Меир погладил ее по щеке. «Нет, милая. Недостойно отказываться от веры отцов ради поста в кабинете министров. Джефферсон - не Бонапарт, тот действительно - человек  без предрассудков, твой брат и генералом может стать».

Эстер отмахнулась: «Не бывало еще евреев в генералах».

-Цветной в генералах у него уже есть, - задумчиво отозвался Меир. «Красиво звучит: «Генерал Мендес де Кардозо».

-Тем более Иосиф врач, - упрямо продолжила Эстер, - им вообще редко дают высокие звания...

-Наполеон даст, - муж ласково привлек ее к себе. «Он людьми не разбрасывается, дорогая. А вот наш Хаим, думаю, до полковника дослужится, и все».

-Как будто потолок, - хмыкнула Эстер. «Только из стекла. Видишь над собой небо, и понимаешь - до него тебе никак не добраться. А так, - она помолчала, - вроде и нет его. Как думаешь, - женщина приподнялась на локте, - такой потолок всегда над нами будет?

Меир долго лежал, закинув руки за голову, молча. Потом муж помотал головой: «Нет, милая. Но у этой страны будут заботы важнее евреев, поверь мне».

-Цветные, - утвердительно сказала Эстер.

Муж вздохнул и привлек ее к себе: «Пока они остаются в рабстве - Америка не станет той страной, которой мы ее хотим увидеть. Вот так-то, - Эстер почувствовала его нежный, медленный поцелуй, и подумала: «А если убьют Хаима, упаси нас Господи от такого? Надо его женить, пусть внуки родятся, пусть...»

Она вздрогнула - муж медленно провел пальцем по ее лбу. «Я сейчас буду целовать эту морщинку, - смешливо сказал Меир, - пока она окончательно не разгладится. Не волнуйся ты так. Хаиму всего двадцать два, я в его годы сидел на Синт-Эстасиусе и ни о чем таком не думал. Придет его время, не бойся».

Эстер только кивнула, и, обняв мужа, тихо рассмеялась: «Целуй, раз обещал».

Контрданс закончился. Тедди весело предложил: «Тетя Эстер, не хотите сбежать в библиотеку, покурить?»

-Натан, - распорядилась она, - поухаживай за кузиной Мораг, принеси ей шампанского.

Они стояли на балконе. Мораг накинула на плечи невесомую, тонкого кашемира шаль: «Шампанского вам нельзя, кузен Натан, танцевать можно только с мамой или женой..., А чего еще нельзя? Например, - юноша вздрогнул и почувствовал прикосновение ее руки, - вам можно трогать женщин?»

-Нельзя...- еще успел сказать он. Мораг была уже совсем рядом, ее волосы шевелил теплый, весенний ветер, ее губы пахли цветами и шампанским. Девушка быстро, мимолетно поцеловала его и велела: «Приходите к завтраку в воскресенье, кузен Натан. Тедди уезжает в Спрингфилд».

-С матушкой? - зачем-то спросил он. Мораг засмеялась: «Нет».  Она еще раз коснулась его  руки и убежала в зал. Натан потрясенно повертел в руках пустой, хрустальный бокал и  прижал его к губам, еще чувствуя тепло ее губ.

Почтовая карета остановилась перед постоялым двором Макдональда. Тедди, на мгновение, отвел глаза. На дверце висела табличка: «Для цветных».

Он почувствовал, что краснеет, и пообещал себе: «Жизнь положишь, а чтобы этой косности в Америке больше не осталось».  На дороге было пусто. На западе, над верхушками деревьев, небо сияло золотистым закатом.

Тедди обернулся и посмотрел на экипаж. «Шампанское, - вспомнил он, - вино, сыр. Там есть деревня, с рынком, неподалеку. В озере много рыбы. Господи, а я ведь волнуюсь».

У него давно лежали ключи от этого дома - хозяин умер, наследники еще не приехали из Филадельфии, но все  было в полном порядке. Фарфор был расставлен в ореховых шкафах, постельное белье, - переложено холщовыми мешочками, пахнущими фиалкой и лавандой.

-Здравствуй, Тедди, - раздался низкий голос.

Она стояла рядом с экипажем - высокая, в простом, муслиновом, светлом платье, с небольшим, потрепанным саквояжем в руках.

Темные глаза смотрели прямо на него, в черных волосах играло, переливалось солнце.

-Марта, - только и сумел сказать он: «Это одноколка, но места на козлах хватит на двоих. Хочешь? - он кивнул в сторону лошади.

-Я и править умею, - темно-красные губы чуть улыбнулись. «А куда мы едем? - спросила девушка, принимая его руку, садясь рядом с ним. От нее пахло свежестью, соленой водой.  Тедди тихо ответил: «На Голубые Холмы. Там есть дом, прямо на озере, вокруг лес, ближайшая деревня  только в пяти милях…»

-Хорошо, - медленно проговорила Марта. Он, тронув экипаж с места, едва удержался, чтобы не обнять девушку. «Куплю этот дом, - решил Тедди, поворачивая на лесную дорогу, что вела к югу. «Мораг ничего знать не надо, да она и не интересуется моими делами».

Уже почти стемнело, когда экипаж въехал на маленький, чисто подметенный двор. Марта, соскочив с козел, ахнула: «Смотри,  терраса прямо на озеро выходит. Как красиво, Тедди, - она вскинула голову и увидела яркий полумесяц луны, окруженный звездами. Было тихо, лениво плескала вода, - совсем рядом, - откуда-то из леса доносились голоса птиц.

-Марта, - услышала она его голос. Повернувшись, закинув руки ему на шею, девушка  шепнула: «Кто указал тебе сюда дорогу?»

-Любовь, - Тедди медленно провел губами по ее бронзовому, теплому запястью. «Любовь, ты знаешь, Марта…»

Он легко подхватил ее на руки и перенес через порог дома.

Серебряный подсвечник стоял на подоконнике, раскрытые ставни дома выходили на озеро. Марта лежала головой у него на плече.

-Я тебя люблю, - Тедди все гладил ее тяжелые, черные волосы, целовал кончики прядей, вдыхал запах мускуса, что шел от сбитых, измятых простыней.

Марта помолчала: «Я не хочу, чтобы…»

-Никто ничего не узнает, - Тедди прикоснулся губами  к длинным ресницам. «Никогда, Марта. Ты же понимаешь, - он вздохнул, - я в ответе за нее…Я ее соблазнил, я не могу ее оставить…, И маленький Тед, ему нужна мать…»

Марта приподнялась  и уютно устроилась  у него на груди: «Понимаю, милый. Дай-ка, - девушка пошарила по полу, и, найдя портсигар с кресалом, - протянула ему.

Тедди закурил и задумчиво сказал: «Я куплю этот дом, и в Нью-Йорке…- он посмотрел на Марту, - ты, где живешь?»

Девушка усмехнулась. Забрав у него сигару, Марта выпустила дым: «Отменные. Я комнату снимаю, Тедди».

-Я…- начал мужчина, но  Марта наклонилась и приложила палец к его губам.

-Ничего не надо, - покачала головой девушка. «Пусть все будет, как было. Просто у нас появится, - она улыбнулась, и повела рукой, - убежище. Когда ты приедешь в Нью-Йорк, я угощу тебя завтраком - в моей комнате есть отдельная кухонька, с очагом». Марта подумала и рассмеялась: «Есть хочу».

Они сидели на кровати, передавая друг другу бокал с вином. Тедди, устроив ее в своих руках, шепнул: «Завтра с утра порыбачу, разожгу костер и накормлю тебя, как тогда».

-Десять лет назад, - выдохнула Марта. Ее губы были сладкими, мягкими, ноги - длинными, бронзовыми,  она обнимала его, крича что-то, мотая головой, и Тедди еще успел подумать: «Господи, спасибо тебе. Хоть так, пусть хоть так - но я никогда, никогда больше не отпущу ее. Пусть она всегда будет со мной, Господи».

Марта пошевелилась. Тедди, ласково укутав ее в шелковое одеяло, велел: «Спи. Долго спи, до завтрака,  а то и дольше. Поедим, а потом будем купаться. Вода мелкая, уже прогрелась. Я люблю тебя, - он прикоснулся губами к стройной, горячей шее. «Так люблю, Марта».

-Я тоже, - сонно отозвалась девушка. «Лучше тебя никого в мире нет, Тедди. Мой Тедди, - она почувствовал, что Марта улыбается, и стал целовать ее затылок, - пока она не заснула, смешно посапывая, пока он и сам не задремал, не выпуская ее ладони, - счастливым, усталым сном.

Утреннее солнце играло на хрустальных бокалах, на серебряной посуде. Мораг, отпив шампанское, улыбнулась: «Тот самый сервиз,  с которого вы ели, кузен Натан. Я велела его хранить отдельно, только для вас. Теперь, когда вы будете меня навещать, мы всегда сможем разделить трапезу».

Она была в утреннем, светлом, скромном платье, волосы - стянуты в строгий узел на затылке. Натан подумал: «Мне просто почудилось, она не могла меня поцеловать…Она меня старше, и такая красавица…»