Мирьям вздохнула и наклонилась над колыбелью внука, - Тед лежал на спине, восторженно рассматривая свои ручки, улыбаясь: «Ты маму не слушай, будет у тебя братик, или сестричка, будет».

Мораг только закатила темные, большие глаза.

-Деньги, деньги, - раздраженно сказала женщина и бросила взгляд на письмо, что лежало под шкатулкой с драгоценностями.

-Милая моя Мораг, - писала сестра, - надеемся, что у тебя и Тедди все хорошо. Посылаем маленькому Теду наши пожелания здоровья и счастья. Я пока не работаю, ухаживаю за Беном - мы крестили его Бенедиктом. Ему только два месяца. Мы живем в Мейденхеде, с тетей Мартой и детьми.

Майкл и мистер Третвик поставили тележку на рельсы и показывали ее в Лондоне - она имела огромный успех. Мы, конечно, тоже все катались - дети были в восторге.

 У Рэйчел и Пьетро тоже родилось дитя, девочка, назвали ее Евой. Пьетро получил свой приход. Они купили в рассрочку дом, чтобы открыть там приют для осиротевших детей рабочих...- Мораг отбросила письмо и пробормотала: «Праведники, ничего не скажешь. Понятно, что Мэри больше не на кого было рассчитывать, старой деве, только на этого инженера с грязными ногтями. Железное кольцо ей подарил, - Мораг усмехнулась.

В дверь постучали и она крикнула: «Что еще?».

-Миссис Бенджамин-Вулф, - робко отозвалась горничная, - мастер Тед готов к прогулке, и мистер Бенджамин-Вулф прислал записку.

-Этому-то что надо? - буркнула себе под нос Мораг и вспомнила сухой голос мужа: «Я не собираюсь тратить две тысячи долларов на безделушку, которую ты наденешь  один раз. Деньги лучше вкладывать в землю, а не в золото и драгоценные камни. Сейчас рынок ими переполнен, все индийские самоцветы отправляются сюда, раз в Европе война».

Мораг приподнялась на локте, - они лежали в постели, и ласково поцеловала его: «Тедди, пожалуйста, в последний раз..., Обещаю, я больше ничего не попрошу...»

-Пятое обещание за этот год, - усмехнулся муж, - а ведь только май месяц на дворе. Мораг, - он погладил ее по щеке, - то, что у меня много денег, не означает, что их надо все время тратить. Надо подумать о Теде, о его образовании. Может быть, у нас еще будут дети, - Тедди привлек ее к себе. Мораг, высвободившись из его объятий, отвернулась: «У меня болит голова».

-Очень хорошо, - Тедди потянулся за халатом, - я переночую в своем кабинете.

Уже у двери он обернулся и посмотрел на ее угольно-черные, рассыпавшиеся по белому шелку простыней, волосы: «Этим ты ничего не добьешься, Мораг, скорее - наоборот».

Сын проковылял в гардеробную и положил голову ей на колени. Мораг старалась его любить. Однако, как она ни хотела, она не видела в ребенке ничего своего. Это был Тедди - с каштановыми, кудрявыми волосами, с лазоревыми глазами, высокий, крупный, упрямый. Мальчик любил музыку и хлопал в ладоши, заслышав звуки фортепьяно. Он не боялся лошадей и уже ездил в седле, вместе с отцом.

-Тедди с ним возится, как будто это не я - мать, а он, - кисло подумала Мораг и улыбнулась: «Хорошо тебе погулять, мое счастье».

Тед обиженно дернул ее за руку: «Мама!»

-У мамы дела, - Мораг рассеянно распечатала записку от мужа.

-У нас сегодня обедают тетя Эстер и ее младший сын, - писал Тедди, - им нужна новая посуда и столовые приборы. Съезди, пожалуйста, к мистеру Ангстрему. Выбери что-нибудь на свой вкус, небольшой сервиз, человек на шесть. Пусть запишут на мой счет. Из лавки мистера Голдберга пришлют вино, а насчет рыбы я уже договорился - будет самая свежая. Целую тебя, вечером увидимся.

Мораг радостно подхватила мальчика: «Поедем по магазинам, милый!». Она передала ребенка горничной: «Пусть закладывают карету, я сейчас оденусь и спущусь».

-Посудная лавка, - вздохнула Мораг, надевая шляпку. «Что там купишь? Хотя нет, Ангстрем всякой галантереей торгует. Серебряная щетка для волос, зеркальце, эмалевая коробочка - можно в ней держать бальзам для губ..., Все равно это одним счетом пойдет, Тедди не будет разбираться».

Когда она спустилась на большой, ухоженный, с подстриженными деревьями двор, и увидела запряженный четверкой белых лошадей экипаж - Мораг уже улыбалась.

В карете, посадив Теда на колени, Мораг вспомнила серебро и фарфор на кружевных скатертях, мраморную ванну в умывальной дома Горовицей в Вашингтоне, и  сплела тонкие пальцы.

-Дядя Меир ни на кого, кроме своей жены, не смотрит, - подумала женщина. «Она старуха уже, у нее виски седые, и не красится даже. Он, конечно, хоть и маленького роста, и с тростью ходит - но до сих пор красавец. И зачем он только с ней живет? А денег у них, много, очень много, - она блаженно закатила глаза. «И у дяди Дэниела  тоже. Для тети Салли он целый дворец отстроил, Нату  нанял учителей из Гарварда. А какие бриллианты у них - и у тети Эстер, и у тети Салли, мое колье только для нищенки и годится».

Она  услышала смешливый голос мужа: «У дяди Дэниела много расходов, дорогая, он две семьи содержит».

-Но Констанца ведь живет с Гамильтоном, - удивилась Мораг. За окном гостиницы была томная, еще теплая вашингтонская ночь, пахло лесом, звенели цикады.

Тедди  положил ее голову к себе на плечо. 

-С Гамильтоном, - задумчиво повторил он и решил: «Не стоит Мораг этого говорить. У нее язык без костей, еще обмолвится где-нибудь, ненароком».

В большом, овальном кабинете было тепло, Джефферсон разлил вино по хрустальным бокалам: 

-У нас с Дэниелом, как бы это выразится, даже, компаньонки похожи. Их и зовут одинаково, - президент улыбнулся тонкими губами. «Я полностью доверяю его рекомендациям, и рад, что мою политику разделяют молодые, перспективные граждане Америки. Лет через десять, Тедди, вы будете в Верховном Суде Массачусетса, а там..., - президент повел рукой и не закончил.

-Вашингтон, - помог ему старший брат. Тедди бросил на него быстрый взгляд - Дэниел чуть усмехался. «А не скажешь, что ему пятый десяток, - понял Тедди. «Только морщины вокруг глаз и все». Брат вытянул длинные ноги и повертел в сухих, сильных пальцах бокал с вином:

-В нашей стране должна быть одна партия, Тедди. Или две, обе под нашим контролем. Но не больше, - он поднял бровь. «Все планы Гамильтона и его федералистов, - он помолчал, - нам хорошо известны».

Джефферсон рассмеялся, посмотрев на изумленное лицо Тедди:

-Мистер Констан - человек острого ума, и понимает свою прибыль, дорогой мой юный друг. Та газета, которую он сейчас делает в Нью-Йорке, после разгрома федералистов перейдет к нам, со всей редакцией. Сами знаете - популярней его в Америке журналиста нет. Так что, - Джефферсон осушил бокал, - мы получим рупор нашей партии. Читатели мистера Констана будут голосовать за того, кого он поддерживает в своих колонках.

Уже когда они вышли из Белого Дома в темный, жаркий, звездный вечер, Тедди остановился и чиркнул кресалом: «Погоди..., А те деньги, что ты платишь Констанце...»

-Не я, - поправил его брат, - а министерство финансов. «На особые расходы», - как написано в книгах у Меира. Это его идея была - он, хоть, сейчас, и бюджетом занимается, но своей хватки контрразведчика не потерял. Своих детей, - Дэниел усмехнулся,- я, конечно, сам содержу. Еще чего не хватало - государство в это вмешивать.

Они медленно шли по пустынному, уже спящему городу. Тедди, искоса посмотрел на брата: «Дэвид..., он твой сын?»

Дэниел потрепал его по плечу: «Мой, мой. Я раньше думал, что Гамильтона, но потом посчитал. Его в городе не было, Констанца была здесь, я пил с армейскими друзьями..., Констанца не заперла дверь спальни.  Ладно, я на нее не в обиде - старший брат зевнул, -  мне нужен законный наследник. Нат цветной, как и его мать,  какой из него Вулф?»

-Говорит аболиционист, - не удержался Тедди.

Сине-зеленые глаза Дэниела блеснули холодом. «А ты - идеалист, что понятно, в твоем возрасте, - покровительственно заметил он. «Я не против школ для цветных, ради Бога. Пусть даже в колледжах учатся. Но ты можешь представить себе цветного в правительстве, в Конгрессе?»