Иосиф вытер руки и улыбнулся: «Просто надо полежать, госпожа Судакова. Отдохнуть. Все будет хорошо».

Она посмотрела на него большими, темными глазами: «Ребенок…, С ним все в порядке?»

-В полном порядке, - уверил ее Иосиф и попросил: «Ханеле, принеси госпоже Судаковой чаю, пожалуйста».

Он спустился вниз. Ханеле, что  стояла над очагом, распрямилась: «Маме Лее…Ей ведь еще нельзя вставать?»

-Нет, - Иосиф посмотрел в окно, на чистый, выложенный камнем, без единой травинки, двор и решил: «Дождусь его. Он муж, он должен знать. Я о таком только читал, думал - ни разу в жизни не увижу».

-Тогда поднимитесь ко мне в спальню,  - велела Ханеле, заваривая чай. «Я хочу, чтобы вы меня тоже осмотрели».

-Но мы будем одни…- растерянно сказал мужчина. Ханеле закатила серые глаза: «Я приоткрою дверь, дядя Иосиф, так можно». Она улыбнулась и вышла.

В ее скромной спальне стояла только  узкая кровать и простой, деревянный стол. Полки с книгами были задернуты холщовыми занавесками. Иосиф наклонился над раскрытой тетрадью и зажмурился: «Каббала самого сложного толка. Она скрытые смыслы в Торе ищет, я видел такие таблицы».

Дверь скрипнула и Ханеле сказала: «Она заснула. Я готова, дядя Иосиф».

Потом Иосиф посмотрел на ее спокойное, красивое лицо и откашлялся: «Я могу дать тебе трав. Хотя, судя по всему, уже четвертый месяц…, Но еще можно…»

-Я не хочу, - девушка подошла к столу и захлопнула тетрадь. «И в Европу не хочу, - она повернулась и ласково сказала, глядя на изумленное лицо Иосифа: «Вы мне собирались предложить уехать. Вместе с Рахели, Пьетро и Моше».

-Откуда ты…, -пробормотал Иосиф, но потом махнул рукой: «Неважно».

Ханеле все стояла, гладя длинными пальцами переплет тетради. За окном, на чистом, голубом небе, Иосиф  заметил тучи.

-Почему? - удивился он. «Май месяц, Шавуот две недели назад отпраздновали. Не бывает дождей в это время».

Где-то вдалеке, еле слышно, загрохотал гром. «Я собиралась отправиться в Одессу, - спокойно заметила Ханеле, - но пока мне надо остаться здесь. Я что-нибудь придумаю». Она посмотрела на сосновые часы с гирьками: «Надо обед разогревать, папа сейчас придет».

-Зачем тебе? -  спросил Иосиф. «Оставаться?»

-Потому что Моше должен уехать, - Ханеле оправила холщовый передник, - у него свой путь. Кто-то должен быть здесь, чтобы ухаживать за ней, - девушка показала рукой в сторону коридора.

Иосиф похолодел и прошептал: «Ты все знала?»

-С самого начала, - горько сказала девушка. «Но нельзя, нельзя говорить дурное. А теперь, - она вздохнула, - теперь и вы знаете».

Она вышла. Иосиф увидел темные капли дождя на каменных плитах двора.

Степан снял влажную капоту, и бросил ее на сундук. Дома было тихо, только в гостиной тикали часы. Он остановился на пороге и неприязненно подумал: «Он что тут делает? К другу своему, раву Горовицу приехал, не иначе».

Иосиф поднялся и  протянул ему руку, - Степан неохотно ее пожал: «Здравствуйте, рав Судаков. Я здесь совершенно случайно оказался, приехал со своим армейским приятелем, показать ему Иерусалим».

Степан сел за покрытый кружевной скатертью, ореховый  стол. Иосиф понял: «Он изменился. Красавец, конечно, но эти глаза…., Словно лед. У Моше они другие, как  и у Ханеле. Говори уже, - он рассердился на себя.

-Вашей жене сегодня с утра было плохо, - собрался с силами Иосиф, - у нее было кровотечение. Я ее осмотрел.

-С беременностью все в порядке? - озабоченно спросил Степан.

-Ваша жена не беременна, - спокойно ответил Иосиф. Они оба услышали раскат грома - совсем близко. Серые потоки дождя за окном осветились мертвенным, ярким разрядом молнии. Иосиф поежился: «Вот какие у него глаза. Как у  трупа».

Иосиф осторожно зашел в спальню и тихо позвал: «Госпожа Судакова!». Женщина подняла голову и улыбнулась: «Я себя уже лучше чувствую, господин Кардозо. Мне надо встать..., - Лея оглянулась, - рав Судаков должно быть, уже пришел на обед.  Надо накрывать на стол...»

-Аккуратно, очень аккуратно, - велел себе Иосиф. «Она склонна к истерии, экзальтации, долго была бесплодной - у таких женщин как раз и происходят подобные вещи. Хорошо, что я Ханеле на постоялый двор отправил - пусть сделает настой успокоительный».

-Ваша падчерица его накормила, он уже в ешиву вернулся, -  Иосиф присел в кресло. «Госпожа Судакова...- он откашлялся, - понимаете, в чем дело..., У вас нет беременности...»

Ее лицо застыло, будто высеченное из камня. Лея, упрямо, сказала: «Есть. Там мальчик, я знаю. У меня пропали..., - она внезапно покраснела, - то, что у женщин бывает…, Увеличился живот, я чувствую, как дитя двигается. Скоро я рожу, - темные глаза умоляюще посмотрели на него.

-Так бывает, - ласково сказал Иосиф. «Вы просто очень хотели забеременеть, госпожа Судакова. Так бывает, - он вздохнул и оглядел красивую, уютную, комнату. Кровати орехового дерева, с кружевными подушками, были застелены шелковыми одеялами. На каменном полу, лежал персидский ковер.

-И зачем ему еще деньги? - мимолетно подумал Иосиф. «Самый богатый человек в Иерусалиме. Я  видел, он на серебре обедает. Меня, кстати, даже за стол не пригласил. В кого это у него сын такой хороший? В Теодора, не иначе».

Женщина молчала, лежа на боку, смотря куда-то мимо него.

-Что у вас пропали крови, - вздохнул Иосиф, - так вы уже в том возрасте, когда в теле женщины начинаются определенные изменения. Так называемые движения ребенка - просто плод вашего воображения. У вас в матке опухоль, она увеличена, поэтому и произошло кровотечение. Ничего страшного. Больше расти, она не будет, и совершенно не опасна, я уверяю.

-Это ребенок, - глухо сказала Лея. «Мальчик. Я знаю. Вы все сговорились, вы хотите  его украсть, забрать у меня...»

-Отлично, - зло подумал Иосиф. «Психоз в полной его красе. Пусть она лучше спит. Ханеле за ней поухаживает».

Дверь приоткрылась и Ханеле просунула голову в спальню: «Все готово, дядя Иосиф. Мама Лея, - она ласково наклонилась над женщиной, - я вам трав принесла, вам от них лучше будет. Потом Тору почитаю, а вы отдохнете».

-Ты меня хочешь отравить! - выплюнула Лея. Оттолкнув руку Ханеле, отвернувшись к стене, она всхлипнула: «Ты меня всегда ненавидела, дрянь, мерзавка! Не смей меня трогать. Я знаю, это ты меня прокляла, из-за тебя я была бесплодной. Меня все ненавидят, все..., Один Авраам меня любит, - Лея внезапно приподнялась с кровати и обшарила глазами комнату:

-Где он? - она требовательно посмотрела на падчерицу. «Где твой отец? Я давно его не видела, - лицо Леи внезапно исказилось, и она потерла висок. «Давно...- слабо повторила она. «Дождь, опять этот  дождь..., Авраам все реже и реже приходит ко мне..., - Лея отвернулась и, спрятав лицо в подушке,  замолчала.

Серые глаза Ханеле внезапно блеснули льдом. Она сидела, уставившись в стену, что-то шепча. Иосиф, наконец, сказал: «Это просто бред. Такое бывает, оно пройдет. Закрой ставни и запри ее, так безопасней».

Ханеле будто не слышала.

-Бред, - повторила она и встряхнула головой: «Конечно, дядя Иосиф. Вашего друга на постоялом дворе не было, мне сказали, он гулять пошел. Я ему записку оставила».

Они тихо вышли. Ханеле, поворачивая ключ в замке, усмехнулась: «Только он не лейтенант, дядя Иосиф, а генерал. Наполеон Бонапарт его зовут, мы тоже о нем слышали. Моше мне говорил, что вы офицер в его армии».

Иосиф развел руками: «Прости. Сама понимаешь, он не заинтересован, чтобы...»

-Нет, конечно, - Ханеле посмотрела за окно и рассеянно сказала: «Дождь заканчивается. Но это не последняя гроза. Дядя Иосиф, если вам не трудно - побудьте у нас, пожалуйста. Отец не раньше полуночи вернется, а мне надо отлучиться, - она положила руку на глухой воротник платья.

Медальон излучал ровное, спокойное тепло и девушка улыбнулась.

-Разумеется, - успокоил ее Иосиф. «Я постараюсь все-таки дать твоей мачехе снадобье, так будет лучше. Ханеле, - он замялся, - а что ты будешь делать…- он кивнул на еще плоский живот под серым, глухим платьем.