-Вы должны все это записать, мистер Клеменс. У вас отлично получается. Моя родственница, мисс Фримен, известная журналистка. Она, правда, социальными проблемами занимается, но я с ней поговорю, обязательно.
Клеменс покраснел: «Я всего лишь репортер, миссис Марта. Я, конечно, и раньше печатался, но в провинциальных газетах, а не в Нью-Йорке, как мисс Фримен».
Марта отхлебнула, воды из стетсона. Женщина, изумленно, заметила: «И вправду, не протекает. Вас еще опубликуют в Нью-Йорке, мистер Клеменс. Вы мне свою карточку оставьте. Я следующим годом буду на восточном побережье».
-Вот послушайте, - Сэм поворошил палкой костер, - послушайте, что мне рассказали о знаменитой, скачущей лягушке...
Они хохотали, Марта вытирала глаза. Мальчишка, подвывая, бегал вокруг костра и кричал: «Залягай меня кошка, если эта лягушка весит меньше пяти фунтов! Еще, мистер Клеменс, еще!»
Потом он успокоился. Устроившись рядом с матерью, Петя смешливо сказал: «Вот что случилось, когда мы с мамой и братом моим, он сейчас в Лондоне, жили в Японии...».
Марта слышала эту историю. Она улыбалась, поглаживая сына по теплым, пахнущим солью кудрям. Когда они пришли на берег, Петенька сразу полез в воду.
Сэм курил папироску, пытаясь сдержать смех, но все-таки не смог: «К тебе очередь выстроилась, чтобы ты им дал пол в кузнице подмести?»
-Они еще и толкались, чтобы метлу первым получить, - довольно улыбнулся Петенька и сдвинул на затылок свою шляпу: «Я хитрый, мистер Клеменс, хоть по мне, - мальчишка посмотрел на него большими, голубыми глазами, - этого и не скажешь».
Провожая их до пансиона, Сэм все время думал о мальчишке. Он видел его, как живого, рыжего, кудрявого, в закатанных до колена холщовых штанах, с удочкой в руке.
-Мой брат, Грегори, - услышал он голос Питера, - умеет животных дрессировать. Жуков, например. Мой жук всегда полз, куда хотел, а жук Грегори, туда, куда надо. Не знаю, - пожал плечами Питер, - как у него это получалось.
У мальчишки, что стоял перед глазами Сэма, в руке появилась коробочка из-под спичек. Там шевелился жук. «Шарики, - вспомнил Сэм свое детство на Миссисипи, - мраморные шарики. Дохлые кошки, ими сводят бородавки. Приду домой и все запишу».
Они остановились у крыльца, под газовым фонарем. Марта протянула руку:
-Большое спасибо за компанию, мистер Клеменс, вы удивительный рассказчик. Карточку мне дайте, - напомнила женщина.
Сэм взглянул в ее зеленые, добрые глаза и порылся в кармане куртки. Карточка у него была совсем простая: «Сэмуэль Клеменс, репортер». Он покусал карандаш и отчего-то улыбнулся: «У меня еще псевдоним есть, миссис Марта. У нас, на Миссисипи, так говорят, когда глубину реки промеряют».
-Марк Твен, - написал он размашисто на обороте. Поклонившись, Сэм отдал ей карточку.
Степан прошел между телегами, нагруженными к отправлению. Он крикнул, завидев рыжую голову сына: «Петька! Иди сюда!»
Мальчик был в синих, холщовых штанах и потрепанной рубашке, руки испачканы чем-то черным. «Порох грузили, - весело сказал Петя, отряхивая ладони о штаны, - папа, а когда мы уезжаем?»
-Завтра, - улыбнулся Степан. «Беги, - он указал на фургоны, что стояли за воротами складов, - найди наш. Проверь, как все уложили, а потом и обедать пора».
Ели они в столовой для инженеров, временном, маленьком бараке. Работа начиналась в шесть утра. Надо было аккуратно собрать все детали паровых машин, и проследить за погрузкой оборудования. К полудню каждый инженер должен был подать в контору список того, что должно было отправиться в этот день на перевал Доннера, и пройтись по закрепленному за ним складу, отмечая в большой конторской книге, какие грузы необходимо увезти первыми. Ближе к вечеру, они приносили начальнику строительства окончательный отчет.
-Почти десять тысяч человек будет работать, - восхищенно подумал Степан: «Одних инженеров с полсотни. В России проложили железную дорогу не только до Москвы, но и до Варшавы. А здесь от океана до океана».
С реки Сакраменто дул теплый ветер. Пахло углем, свежим, распиленным деревом. С причалов доносились крики грузчиков. Там швартовались баржи, которые паровые буксиры пригоняли из океанского порта. Степан оправил свою холщовую куртку и еще раз перелистал бумаги в простой, картонной папке: «Кажется, ничего не забыл».
Контора была еще меньше, чем столовая. Управляющий строительством, мистер Беллами, недовольно говорил:
- Незачем ставить сюда роскошные диваны, господа. Вы здесь бываете два раза в неделю, на совещании. Я и на стуле посижу, невелика птица, - он усмехался.
-Акционеры в нас вложили свои деньги для того, чтобы через пять лет любой американец мог за шестьдесят долларов доехать от Омахи до Сакраменто и плюнуть в Тихий океан, - здесь Беллами обычно вынимал изо рта сигару и показывал, как именно будет плевать американец.
-А не для того, - добавлял он сочно, - чтобы из конторы акционерного общества делать какой-то парижский бордель, с плюшевыми занавесками.
Степан постоял на пороге конторы, и почувствовал, что краснеет. В Сакраменто был целый район таких заведений, за рекой, в бедных кварталах. Он знал, что некоторые инженеры и десятники туда ходят. В субботу в компании был короткий день, им выдавали недельный заработок. Степан сидел вместе с другими инженерами в таверне. Провожая их взглядом, он вспоминал Сендай, шум водопада и ее распущенные по влажному мху, черные волосы.
-Не смей, - говорил себе Степан, - не смей, у тебя есть Марта. Она ждала тебя, столько лет, искала..., И ты ее искал..., У вас сын, у вас семья..., - ночью он обнимал Марту, слушал ее ровное, размеренное дыхание, целовал теплый висок: «Я люблю тебя».
-Я тебя тоже, - сонно говорила жена. Степан и сам задремывал, счастливо, успокоено. «Все будет хорошо, - говорил он себе, - в горах, у нас будет свой дом, как в Гунибе..., Наконец-то. Марта будет готовить, ухаживать за мной и Петенькой. Еще дети появятся, обязательно».
-Написали? - донесся до него через раскрытое окно резкий голос Беллами.
-Это надо отправить в пяти экземплярах, начальникам всем участков отсюда, до перевала Доннера. Теперь меморандум об оплате...- половицы заскрипели. Степан улыбнулся. Беллами и на совещаниях не мог усидеть на месте. Он всегда расхаживал по комнатке, где собирались инженеры, стряхивая пепел сигары на дощатый пол.
-Предлагаю установить следующие расценки, - диктовал Беллами, - для китайского рабочего тридцать долларов в месяц, без вычета платы за проживание, и без питания. Для ирландского или американского рабочего тридцать пять долларов в месяц, без вычета платы за проживание, но с включенным в заработную плату горячим завтраком, обедом, и вечерним сухим пайком, - он остановился, что-то зашуршало. Беллами весело сказал: «Великое изобретение, копировальная бумага. Я читал в газете. Инженер, с восточного побережья, мистер Кристофер Шоулз, работает над машиной, которая сама будет печатать документы».
-На электричестве? - поинтересовался знакомый, нежный голос. Степан застыл, так и не зайдя в контору.
-Пока на механической тяге, - недовольно признал Беллами: «Придется вам научиться, на ней работать, миссис Марта. За такими аппаратами будущее».
-Непременно, - пообещала жена: «Вот данные об отгрузке провизии для китайских рабочих, мистер Беллами. Мы меньше им платим потому, что они просят доставлять привычную пищу?»
-Именно так, - чиркнула спичка: «Знаете, миссис Марта, мы, когда затевали все предприятие, не были уверены, стоит ли брать китайцев. Они маленького роста, худощавые. Я взял пару сотен человек на пробу. Мистер Крокер, наш босс, - Степан услышал смешок, - приехал посмотреть, как они кладут полотно. Потом он отозвал меня в сторону: «Беллами, нанимай их еще, и как можно больше».
-Китайцы, мистер Беллами, - скрипело перо, - построили стену в тринадцать тысяч миль длиной. С железной дорогой они как-нибудь справятся, поверьте мне. Все готово, - Степан почувствовал запах виргинского табака.
