-Вы государственный служащий, - сказал Макс толстенькому почтмейстеру: «Имейте в виду, пока я еду в Провиденс, вы здесь за все ответственны. И не пускайте никого на причал, - Макс чуть не улыбнулся, - взрыв, что вы слышали, может быть не последним».

Он был уверен, что теперь все деревенские зеваки даже на полмили к заливу не подойдут.

Кузен Мэтью всю дорогу молчал. Волк сдал его на руки шерифу в Провиденсе, вернулся за телом, и оказался в столице только поздним вечером. Глаз он так и не сомкнул. Военный министр Стэнтон, после доклада Волка, отправил его на верфь. Надо было отбуксировать лодку вверх по реке, обратно в Вашингтон.

Макс зевнул и услышал  холодный голос Дэниела:

-Он все рассказал. Даже не пришлось принимать, - майор Горовиц усмехнулся, - особые меры. Он сдал дом, где должны были прятаться Бут и Херольд, в Мэриленде. Мы уже отправили туда людей. Впрочем, - Дэниел затянулся папиросой, - это ему не поможет. Трибунал начинает заседать в десять вечера. Думаю, им понадобится не более четверти часа, чтобы приговорить его к смертной казни. Как Марта? - Макс, искоса, взглянул на Дэниела.

У кузена было довольное, спокойное лицо. Он сидел рядом, на скамье, глядя на послеполуденное солнце над Потомаком, отпивая кофе из оловянной кружки. «Ей лучше, - Макс улыбнулся и сразу же помрачнел, - но  надо будет ей сказать, Дэниел..., Когда она придет в себя, конечно».

-Стэнтон подписал распоряжение о том, чтобы кузена Степана похоронили на Арлингтонском кладбище, на семейном участке, - Дэниел поднялся, - я сам потом навещу Марту.

Дэнниел думал об Аталии. Когда Макс привез в тюрьму Майкла, Дэниел, взглянул на измученное лицо кузена:

-Аталия ему скажет, что уходит от него. Майкл, конечно, может этого не перенести. А она скажет, непременно. У нее нет другого пути. А если они уже..., - Дэниел отогнал от себя эту мысль: «Нет, Майкл бы так никогда не поступил. Он джентльмен. Да и видно было, что Аталия ничего не знает».

Дэниел не выдержал. Он заперся в их с Пинкертоном маленькой комнатк, и представил себе Аталию. Девушка плакала, покорно опустившись на колени, как и там, в его кабинете. «Так и будет, - сказал он, все еще тяжело дыша, вымыв руки, - каждый день. Она никуда от меня не денется».

Дэниел оставил братьев наедине. Никакой опасности не было. На Мэтью надели наручники и кандалы. Он сел приводить в порядок протокол  допроса. Стэнтон уже поздравил его и обещал, что, после поимки Бута, Дэниел получит звание полковника.

-Мне еще тридцати нет, - майор Горовиц аккуратно, медленно писал, - папа был бы рад, конечно. Бюро Военной Информации не расформировывалось. Стэнтон пожевал сигару и сварливо заметил: «Называться вы будете по-другому, но работы у вас останется много, дорогой майор».

Он стал загибать пальцы:

-Недобитые конфедераты, эти акции устрашения на юге, что Дрозд, - министр выругался, - предлагает устраивать, индейцы..., - Стэнтон помолчал и добавил: «Президент очень доволен тем, что ты не стал, как бы это сказать, ничего скрывать от правительства».

-Я бы никогда такого себе не позволил, - Дэниел взглянул на американский флаг в углу кабинета. «Моя семья служит в армии со времен войны за независимость. Я понимаю,  что такое долг».

-Я и не сомневался, - улыбнулся Стэнтон.

Мэтью, на допросе, не стал запираться. Он рассказал и о роли Вильямсона, и о том, что он, Мэтью, почти все время войны провел в столице.

-Под самым твоим носом, кузен, - усмехнулся Мэтью, изучая лицо Дэниела, - уборщиком в военном ведомстве. Меня ведь расстреляют? - поинтересовался он.

Дэниел сложил бумаги и сухо ответил: «Это как решит трибунал. Тебя сейчас отведут в камеру...»

-Я бы хотел увидеть брата, - голубые глаза сверкнули холодом, - надеюсь, мне в этом не откажут.

Дэниел кивнул и послал Макса в госпиталь.

Макс потушил окурок: «Навещу мисс Аталию, перед отъездом. Дэниел, наверняка, спасет ее отца от виселицы. Она мне порадуется. Я, думаю, обойдусь с ней лучше, чем майор Горовиц».

Он посмотрел на хронометр. Макс и не оставался бы в тюрьме, расстреливать должны были охранники, но трибунал мог вызвать его, если бы у них появились какие-то вопросы.

-Хотя какие вопросы, - Макс сладко потянулся, - все понятно. Он стрелял в человека, работавшего на правительство страны, и выполнявшего военную миссию. Не говоря обо всем остальном.

Волк насторожился. Дверь, что вела в подвал, заскрипела.

Майкл, быстро, прошел мимо него, засунув руки в карманы пиджака. Макс увидел следы слез на его лице. Майкл даже не попрощался. Оказавшись за воротами, мужчина нагнулся над первой же канавой, и его стошнило чем-то жидким, желтым.

-Я  весь день ничего не ел, - вспомнил Майкл, и увидел перед собой надменное, красивое лицо брата.

Мэтью сидел, привольно развалившись на лавке. Он, присвистнул, увидев Майкла: «Ты плохо выглядишь, дорогой. Советую тебе проводить больше времени со своей невестой, и меньше, за бумагами».

Майкл остановился у двери: «Мэтью..., Ты только мне скажи, зачем ты лгал? Я твой брат, мы выросли вместе...»

-Ты мне не брат, - отчеканил Мэтью, - точно так же, как отец прекратил быть моим отцом после того, как он связался с черномазой шлюхой, и родил ублюдка. Это я их убил, - брат все улыбался и Майкл пошатнулся: «Мэтью...»

Мэтью не мог встать, у него на ногах были кандалы, однако брат задвигался. Майкл заметил, в полутьме камеры, как он усмехается: «Заплатил нужным людям, и стал намного богаче. Ты, впрочем, тоже, - брат вскинул голову, - ты должен быть мне благодарен, дорогой».

Пахло чем-то свежим. Майкл понял: «Речная вода. У него куртка еще влажная. Если бы у меня было оружие, я бы его убил. Нет, я бы все равно не смог».

В крохотное окошко, под самым потолком, было видно заходящее солнце.

-Иди, - велел Мэтью, - мне с тобой говорить больше не о чем. Передай мои соболезнования мисс Вильямсон. Она скоро потеряет отца, такая жалость. 

Брат облизал губы и шепотом добавил:

-Кузине Бет передай мои пожелания счастья. Джошуа, должно быть, рад, что получил себе в жены шлюху, у которой были сотни мужчин. Это я ее такой сделал, - Мэтью рассмеялся:

-Я ее похитил, привез в имение, устроил у себя бордель..., Рассказать тебе, как с ней развлекались..., - Майкл больше не мог слышать его голос. Он почти выбежал из камеры. Стоя над канавой, Майкл тяжело дышал: «Мне просто надо увидеть Аталию. Когда я ее увижу, все будет хорошо. Я забуду обо всем этом, забуду о нем...».  Дэниел сказал Майклу, что, после расстрела, он сможет забрать тело брата и похоронить его рядом с их отцом, на епископальном кладбище.

-Приезжай завтра, - кузен, собирая папку, выглянул в окно.

-Прости, - Дэниел посмотрел на часы, - трибунал здесь. От священника Мэтью отказался,  -  он вышел, а Майкл стоял, вспоминая холодный голос брата: «Я стал еще богаче. И ты, кстати, тоже».

Майкл вытер рот и нашел глазами экипаж.

-Не могу, - понял мужчина, - там тело кузена Степана везли, там его кровь, на полу..., Это тоже Мэтью сделал. Здесь три мили всего. Может быть, мне станет легче, если я пройдусь. Завтра заберу тело..., Тело, - он вздрогнул, - завтра Линкольна увозят в Балтимор. С утра надо подать прошение об отставке. Аталия не захочет уезжать, пока ее отца не казнили. Может быть, им свидание дадут. Аталия..., - он вспомнил белокурые волосы, голубые, большие глаза и повторил себе: «Я просто хочу, чтобы она была рядом».

Майкл спустился вниз, к тропинке вдоль поросшего свежей травой берега Потомака. Закурив папиросу, он пошел на север, к городу.

Волка так и не вызвали. Он прикорнул на лавке и очнулся, когда кто-то всунул ему в руки  кружку с кофе.  Дэниел сел рядом: «Я велел нам ужин накрыть. Майкл завтра приедет за телом, я его предупредил».

Макс посмотрел на огромный, величественный Млечный Путь. Было тихо, во дворе горели редкие газовые фонари, с Потомака доносились гудки буксиров.