- Я видела их, в Британском музее хранятся, с арктическими растениями. Очень интересно, - Мирьям кивнула: «Постараюсь, милая. А письмо напиши, конечно».

Они вышли на палубу «Ворона», Мария ускакала к детям. Мирьям стояла, прислонившись к борту, глядя на черепичные крыши Плимута, на шпили церквей. Она старалась не слышать нежный лепет: «Мама, мама...», не видеть большие глаза дочери.

- Не уроните свою честь, - пробормотал Стивен, прохаживаясь вокруг канала. «Ворон» уткнулся в него носом, на борта намерз лед. Отсюда, из-за тумана, кормы видно не было, но Стивен знал, что происходит. За «Вороном» тоже было ледяное поле. Ночами температура опускалась ниже десяти по Фаренгейту. «Десять дней до конца июля, - зло подумал Стивен, - а что будет дальше?». Дальше, на западе, лежал бесконечный лед.

- Мы можем потратить весь порох, что у нас есть, - он закурил, поморщившись от горького дыма, - и не продвинуться ни на фут. И эта болезнь..., - с тех пор, как умер Коннелли, моряки стали чаще жаловаться на головную боль и тошноту. Солнцем было не отговориться. В последний раз они видели солнце неделю назад.

- Я прав, - упрямо сказал себе Стивен, - любой капитан поступил бы так же. Нельзя им ничего знать. У меня тогда не останется моряков. Они превратятся в сборище калек, неспособных к работе. Один Петерсен себя хорошо чувствует. Мирьям сказала, что эта мерзость у него только в руке жила..., -Стивен насторожился. Сквозь туман, окутывающий «Ворон», он услышал выстрелы и голос Петерсена: «Капитан! Немедленно сюда!»

Стивен выругался и достал свой кольт. Он всегда держал оружие наготове. Капитан побежал к веревочному, обледеневшему трапу.

Плавник горел в аккуратно сложенном, каменном очаге. Петя сидел у костра, расстегнув парку, откинув капюшон на спину. Он рассматривал изящный, костяной гарпун.

Внизу, под обрывом, шумело море.

Петя понятия не имел, где находится, хотя жил здесь больше недели. Старик не сказал, кто он такой. Он говорил на красивом, изысканном английском языке, знал и французский. Петя с удивлением понял, что его хозяин знаком с навигацией и картами. Впрочем, ни карт, ни инструментов Петя не увидел. Он только мог определить стороны света. На западе пролив расширялся. За ним блестело, как показалось Пете, открытое море. Дичи здесь водилось много. Петя в последний раз встречал столько зверей даже не на острове Бичи, а еще в Гренландии. Это была суша. Они со стариком ходили на рыбалку к пресным озерам. Петя видел бойкие, веселые ручейки. Вокруг озер лежали луга, покрытые осокой и куропаточьей травой, росли низкие, стелющиеся по земле ивы.

Петя не выдержал и залез в воду. Она оказалась обжигающе холодной, но на солнце, как он думал, термометр бы показал выше шестидесяти по Фаренгейту. Конечно, никакого термометра здесь не имелось. Впрочем, у старика Петя увидел отличную, хоть и старомодную, подзорную трубу, в бронзовой оправе. Они ловили форель и гольца, на горизонте паслось стадо овцебыков. Несколько раз Петя замечал белых зайцев. Над их головами вились чайки и куропатки. Старик не охотился, и Петя не спрашивал, почему. Еды хватало. На лугах паслось стадо прирученных оленей, они каждый день пили молоко.

Петя рассказал старику о силе пара. Он был уверен, что его хозяин понятия о таком не имеет. На вид мужчине было лет семьдесят, хотя, думал Петя, ворочаясь с бока на бок в своем иглу, могло бы быть и больше. Старик оказался сильным, ловким, но молчаливым человеком. Он обращался к Пете только, когда надо было чему-то обучить гостя. Юноша говорил с хозяином о паровых машинах и железных дорогах, но ему чудилось, что в голубых глазах старика проскальзывают искорки смеха.

Старик показал ему месторождение мыльного камня и жилу с медью, в холмах, к западу от озера. Петя с удивлением обнаружил, в стойбище, что-то вроде кузницы. Старик делал отличные наконечники для копий и стрел, вырезал гарпуны из кости, точил каменные чаши и шил одежду. Петя все время думал:

- Он ждет кого-то. Я его спросил, как добраться на юг, и он покачал головой: «Потом». Но, где остальные? Здесь большое стойбище, на несколько десятков человек.

Когда прилетали стаи птиц, старик замирал, смотря в небо.

Оказавшись в холмах, Петя попросил разрешения подняться на вершину. Старик махнул рукой и погладил своего пса, большого, мощного, с тоже голубыми, умными глазами. Кроме пролива на юге, Петя ничего больше не увидел. Плоская суша простиралась во все стороны. Он вспомнил карту:

- Это может быть остров Виктории. Или любой другой остров, их сотни. Нельзя здесь сидеть до осени. Я потом не дойду один до юга. Но каяков нет, а как иначе через пролив перебраться?

Ружье старик ему вернул, оно стояло прислоненным к снежной стене иглу. По вечерам солнце опускалось за холмы на западе. Небо становилось прозрачным, играло странными, волшебными отсветами. Петя выспрашивал у старика о легенде, что он слышал с детства, об английской колонии на мысе Надежды, или о рассказах инуитов в Гренландии. Хозяин улыбался и передавал Пете раскроенные шкуры: «Работай, пожалуйста». Услышав, что викинги, жившие в Гренландии, обернулись птицами и спаслись, старик поднял седую бровь, но промолчал.

Петя не знал его имени. Сам он, конечно, представился хозяину. Юноша рассказал, что ушел в разведку с корабля «Ворон», под командованием капитана Стивена Кроу, и потерялся в тумане. «Я должен был понять, что здесь есть люди, - говорил себе Петя, - я видел эти клочки меха, окровавленные. Но старик не охотится. А кто тогда охотится? У него много еды». Старик показал ему подземный склад, вырубленный в вечной мерзлоте. На снежных полках лежали мясо и рыба. Петя заметил даже мороженые ягоды, хотя они здесь не росли.

Европейских вещей в стойбище хватало, фонарей, подзорных труб, переносных печурок. Пете было неудобно рассматривать клейма. Он только понял, что здесь есть и очень старые, вековой давности, предметы, и сделанные довольно недавно.

- Он англичанин, - думал Петя о старике, - образованный человек, это по разговору слышно. Он знает математику, технику, географию..., Что он здесь делает?

Старик отменно управлялся с иглами и ножами, и хорошо готовил. Они ели рыбу, жареную на костре. Табака здесь не имелось, как и книг. Однако, старик знал наизусть Шекспира и Байрона. Он, несколько раз читал, Пете стихи. Когда юноша говорил о Вороне, о капитане Николасе Кроу, о Стивене Кроу, лицо старика оставалось непроницаемым, будто он не знал, о ком идет речь.

Утром, стоя рядом со своим иглу, Петя увидел каяки в проливе. Лодок было много. Старик положил ему руку на плечо. «Пойдем, - кивнул хозяин в сторону воды, - сейчас будет много работы».

Оказалось, что они ждали охотников. Петя, вместе со всеми, носил мясо и шкуры. Юноша, иногда, встряхивал головой:

- Кто все эти люди? Не верю, не могу поверить...

Здесь были мужчины, женщины, и дети, много детей. Были инуиты, европейцы, и, понял Петя, тоже инуиты, но светловолосые. Он видел даже рыжих, как он сам, людей. Все они говорили на местном языке. Когда хозяева обращались к Пете, они переходили на английский. У многих в нем не было никакого акцента. Стойбище шумело, лаяли собаки, дети побежали к озерам.

Петя был готов увидеть в своем иглу настоящих хозяев дома. Старик повел рукой:

- Оно для гостей. Теперь, - ему показалось, что голубые глаза погрустнели. Петя решил ничего не спрашивать. Понятно было, что ему не ответят. У инуитов, Петя все равно называл их инуитами, оказывается, имелось огнестрельное оружие, и довольно много. Петя увидел последние модели винтовок, такие погрузили и на «Ворона». Он, наконец-то, заметил книги, старинную Библию, и более новые издания, атлас, учебники математики и даже сборник стихов Кольриджа. Старик тоже знал их наизусть. Вечером он читал детям, у костра, «Старого Морехода».

Охотники привезли не только мясо, рыбу и шкуры. Они вернулись с ягодами, мукой, иглами, патронами и порохом. Петя понял, что инуиты ходили в экспедицию на юг, к факториям на континенте.