у кромки воды закопченную медную сковородку. Тедди подошел и, размахнувшись - запустил посудину на середину озера. «Новую сковородку, - сказал он, смеясь, - я могу себе позволить, Марта».

-Купаться, - повторила она. Тедди, шлепнув ее, согласился: «Купаться, обедать, и спать».

Они сидели, по очереди затягиваясь его сигарой, в свете звезд тихая вода отливала золотом. Марта, найдя его руку, тихо проговорила: «Не надо ничего загадывать, Тедди. Как будет, так и будет».

-Да, - вздохнул он: «Когда Дэниел и твоя мама вернутся из Парижа, я тебя отвезу во Францию. Я ведь там вырос, так что, - он поцеловал ее куда-то в ухо, - лучше меня, его никто не покажет».

-Спасибо, - только и сказала Марта и внезапно добавила: «Тедди..., Я не хочу, чтобы кто-то знал...»

-Никто ничего не узнает, кроме нас двоих и Его, - Тедди показал на звезды. «Это я тебе обещаю, Марта».