-Жаль, - коротко сказал Мунемото и вздрогнул. Над стенами замка вился красивый, мощный сокол. Птица что-то заклекотала и полетела к морю.

Мунемото прошелся по темному, отполированному до зеркального блеска полу и незаметно посмотрел на затянутое шелками возвышение, место, где на приемах восседал дайме.

-Скоро его место займу я, - подумал Мунемото, - надо просто дождаться приказа его величества. И найти всех, Наримуне, Эми-сан…, Впрочем, ей теперь одна дорога, обратно в монастырь. Она запятнала свою честь сношениями с варваром. И отец тоже, - Мунемото поморщился, вспоминая холодные, лазоревые глаза европейского инженера. Он велел привести варвара сюда, в зал, еще тем днем, как приехал в замок.

Европеец стоял, разглядывая Мунемото. Японец, заметив у него за поясом рукоятки мечей, раздраженно спросил: «Ты почему посмел носить оружие? Ты здесь живешь из милости, ты слуга моего отца, ты не имеешь права…»

Инженер говорил на хорошем, но с акцентом, японском языке.

-Я не слуга, - заявил Сатору, все еще не отводя глаз от Мунемото, - вернее, слуга, но такой же, как все остальные самураи, такой же, как и вы, - он поднял бровь, - Мунемото-сан. Вы ведь тоже подчиняетесь вашему отцу.

Мунемото, едва сдержался, чтобы не ударить его, хотя Сатору был его выше на три головы. «Медведь, а не человек, - зло подумал японец, - таких надо на рынках показывать».

-Всякая шваль будет себя именовать самураем, - выплюнул он, - тем более варвар!

Инженер  пожал мощными плечами.

-Мой предок, Масато-сан, был, как вы говорите, варваром. Он служил начальником охраны у вашего предка, уважаемого Дате Масамуне. И он был христианином, как и я, - Сатору-сан поклонился. «Нравится вам это, или нет, Мунемото-сан, но наши семьи, как бы это сказать, связаны с давних времен».

-Он, конечно, на отца похож, - подумал Степан: «Надо же, одно лицо, а люди, какие разные». Степан, вспомнил брата:

-Федя тоже на меня не смахивает. Только что мы оба рыжие.

Он задумался: «Я всегда не мог уловить, кого мне Федя напоминает? Не папу, нет. Кого-то знакомого…, - он услышал голос наследника даймё: «Я смотрю, мой отец и хорошего меча для тебя не пожалел».

-Я сам выковал свое оружие, - Степан улыбнулся: «Эфес катаны, это моя семейная реликвия. Ему семьсот лет. Мой род известен с одиннадцатого века. С эпохи Хэйан, - любезно добавил Степан и усмехнулся: «Они нас младше. Мне Йошикуни-сан рассказывал, им титул дал первый сёгун Камакура, Минамото-но Ёритомо, в двенадцатом веке». Он с удовольствием, увидел, как покраснел японец.

-Ты шпион, - коротко сказал Мунемото-сан, - и я не верю ни одному твоему слову. Когда я стану даймё, чего осталось ждать недолго, тебя казнят.

Он хлопнул в ладоши: «Забрать у него оружие и увести! Держать связанным!»

Отец молчал. Мунемото посмотрел на эфес, катаны. Мечи варвара он велел повесить на стену, туда, где красовалось оружие рода Дате. Доспехи Дате Масамунэ, тяжелые, расписанные драконами и птицами, с рогатым шлемом, стояли рядом.

-Что за эскадра находится в море? - ледяным голосом поинтересовался Масамуне: «Ты даймё, пока еще, - он, издевательски, усмехнулся, - ты не можешь этого не знать. Что здесь делают англичане?»

-Должно быть, - отец не отводил взгляда от рогатого шлема, - хотят потребовать выплаты контрибуции за смерть того торговца, Ричардсона-сан. Его величество так и не отдал им деньги. Впрочем, - отец улыбнулся, - ты это знаешь, наверняка.

Мунемото знал, как знал он и то, что денег в казне не было. Три последних года оказались неурожайными. Надо было содержать двор, платить золото самураям, делать пожертвования в храмы.

-Потерпят, - недовольно заметил Комэй, - хватит перед ними унижаться. Ричардсон оскорбил самурая, приблизившись к нему, осквернив его чистую душу своим дыханием варвара. Охранник, убивший его, был в  своем праве. Ёсиноба, конечно, рекомендует отдать им золото, - Комэй порылся в бумагах, - даже предлагает свои деньги, для этого…

-Его светлость Ёсиноба, - кисло сказал кто-то из министров, - дай ему волю, всю Японию продаст варварам. Надо послать ему приказ о казни и конфисковать его владения. Он один из богатейших людей страны. У нас появятся средства.

-Посмотрим, - коротко заметил император. Совет занялся обсуждением расходов на весенние праздники при дворе.

-Если они начнут стрелять, - гневно сказал Мунемото отцу, - я вытащу этого варвара из подземелья, и поставлю его к пушкам. Я не остановлюсь перед тем, чтобы разнести эти корабли в щепки, понятно? У меня есть полномочия от его величества…

-Я видел, - прервал его отец, дернув углом рта.

-Видел твои полномочия, Мунемото. Однако пока что я здесь даймё, пока что, я твой отец, и ты, - Йошикуни помолчал, - находясь под моей крышей, будешь вести себя так, как приличествует хорошему сыну. После того, что ты сделал, положено совершать сэппуку, сам знаешь. Ты нанес оскорбление своему отцу…, - Мунемото процедил:

-Все эти наложницы не сегодня-завтра станут моими, уверяю тебя.

Он рассмеялся: «Если тебе обидно из-за того, что им со мной было лучше, чем с тобой…»

Мунемото схватился за щеку:

-Первый раз он меня ударил, за двадцать лет. И Наримуне он никогда не бил. Он и слуг не трогает. У него тяжелая рука, оказывается.

-В старые времена, - холодно сказал отец, - ты бы сейчас должен был взять танто. После такого позора самурай не может жить дальше. Впрочем, - он окинул юношу взглядом, - вряд ли ты на такое способен, Мунемото. Мне стыдно, что у меня такой сын, - Йошикуни-сан повернулся и вышел, не прощаясь.

Мунемото позвал начальника своей охраны и велел ему:

-Смотрите в оба за его светлостью даймё. Не выпускайте его из личных апартаментов, и запретите слугам там появляться. Еду пусть ему носит кто-то из наших самураев. Что с воинами, которые были в замке?

-Здесь никого и не было, ваша светлость, вы сами видели, - развел руками самурай: «Десять человек, на всю крепость. Они с вашим отцом сейчас».

Даймё, получив указ императора, отправил почти всю охрану в горы. «Незачем вам здесь быть, - сварливо сказал Йошикуни-сан, - мало ли что». С ним остались только несколько самураев. Мунемото, не доверяя им, приказал держать этих людей вместе  с отцом.

Он вышел на террасу и взглянул на блестящие под солнцем стволы пушек.

-Этот, варвар, наверняка, научил их стрелять, - решил Мунемото: «Вот и хорошо, это нам пригодится».

Мунемото насторожился. Сзади раздался легкий шорох. Он положил руку на эфес меча и резко повернулся. Она стояла, низко склонив голову, укрытую темной накидкой, маленькая, хрупкая. Мунемото заметил, как играет бронзой локон, что спустился на белую шею.

Комэй, как-то раз, заметил:

-Ты знаешь, Ёсиноба, как и все сёгуны, держит при себе этих лазутчиков, агентов. Онивабан. Их у него целый клан, еще со старых времен. Я уверен, он и сюда, ко двору их подослал. Среди них есть даже европейцы. Некая Масами-сан, например.

-Это просто его содержанка, - отмахнулся Мунемото: «Ее сначала подобрал Симидзу Тодаеси, где-то на Кюсю, а потом Ёсиноба ей не побрезговал. Не ожидал от него такого. Он обычно очень разборчив».

-Онивабан, - упрямо повторил император: «Судя по тому, что я слышал, не надо недооценивать эту Масами-сан».

Она  низко поклонилась  и протянула к нему пустые, нежные ладони: «Я пришла поговорить с вами, ваша светлость. Меня зовут Масами-сан».

Мунемото услышал, как наверху, над крепостной стеной щебечут птицы.

-Можете меня обыскать, - женщина подняла голову. Глаза у нее были цвета свежей травы: «У меня нет оружия. Я просто хочу поговорить, - повторила она. Мунемото распахнул перед ней перегородку, что вела в зал доспехов: «Прошу».

Тонкая, белая рука положила на камни аккуратно сложенную рясу. Пьетро, вежливо, сказал: «Сейчас я все постираю. Вещи быстро высохнут, госпожа».

Они нашли  источник в уединенной, заросшей зеленью лощине. Рядом стояла покосившаяся, поросшая мхом, лачуга из грубых камней. По провалившейся крыше карабкался вьюнок, пели птицы, журчала теплая вода. Спелые, темно-красные сливы лежали прямо под ногами, в густой траве. Эми-сан ахнула: