-Обед, - Рэйчел поднялась. Она заставила себя не вспоминать  его лазоревые глаза, седые виски, то, как он, устроившись в кресле у камина, смешливо спрашивал у детей: «О чем вам рассказать?»

 -О том, как вас в шахте завалило, дядя Майкл! - кричали они наперебой. Девочки, распахнув глаза, просили: «О подземных духах, дядя Майкл! О голубых огоньках!»

Майкл оборачивался: «Если ваша мама разрешит, все же то не христианские вещи..., - Рэйчел смотрела на его лукавую улыбку и вздыхала: «Что с вами делать, рассказывайте».

Он знал множество легенд - из Корнуолла, и Уэльса, из местных, йоркширских шахт. Майкл пел им старые песни, а Изабелла, сидя рядом , присоединялась и рассказывала детям арабские сказки.

-Все уезжают, - Рэйчел оглядела чистую, прибранную кухню. «Франческо написал, что он сделал предложение. Они с Вероникой теперь жених и невеста. Тете Изабелле надо устроить прием в честь помолвки, следующей зимой венчание, после Рождества.  Фабрика в полную мощь работает, все восстановили. Мы одни останемся, - она, было, присела на стул, но поднялась. Сын просыпался. Рэйчел услышала, как он зовет: «Мама! Мама!»

Детские ясли на фабрике Кроу располагались в новой, одноэтажной пристройке, внутри было чисто, пахло молоком. Джо, засучив рукава простого, синей шерсти платья, перемывая посуду, спросила у миссис Шелдон,  пожилой вдовы, что заведовала яслями: «А почему замужние женщины сюда детей не приводят?»

Та пожала плечами: «Замужние и на фабрике не работают, зачем им? Что за мать сюда ребенка отдаст? Это все, леди Холланд, из-за нищеты, из-за нее вдовы к станкам идут. Если у женщины муж есть, ткач, или шахтер, то она дома сидит, готовит, за детьми ухаживает...»

Джо хмыкнула: «Но если и женщина работает, так, же больше денег получается. Для семьи выгодно».

-А дети? - миссис Шелдон подбоченилась. «Мать за своими отпрысками присматривать должна, не дело это. Мужчина деньги приносит, женщина  дом ведет. А что у нас два десятка сирот, - она вздохнула, - так вдовам что-то есть надо, вот и все. Если бы не бедность, ничего такого и не устраивали бы, - она обвела рукой кухню

Джо распрощалась с ней у ворот  фабрики. Миссис Шелдон, посмотрев вслед  белокурой голове, усмехнулась: «Как замуж выйдет, так и забудет про все свои идеи. Еще и у женщин спрашивает - не хотят ли они в каком-то  общежитии обретаться. Разве кто-то, в своем уме, на такое пойдет - отказаться от собственного дома, да еще и детей от себя оторвать». Миссис Шелдон взглянула на стройные плечи Джо: «Но девушка хорошая, работящая, у доктора учится..., Мужа бы ей, вот что».

Джо шла по берегу канала. Было тихо, вечерняя смена еще не закончилась, спокойную воду золотило заходящее солнце. Она оглянулась. Присев на свежую траву, - рядом никого не было, - Джо порылась в кармане платья. Девушка чиркнула кресалом. Затянувшись сигаркой, положив белокурую голову на колени, она вздохнула: «И тут косность. Ничего им больше не надо, кроме половины типового дома по проекту тети Изабеллы,  грядки с луком-пореем и пинты пива после смены. Даже профессиональные союзы боятся организовать. После этого закона о смертной казни за саботаж на севере делать нечего. Надо на континент ехать. Там война, правда, но папа написал, что к следующему лету все закончится. Поеду, и пусть попробуют меня остановить».

Байрон прислал ей несколько писем - в Оксфордшир, и сюда, в Лидс. Джо вежливо поблагодарила его за выступление в палате лордов. В ответ на его предложение уехать вместе в Италию, девушка объяснила, что не собирается погрязнуть в роскоши в то время, как рабочий класс голодает.  Потом она прочла в послании от сестры последние лондонские сплетни. Байрон, как говорили, бросив одну замужнюю аристократку, стал встречаться с другой - леди Оксфорд.

-А я буду подружкой у Вероники, - пробормотала Джо. «Я, Сиди, и Юджиния. Франческо, в общем, неплохой человек, как оказалось, но  интересуется только искусством. Мне бы такой не подошел».

Она и сама не знала,  кто бы ей подошел.

-Разве что только Наполеон, милая, - шутила тетя Изабелла. Она не относилась к Бонапарту с презрительным ужасом, к которому Джо привыкла дома - мать и тетя Элиза, иначе как «исчадием ада», императора и не назвали. Изабелла тогда потрепала ее по голове: «Хотя он женат, дорогая».

Джоанна  только что-то пробурчала. Оказавшись в своей комнате, девушка вздохнула: «И месье Фурье не написать, раз война. Вот за ним  я бы куда угодно отправилась».

Она потушила сигарку. Выбросив ее в канал, посмотрев на склады и пришвартованные баржи, Джо решила: «Пойду напрямую, все равно никто не увидит».

Здесь было свободней, чем в Лондоне - никто ей не запрещал гулять одной, да и семью Корвино в Лидсе все знали.  Джо прошла по узкой, не мощеной дороге между  деревянных заборов, и услышала какие-то голоса.

Дверь одного из складов заскрипела. Крепкий парень в холщовой куртке, чуть покачиваясь, перегородил ей дорогу.

-Куда торопишься, милая? - смешливо спросил он. У него был не местный акцент. Джо вспомнила, что на баржи часто нанимали рабочих из Ливерпуля.

Парень протянул к ней руку: «Со смены сбежала, больной притворилась, чтобы с дружком погулять?»

Джо была в простом, шерстяном платье, волосы, заплетенные в косы, падали на плечи, туфли на ней были крепкие, потрепанные. Уезжая в Лидс, она только рассмеялась: «Куда мне там шелковые платья носить, мама?»

-На балы, - решительно ответила Мадлен, укладывая сундуки дочери. «Там будут обеды, приемы...»

Обеды и приемы действительно были, но на фабрику,  или в приют Джо одевалась скромно - так, же делала и Рэйчел, и все остальные.

-А дружка нет, - от парня пахло джином. «Ты не расстраивайся, птичка, я его заменю». Он оглянулся. Не успела Джо опомниться, как незнакомец втолкнул ее в открытую дверь склада.

Дети сидели в палисаднике. Бен, разложив перед Аароном деревянные игрушки - тележку, лодку, кубики, - пощекотал его. «Ты вырастай, и через пять лет приезжай в Итон, я там еще буду».

Ева отложила свое вышивание: «За Аарона церковь будет платить, - девочка перекрестилась, - и за школу, и за университет».

-Буду, как папа, - весело заметил Аарон, возясь с кубиками. «У меня будет крест!».  Диана сидела рядом, читая Псалмы. Закрыв книгу, девочка вздохнула: «Скучаю по папе. А ты, - она взглянула на Бена, - по маме, да?»

-Да, - признал мальчик. «Тем летом, когда…, - Бен не закончил, - я все время просыпался утром и думал - сейчас мама придет».

-У нас тоже так бывает, - Ева помолчала, - до сих пор. Жалко, что тебе на юг надо возвращаться, но ты приезжай, на каникулы. С тобой весело, - она улыбнулась. Сидония, выйдя в сад, позвала их: «Чай готов. Ваша мама пошла на собрание приходского женского комитета, так что ее ждать не будем».

-Это всегда надолго, - со знанием дела отозвалась Ева. Она подхватила брата на руки, и дети зашли на кухню. Сидония обернулась : «Мама с ними занята. Потом мы в приют пойдем, чай накрывать, а Джо еще на фабрике. Никто не помешает».

Девочка  устроилась за кустом жасмина, присев на траву, и развернула письмо. Мартин писал  каждую неделю. Она привыкла к твердому, четкому почерку, бумаге с эмблемой «Клюге и Кроу» и словам: «Дорогая кузина Сиди!». Она читала о его занятиях в Кембридже, о профессорах, о  том, как они с отцом и матерью провели Рождество в Оксфордшире, у Холландов, и улыбалась. Сидония  дошла до описания того, как Мартин работает на складах: «Так  и я провожу свои летние каникулы, кузина Сиди, таская тюки с холстом и шерстью. Но я доволен. В следующем году папа обещал поставить меня к прилавку. Я обязательно напишу вам о торговом эмпориуме, что собираюсь открыть. Вы лучше меня понимаете в отделке помещений, и вообще в модах, мне будет нужен ваш совет».

-Мне будет нужен ваш совет, - зачарованно повторила, Сиди. Сама не зная почему, девочка приложила письмо к щеке. Кусты зашуршали. Юджиния, с нотной папкой в руках, удивленно спросила: «Ты что сидишь? Пошли, нас в приютах ждут. Мы с девочками занимаемся, забыла, что ли?»