Выезжая из ворот, Мэтью обернулся — в окнах дома полыхал багровый закат, небо было темно-синим, на западе вставал еле заметный, бледный полумесяц.

— Нет, — он улыбнулся, — все же вернусь потом, навещу тестя. Никому об этом знать не надо, разумеется.

Он пришпорил лошадь: "Апрель. На Рождество я там был. Никто не дожил, конечно, придется за собой убирать. Что делать — надо. Как говорил покойный папа — джентльмен должен оставлять дела в полном порядке".

Мэтью быстрой рысью поехал по дороге, что вела вверх, туда, где темный, густой лес взбирался на склоны гор.

— Мистер Джон, — мелким, четким почерком написала Марта. "Ладгейт-Хилл, Лондон". Она подвела черту на странице. Встав, убирая в шкап письма, она пробормотала: "Кто бы вы ни были, мистер Джон, вам предстоит узнать много интересного о своем, — девушка усмехнулась, — знакомом. А шифр простой, я бы и без таблиц его разгадала".

— Так, — она взяла конверт, — свидетельство о венчании, свидетельство о рождении Тедди, свидетельство о смерти Дэвида — копии, оригиналы Мэтью увез. Не зря я стряпчего из Вильямсбурга вызывала, зато все документы на руках, — она заперла шкап. Взяв маленькую тетрадь в кожаном переплете, Марта прочла:

— Бостон — встретиться с Дэниелом, удостоверить показания Салли, взять кольцо, продать драгоценности, — Марта положила ладонь на ожерелье: "Кроме этого, это пусть Фримены забирают, им пригодится".

За окном вставал нежный, розовый рассвет. Марта зевнула. Пройдя в свою опочивальню, девушка распахнула гардероб: "Пора, дорогая моя. Я тебе с ужина кое-что собрала, — она подняла с пола холщовый мешок. "Пошли, пока никто не проснулся, через заднюю калитку проберемся".

— Там Молосс, — испуганно сказала Салли, — он нас на куски разорвет, миссис Марта.

— Не разорвет, — девушки спустились по черной лестнице во двор. Огромный, тигровый кобель поднялся. Салли подумала: "Он выше миссис Марты будет, если на задние лапы встанет. Мистеру Дэвиду его с юга привезли, из Флориды, что ли?".

— Он из Бразилии, — мрачно сказала Марта, свистнув собаке. "Там такие — тоже поместья охраняют". Молосс потерся головой о ее руку. Девушка повернулась к Салли: "Он семью признает, всегда. Я для него своя. Мистер Дэвид его в детской держал, пока Тедди грудной был. Я на его спину ноги ставила и кормила, — Марта хихикнула и отворила калитку.

Молосс зевнул, показав острые, желтые клыки. Девушки быстро пошли по узкой, заросшей травой тропинке.

— Роса еще лежит, — поняла Марта. "Всю ночь с этими бумагами провозилась. Хорошо, что Мэтью их тут оставил". Она вдруг остановилась: "Но если оставил, значит — хочет вернуться. Нельзя раньше него уезжать, он очень подозрителен".

Марта посмотрела на далекие, прячущиеся в тумане горы, и, взяла Салли за руку: "Послушай, как доберемся до Бостона, сходишь со мной к юристу? Он запишет показания твои, — Марта вздохнула, — о том, и заверит их. Пожалуйста".

Темные глаза Салли наполнились горечью: "Да зачем, миссис Марта? — тихо спросила девушка. "Что-то я не слышала, чтобы хоть одного хозяина за такое наказали. Им ведь и убивать нас можно".

— Неправда, — горячо сказала Марта. "Три года назад повесили же белого, Уильяма Питмана. Тут, в Фредериксберге. За то, что он своего раба до смерти забил. У мистера Дэвида была подшивка "Виргинской газеты", я там видела. Пожалуйста, Салли, — она обняла девушку. "И я с тобой пойду, не бойся. Мистер Дэниел поймет. Ты же знаешь, он против рабства".

Девушка помолчала и кивнула:

— Да, миссис Марта. Я же читать умею. У меня отец белый был, фермер мелкий. Как его жена умерла, так он с мамой моей жить стал. Он и ее, и меня читать научил, — девушка нежно улыбнулась. "Он нас освободить хотел, да не успел — от удара умер. Приехали какие-то его родственники, и меня с мамой р разные штаты продали. Мне тогда шесть лет исполнилось. Сказано же в Псалмах: "Ибо знает Господь путь праведников, а путь нечестивцев — погибнет".

— Да, — ответила Марта тихо, глядя на солнце, что вставало над лесами, — еще низкое, светло- золотое, — именно так, Салли. Именно так.

Марта незаметно проскользнула на двор поместья. Потрепав Молосса по спине, быстро поднявшись наверх, она заглянула в детскую. Тедди дремал, раскинув ручки, разметавшись, едва слышно посапывая. Марта скинула платье. Свернувшись в клубочек, подтянув к себе сына, она поцеловала каштановую голову. "Без горя и несчастий, — сказала себе Марта, закрывая глаза, погружаясь в сон. "Без горя и несчастий".

Ключ несколько раз повернулся в замке калитки. Молосс, насторожившись, поднял голову. Ночь была звездной. Легкий, невысокий человек, что зашел во двор — в простой холщовой куртке, увидев глаза собаки, — тихо рассмеялся. "Это я, старина, — сказал он, опускаясь на колени. Молосс лизнул его теплым языком в щеку. Перекатившись на спину, подняв лапы, пес подставил брюхо.

— Скоро вернусь, — пообещал ему человек. "Лошадь привязана в роще, — Мэтью достал рукой в замшевой перчатке пистолет, и проверил его. "Сейчас заберу то, что мне надо, навещу мистера Теодора и прощай, Виргиния".

Дом спал. Он неслышно поднялся по ступеням и посчитал окна на первом этаже. "Вот папин кабинет, а вот и опочивальня паралитика. Марта наверху, она ничего не услышит".

Мэтью вынул из-за голенища сапога нож. Опустившись на колени, он поддел защелку на высоких окнах кабинета. "Как все просто, — хмыкнул Мэтью, шагая внутрь, отпирая шкап.

Он забрал письма, вместе с шифровальной таблицей. Выйдя на террасу, закрыв за собой двери, юноша быстро направился дальше. Защелка легко откинулась. Мэтью, подождав, пока его глаза привыкнут к темноте, не снимая перчаток, взял с кушетки расшитую шелком подушку. "Придется с собой забрать, — недовольно подумал он, — хотя их тут десяток, никто не заметит".

— Он тут один, — Мэтью стоял над кроватью. "Вот и ключ от двери, на столе. Марта его запирает вторым ключом, снаружи. Вечером, а утром приходит будить. Вот пусть и разбудит".

Теодор лежал на спине, глаза его были закрыты. Мэтью наклонился над постелью. Вдохнув запах кельнской воды, юноша, на мгновение вспомнил отца. Он быстрым движением прижал подушку к виску мужчины, и выстрелил.

Тело дернулось. Мэтью посмотрел на залитую кровью кровать. Вложив пистолет в холодеющую правую руку, он чуть слышно рассмеялся. "Оружие не мое, а из кабинета отца, не зря я его перед отъездом в горы забрал. Не придерешься".

Он зажег свечу и взглянул на свою одежду. "Забрызгался, конечно, — недовольно пробормотал юноша и распахнул двери орехового гардероба. "Рубашку бы переменить, — сказал себе Мэтью, поднимая подсвечник, заглядывая в шкаф, — но мне его велики. А это что такое? — юноша потянулся и достал костыль.

— Прекрасно, просто прекрасно, — он положил костыль рядом с кроватью. "Сейчас вернусь, открою двери папиного кабинета. Забыли запереть, какая жалость. Нельзя оставлять оружие рядом с неизлечимо больными. Пусть это будет уроком дорогой жене".

Мэтью спустился во двор. Взглянув на дом, погладив Молосса за ушами, насвистывая, он весело сказал: "Еще увидимся, старина, я уверен".

Он вышел в калитку, и легко сбежал вниз к реке. "Фламбе, — ласково проговорил Мэтью, садясь в седло. "Даже жалко тебя продавать в Бостоне будет, уж больно ты хорош".

Гнедой жеребец заржал. Мэтью, выехав на дорогу, что вела к Ричмонду, велел Фламбе: "А теперь, мой милый — покажи все, на что ты способен".

— Миссис Марта, — Сандерс осторожно кашлянул сзади, — миссис Марта, капитан Ройстон подписал протокол о самоубийстве, он уезжает.

— Хорошо, — глухо сказала она, стоя на коленях, прижавшись лицом к покрытой засохшей кровью руке отца. "Я бы хотела побыть с папой, мистер Сандерс. Передайте капитану Ройстону мою благодарность".