— А это что? — спросил Генри, кивая на карту. «Какая-то новая земля?»
— Новая, — Констанца лукаво усмехнулась. «Это Луна, капитан Гудзон, спутник Земли. Это мы с мистером Хэрриотом вместе составили, на основе наших наблюдений».
— Но как? — потрясенно спросил Генри. «Ведь невооруженным глазом…
— Именно, — девушка подняла палец. «Поэтому, — она указала на свой рабочий стол, и Генри увидел аккуратно разложенные по размерам и толщине линзы, — мы его и вооружаем, капитан».
— Очки для миссис де ла Марк, — он вспомнил, как женщина, надев изящные, в золотой оправе очки, просматривала бумаги.
Констанца звонко рассмеялась. «Это и ребенок может сделать, капитан. А вот когда человек ступит на поверхность Луны — как раз и пригодятся наши карты».
— Человек не умеет летать по воздуху, — прервал ее Гудзон.
— Человек, — леди Холланд сладко улыбнулась, — может все, капитан. Достаточно только — она постучала по холщовому чепцу, — использовать то, что нам дала природа. Вот, посмотрите, — она порылась в бумагах и протянула ему какие-то чертежи, — я работаю с голландским мастером, Корнелиусом Дреббелем, он хочет построить корабль, который может плавать под водой.
— Уильям Борн писал о таком, — задумчиво сказал Генри, — в своем переводе Arte de navigar, ну этой книги Кортеса.
— Вы читали, — обрадовалась Констанца.
— Ну разумеется, — удивился капитан, — как же мне не читать о навигации? У меня и ноктурлабиум есть, и квадрант Дэвиса, без инструментов, леди Холланд, сейчас даже рыбаки в море не выходят.
Констанца сняла со стены квадрант и повертела его в руках. «Вчерашний день, — вздохнула она. «Я пытаюсь его усовершенствовать, используя зеркала и линзы, посмотрим, получится ли. Но я вас совсем заговорила, — она улыбнулась, и, сняв с цепочки изящный ключ, открыла резной шкаф.
Генри увидел выстроенные по ранжиру подзорные трубы.
— Вот эту, — твердо сказала Констанца. «Я такую же трубу Уильяму, шурину вашему, подарила, когда он в Индию отплывал. Берите, берите, капитан Гудзон, — она рассмеялась, — вообще мне за них Адмиралтейство и торговые компании платят, но вы, же семья».
Он осторожно взял изящную трубу и, подойдя к окну, присвистнул: «Черт подери! Простите, ради Бога, леди Холланд, вырвалось…»
— Ничего, — она встала рядом. «Ну, не теряйте ее, капитан Гудзон, другой такой там, на севере, вы не найдете. Поздравляю, кстати, мне Мэри сказала, что рукопись ее издают, после Рождества».
— Некоторые наблюдения о флоре и фауне Акадии, с приложением рисунков наиболее интересных растений и животных, — нежно проговорил Генри. «Спасибо, леди Холланд, я тоже вот — он улыбнулся, — очень горд, что у меня такая жена».
— Ну идите, — велела Констанца, надевая поверх простого, шерстяного платья холщовый фартук. «Вы у нас обедаете сегодня, с Питером, но мы обычно итальянское, или французское едим, надеюсь, вам придется по вкусу. И вино у нас хорошее, мы из Парижа привезли, — девушка отчего-то коротко, тяжело вздохнула и весело добавила: «А вам — попутного ветра, капитан!»
В кабинете, на столе черного дерева, была разложена карта. Джон разлил вино по бокалам, и сказал:
— Как сам понимаешь, никакого контроля за Карибским морем у нас нет. Ну, то есть, — он чуть дернул тонкими губами, — перемирие с Испанией не позволяет нам использовать там военные корабли. Разумеется, мы работаем с кое-какими капитанами, — тот же Питер Хейн, например, нам помогал, — но официально мы не можем применять там силу.
— Когда я в последний раз справлялся, — Питер попробовал вино и одобрительно сказал:
«Отлично», — Ирландия была частью нашего королевства. Значит, этот Питер Лав — подданный его величества, его надо поймать, судить и повесить.
— Ирландия, — Джон показал на большой железный шкап у стены. «Вот это, дорогой мой, все — Ирландия. Конца и края неприятностям не видно. Поверь мне, — он вздохнул, — еще наши внуки будут там воевать. А насчет Лава, — я понимаю, что ты хочешь отомстить..
— Он убил семью моей жены, — холодно сказал Питер, любуясь игрой света в рубиновом вине, — ты на моем месте сделал бы то же самое.
— Разумеется, — согласился Джон, — но, — мужчина отставил бокал и положил руку на запечатанные конверты, что лежали поверх карты, — единственное, что я могу сделать — это послать распоряжения во все наши порты. Если Питер Лав хоть ногой ступит на землю Англии или Шотландии — его немедленно арестуют.
— Не такой он дурак, чтобы тут появляться, — буркнул Питер. «Но ведь есть, же какие-то английские капитаны в Карибском море, тот, же Ньюпорт…»
Светло-голубые глаза блеснули холодом. «Ньюпорт работает на Виргинскую компанию, мой дорогой друг».
Джон поднялся и прошелся по кабинету. Постояв у окна, он вдруг сказал: «Всегда скучаю по Лондону. А в Лондоне — скучаю по Венеции. А насчет капитанов, — Питер вдруг поежился, и подумал: «Господи, ну и голос, им стекло можно резать», — так вот, — продолжил Джон, — всякая шваль, которая там осталась, и не подчинилась приказу Адмиралтейства, — будет повешена самым безжалостным образом. Не для того мы заключали перемирие, чтобы его нарушать. И вообще, — он подошел к карте, — вот, например, твой кузен, капитан Николас Кроу.
— Он погиб, — удивился Питер.
— Если бы он погиб, — отчеканил Джон, — первый помощник, или кто там остался, — да хоть бы и юнга, — были бы обязаны привести «Независимость» в Плимут.
— А так, — мужчина опустил руку на стол, — я уже три донесения получил о том, что «Независимость» видели на морях — от пролива Всех Святых до Мадагаскара! Меня не очень радует мысль о том, что где-то бродит военный фрегат под английским флагом, с капитаном, который не считает нужным соблюдать свои обязанности! Мало ли что ему в голову придет, — Джон вздохнул и опустился в кресло.
— Ну что ему может прийти в голову, — осторожно сказал Питер, — он ведь сын Ворона…
— Вот это меня и пугает, — ядовито отозвался Джон.
— Да и порох с ядрами ему неоткуда взять, — Питер налил себе еще вина.
Джон внезапно расхохотался: «Вот это, дорогой Питер, на морях достать проще всего — было бы золото. Это у нас все военные мануфактуры под строгим наблюдением, а на континенте тебе и пушки установят, и оружием снабдят — только плати. Кстати говоря, насчет денег, — он порылся в ключах и открыл железный шкап поменьше, — это за твой доклад. Его величество был очень доволен.
Питер принял кожаный, туго набитый мешок и широко улыбнулся: «Прости, что отказался поехать туда еще раз, но, правда, меня совсем не прельщают государственные должности. К тому же, я обещал Рэйчел, что после Индии больше никуда уже не отправлюсь. Уильям меня заберет следующим летом, проведу там зиму и вернусь».
— Нам надо будет с тобой посидеть перед этим, — задумчиво сказал Джон, — и не один раз.
Индия, — он потер подбородок, — нам очень, очень интересна.
— Все равно, — Питер разлил остатки вина, — вся эта авантюра с Северо-Западным проходом с коммерческой точки зрения — не имеет никакого смысла. Даже если там и есть открытое море, — во что я не верю, этот путь не короче пути вокруг Африки. И корабли надо укреплять, это дополнительные расходы.
— И что же ты вкладываешься? — усмехнулся Джон.
— Потому, что кроме денег, — Питер повертел в руках бокал, — есть еще и знания. А они, мой друг, бесценны, да впрочем, что я тебе говорю — ты же брат Констанцы. Не встретила она никого, кто ей по душе пришелся? — мужчина улыбнулся.
— Нет, — тихо ответил Джон, глядя куда-то вдаль, — не встретила.
Сад Тюильри был залит нежным, утренним светом. Он посмотрел на атласные, изящные туфли Констанцы, и, найдя ее руку, пожав, тихо сказал: «У меня так тоже было, сестричка.
Если человек тебя не любит, то уж полюбить его — не заставишь. Оставь, иди дальше, — Джон нежно погладил ее по рыжим косам.
Девушка коротко всхлипнула и спросила: «С Мирьям, да?»
— Да, — брат помолчал. «И с еще одной женщиной, давно, в молодости. Да она и умерла уже, наверное. А потом видишь, как — я Эву встретил, да не оставил мне ее Господь. И ты кого-нибудь встретишь, обязательно».
