Марта потушила папиросу и ласково ответила: «Подожду, конечно, милый. Ляжем пораньше, тебе завтра на склады».

Степана взяли инженером на Центральную Тихоокеанскую Железную Дорогу. «Поработаю на ней, - сказал он Марте, - а в конце зимы отправимся в столицу. Все говорят, что к тому времени война закончится».

Все было так же, как и в Японии, как и на корабле. Марта подождала, пока муж заснет. Накинув шелковое кимоно, женщина вышла на кованый балкон и едва слышно вздохнула: «Сказать ему? А зачем? Все равно, ничего не изменится..., И ребенка не получается, а я  надеялась».

Она чиркнула спичкой и опустилась в плетеное, соломенное кресло. Дэниел, в телеграмме, написал, что с ним и Майклом все в порядке, что Макс тоже в Америке и воюет, а Бет и Джошуа собираются летом пожениться.

Марта улыбнулась: «Не успею к ним на свадьбу, а я обещала. Но у евреев и подружек нет. Ничего, следующей весной, как до восточного побережья доберемся, навещу их. Тринадцатая Поправка принята Сенатом, слава Богу. Скоро на этой земле исчезнет рабство, не останется сегрегации..., Война закончится, поедем в Лондон, будем жить спокойно...».

Она вспомнила лазоревые глаза кузена Питера и еще долго сидела, куря папиросу, поджав ноги,  спокойно, размеренно дыша, слыша легкий шорох ветра. «Моя земля, - вдруг, всем телом, почувствовала Марта,  - моя страна. Как хорошо быть дома. Степушка привыкнет, обязательно. Поживем здесь, и он привыкнет».

Она вернулась в постель. Марта заснула, приникнув к мужу, взяв его большую руку, все еще улыбаясь.

Степан был против того, чтобы они ехали в Сан-Франциско одни, но Марта удивилась: «Пистолет при мне, здесь совершенно безопасно. Петенька и города не успел увидеть, мы сразу в Сакраменто отправились. Здесь, - Марта обвела рукой пыльную, широкую, застроенную деревянными зданиями улицу, - кроме реки и складов и смотреть не на что, милый. Тем более, мы в совсем дикие места уезжаем. И книжные лавки в Сан-Франциско лучше, все говорят».

-Очень хорошо, что мы сюда приехали, - она отпила хорошо заваренного кофе, все еще глядя на фонтан. Марта пошила себе в Сакраменто новые платья. Она была в шелковом, цвета весенней зелени кринолине. Закрытый, дневной воротник украшало кремовое кружево. В помещении все дамы снимали капоры. Марта, недовольно, подумала:

-Когда на улице мы от них откажемся? В Китае и Японии я привыкла ничего на голове не носить, - она качнула изящной прической и потрогала чашку сына. Шоколад был еще горячим.

-Это как гейзер, - раздался рядом с Петей звонкий голосок. Мальчик скосил глаза вниз. Девчонка лет четырех, черноволосая, в простом, суконном платье, и крепких ботинках разглядывала фонтан. «Только гейзеры бьют из-под земли».

Петя вспомнил рассказы губернатора Лоу о волшебной долине с горячими источниками и недоверчиво буркнул: «А то ты гейзеры видела».

Девчонка подняла на него прозрачные, светло-голубые глаза.

-Как у тети Мирьям, - вспомнил Петя.

-Видела, - презрительно отозвалась она, - я в горах живу, с папой. Амада, - она протянула ладошку, - Амада Маккензи.

-Петр Воронцов-Вельяминов, - отчеканил мальчик. Девочка, прислушавшись, добавила: «Русская фамилия. Мой папа ездил на Аляску, там много русских. Ты оттуда?»

-Из Японии, - Петя вздернул нос: «Ты не знаешь, где это».

-На западе, за океаном. У нас есть атлас, - сладко улыбнулась девчонка: «И папа водил меня в Китайский Квартал». Она приподнялась на цыпочках и крикнула: «Иду, папа!»

Девчонка убежала, а Петя покрутил рыжей головой: «Смешная. Жалко, что Грегори уехал. Хочется брата, или сестру». Он не выдержал. Оглядевшись,  Петя опустил палец в фонтан и облизал его. Уступив свое место какому-то мальчику в матроске, Петя вернулся к столу, где сидела мать. «Вафли, - одобрительно сказал мальчик, опять раскрыв книгу, - спасибо, мамочка».

-Ешь, - Марта посмотрела на свой стальной хронометр, - потом навестим книжную лавку, магазин мистера Стросса и сходим на залив.

-Я прошу прощения, - раздался сзади мягкий голос, - я гость в Сан-Франциско, не могли бы вы мне подсказать хороший книжный магазин?

-Я тоже гостья, - рассмеялась Марта, оглядывая невысокого, в простом сюртуке, загорелого человека, с побитыми сединой каштановыми волосами, - но мне сказали, что все ходят к мистеру Майлзу, на Юнион-сквер. У него все новые издания есть.

-Большое спасибо, - мужчина поклонился и вернулся за свой стол. Там сидела, болтая ногами, маленькая девочка. Петя оторвался от книги: «Это его дочка. Их Маккензи зовут. Они сюда с гор приехали. Имя у нее смешное, - мальчик наморщил лоб, - Амада».

-Индейское имя, - улыбнулась мать, - они полукровки, наверное.

-Маккензи, - вспомнила Марта, - так Меневу звали. Ерунда, он исчез. Никто о нем не слышал, с тех пор, как я в Лондон уехала, шестнадцать лет назад. Как он на дедушку Натана похож, этот человек.

Менева сидел, отпивая кофе, глядя на маленькую, хрупкую женщину с бронзовыми волосами. Он вспомнил себя, четырехлетнего, берег озера Эри, и  пожилую женщину, ее звали Марта. Отец рассказывал о ней Меневе, когда они ушли на запад. Он, было, хотел попросить Амаду остаться за столиком, но почувствовал  прикосновение руки к своему плечу.

-Ты своди Амаду к фонтану, милый, - попросила Марта Петеньку. Она села напротив Меневы, и ласково взглянула на него: «Вы сын Черного Волка, Менева Маккензи. Моя прабабушка, миссис Марта Кроу, мне о вас рассказывала. Она вас ребенком видела».

Менева покраснел и пробормотал: «Я не хотел, чтобы...»

Марта сдвинула бронзовые брови: «Мистер Менева, конечно. Я просто, - она протянула руку, - хотела познакомиться. Мы семья. Моя бабушка Мораг была сестрой вашего покойного отца. Вы мне двоюродный дядя, - улыбнулась Марта.

Они дошли до Юнион-сквер. Марта сначала несла на руках Амаду, а потом девочка бойко потребовала: «Хочу с Питером! Сама хочу!». Дети скакали впереди. Оказавшись у книжной лавки, Марта мягко заметила: «Я очень рада, что мы встретились, дядя. Я все запишу в родословное древо, и  мне очень жаль, - она вздохнула, - что ваша жена умерла. Она индианка была?»

-Да, - Менева отвел глаза: «Вы только не рассказывайте никому, где мы обосновались. Мы из долины с горячими источниками ушли. Здесь телеграф прокладывают, железную дорогу..., Мы в самой глуши живем, на севере, высоко в горах. Может быть, нас в покое оставят».

-Оставят, - Марта все смотрела на черные, как вороново крыло, волосы девочки, на ее светло-голубые глаза: «С кузиной Мирьям все в порядке, дядя, - она взяла Меневу за смуглую, сильную руку, - она в Лондон поехала. Будет на врача учиться».

-Это очень хорошо, - вздохнул Менева. Марта бодро кивнула на лавку:

-Пойдемте. Сделаю вам и Амаде подарок, от семьи. Мне будет приятно, - она подняла руку, увидев, что Менева открыл рот: «Выберу вам книги. Вы садитесь в читальном зале, и напишите письмо мистеру Лонгфелло, вы хотели, - лукаво добавила Марта: «Он обрадуется, когда получит весточку от индейца».

Марта договорилась с мистером Майлзом о доставке книг. Ее ящик должен был поехать в Сакраменто. Она долго стояла у входа в лавку, провожая взглядом Меневу и Амаду. Девочка обернулась и помахала: «Приезжайте к нам в горы, тетя Марта! У нас красиво! И ты, - велела она Пете, - приезжай!»

-Я, конечно, никому ничего не скажу, - решила Марта, - просто занесу их в родословное древо. Пусть живут спокойно, как можно дольше. Но все равно, рано или поздно туда придут и железные дороги, и телеграф...

-Здорово, - восторженно заметил Петенька: «Я папе расскажу, что у нас есть родственники-индейцы».

-У нас каких только родственников нет, - усмехнулась Марта и подтолкнула его за плечи: «Теперь, к мистеру Строссу, на Мэйсон-стрит. В этом, - она пощупала Петину холщовую курточку, - ты в горы не поедешь, дорогой мой».

Они шли по булыжной мостовой Мэйсон-стрит.  Марта  улыбалась, вспоминая тяжесть ребенка у себя на руках.

-Обязательно получится, - сказала себе женщина и остановилась: «Вот это да! Не хуже, чем в Нью-Йорке!»