-Это из Вены и Лондона, - тихо сказал он. «Если хотите написать ответ, - я в лагере буду до завтрашнего утра. Ночую у кухни, зовут меня Жан-Мари. Заодно купите у меня что-нибудь, - юноша усмехнулся.
-А потом? - непонятно зачем, спросил Иосиф.
Молодой человек только махнул рукой на север: «Письма сожгите, пожалуйста. Надеюсь, вам понятно…»
-Понятно, понятно, - вздохнул Иосиф. «Спасибо, я вас утром найду. Вы осторожней, - велел он.
-Буду, - юноша подхватил лоток, исчезая в сумерках.
-Сразу его увидела, - довольно подумала Мэри. Она весело затянула: «Ножи, табак, зеркала…».
-Джон мне его хорошо описал. Больше мне здесь делать нечего. Надо переходить линию фронта и являться в штаб к Альвинци. Пусть отступает, пока не поздно, иначе его отсюда на телеге с трупами вывезут. Его и всю армию австрийцев. А потом - в Вену. К Рождеству я в Лондон не успею, но все равно, - подарки привезу. Мартину как раз годик будет, - она улыбнулась, вспомнив темноволосого, синеглазого мальчика, что сидел на расстеленной по траве шали.
-У! - сказал ребенок. Взяв в каждую ручку по деревянной погремушке, Мартин затряс ими.
-А мне дашь? - Мэри склонила голову набок.
-У! - Мартин прижал погремушки поближе и недоверчиво посмотрел на нее. «Он очень жадный, - рассеянно отозвалась Марта, просматривая папку с бумагами. В саду было тихо, пахло розами, томно жужжали пчелы. Она покачала носком замшевой туфли:
-Что я тебе могу сказать? Пусть Джон тебя за линию фронта посылает, потому что это, - она похлопала рукой по папке, - сведения не то что из третьих, а из тридцатых рук. Пока своими глазами на французскую армию не посмотришь - ничего не поймете.
-У! - Мартин, бросив погремушку, потянулся к матери. Марта подхватила его на руки. Спустив с плеча легкое, отделанное кружевами домашнее платье, она дала ребенку грудь.
-У нас есть человек во французской армии, - задумчиво сказала Мэри.
-Не человек, а капитан Иосиф Мендес де Кардозо. Шурин нашего общего знакомого, - отрезала Марта. «Он не станет поставлять никаких сведений, - женщина поморщилась, - это бесчестно».
Мэри подперла подбородок кулаком и задумчиво спросила: «А если он меня рассекретит? Наш общий знакомый, наверняка, захочет письма передать, для семьи. Мне придется встречаться с капитаном Кардозо».
-Придется, - согласилась Марта. «Не волнуйся, Иосиф тебя не выдаст, он понимает, что такое честь».
Мэри грустно накрутила на палец темную прядь: «Волосы стричь надо…, А как же я потом?»
-Пусть тебе Мадлен париков купит, - посоветовала Марта. «Как там девчонки? Наверное, пошли уже?»
-Джоанна пошла, - Мэри перевернулась на спину и посмотрела в спокойное, летнее небо, на белые, пушистые облака. «Вероника опасается еще, она осторожная. Когда я туда вернусь, уже и она пойдет. Спасибо, тетя, - девушка вскочила. «Пойду, оторву Майкла от чертежей. Прокатимся на лодке, посмотрим, как там речной дом строится».
-Ну-ну, - только и сказала Марта, гладя заснувшего сына по каштановым локонам.
Мэри дошла до кухонных палаток. Устроившись под телегой, она вынула из кармана куртки краюху хлеба и кусок старого, твердого сыра:
-В Вене первым делом запрусь в умывальной у Мадлен. Буду лежать в ванне с ароматической эссенцией. Долго. Потом пусть придет дама, что за волосами и ногтями ухаживает. Надо еще купить саквояж кожаный, что я видела, перчатки, в Zur Schwäbischen Jungfrau - скатерть и салфетки, для тети Марты, у Албина Денка - фарфор….- Мэри зевнула и вспомнила свои платья, что висели в гардеробной у Мадлен.
-Новое сошью, - решила Мэри, переворачиваясь на бок, жуя хлеб. «В Вене в оперу схожу, с Джоном и Мадлен, а в Лондоне меня Майкл в театр поведет». Она зевнула и почесалась:
-Зима на дворе, угомонились бы. Хотя здесь лошади вокруг, а где лошади, там и блохи.
Мэри доела сыр, и заснула. Она спокойно, размеренно дышала, не обращая внимания на грохот канонады - французская артиллерия обстреливала Арколе.
Иосиф сжег письма: «Сын у Марты. Наконец-то, дождался Питер. Подарок бы им послать, да откуда тут его взять? - он оглядел простую, заправленную тонким, шерстяным одеялом, койку, и холщовый вещевой мешок в углу.
Он, было, достал походную чернильницу. Взяв тетрадь, Иосиф раскрыл ее на колене. «Мартина они привили от оспы, - вспомнил Иосиф строки из письма Джона, - и мы наших девочек - тоже. Доктор Дженнер в Англии, в мае, провел новую операцию. Она называется «вакцинацией». Посылаю тебе полный отчет о ней, вряд ли до тебя доходят научные журналы».
-Это точно, - пробормотал Иосиф. Он уже взял перо, как на пороге раздался кашель.
-Вам пакет, капитан Кардозо, - вытянулся вестовой. Иосиф взломал печать. Пробежав глазами несколько строк, он потянулся к мундиру, что был брошен на койку. «Наверняка, у кого-то зуб заболел, - он провел рукой по щекам. «Бриться не буду, и так сойдет. Я зуб иду вырывать, а не на парад».
Иосиф застегнул мундир. Вдыхая прохладный, вечерний воздух, не обращая внимания на гул орудий - артиллерия стояла на плацдарме правее лагеря, он пошел к штабным шатрам.
-Вам сюда, - вежливо сказал вестовой, указывая на простую, холщовую палатку. Иосиф нагнулся и шагнул внутрь. Там было совсем пусто, горела масляная лампа. На расстеленной по земле шинели сидел какой-то человек. Он рисовал карту - быстро, изредка покусывая перо.
Он вскинул синие глаза. Иосиф понял: «Лейтенант давешний. Я-то думал - у кого-то из высших офицеров зуб болит. Мог бы и сам дойти до госпиталя, не велика птица».
-Здравствуйте! - молодой человек встал. У него были каштановые волосы, играющие золотом в свете лампы. «Проходите, капитан Кардозо».
-Вы устраивайтесь ближе к лампе, и раскрывайте рот, - сварливо велел Иосиф, доставая из кармана мундира потрепанный, кожаный футляр с инструментами. «Какой зуб беспокоит?»
-Зуб? - молодой человек поднял бровь и расхохотался: «Зубы у меня в полном порядке, капитан». Зубы у него и вправду, были белоснежные, крепкие, здоровые.
-Тогда что у вас? - удивился Иосиф. «Понос или фурункул? Если первое, зайдите в госпиталь, я вам дам снадобье. Со вторым придется потерпеть. После атаки я его вскрою. Сейчас, - он развел руками, - я должен заниматься ранеными».
-Очень правильно, - пробормотал юноша и похлопал рукой по шинели: «Садитесь».
-Он меня лет на двадцать младше, - понял Иосиф, опускаясь на землю. «И по званию ниже. Что это он мной командует? Но ведь такому и не скажешь: «Нет».
-Не скажешь, - повторил он, искоса рассматривая упрямый, твердый подбородок, изящно вырезанные ноздри, длинные, темные ресницы.
-Я сейчас, - молодой человек завершил карту. «У меня военный совет через четверть часа, сами понимаете, - красивые, еще по-юношески пухлые губы, усмехнулись, - надо быть готовым. Вот вы врач, - юноша, на мгновение, прервался, - вы скажите мне, почему я смотрю на местность, на войска, и сразу понимаю - что мне надо делать, и когда? Остальным приходится объяснять, карты чертить, это все отрывает время…, - молодой человек поморщился.
-От чего? - поинтересовался Иосиф.
-От войны, - удивился его собеседник. Он отложил карту: «Терпеть не могу задержек. Ненавижу, когда меня не понимают».
-У каждого человека, - добродушно заметил Иосиф, - свои способности. Нельзя требовать от других…
-Ерунда, - прервал его юноша. «Я живу так же, как мои солдаты, - он обвел рукой палатку, - и ем их пищу. Я требую от каждого, чтобы он отдавал все силы тому, чем мы занимаемся, иначе и начинать не стоит. До конца жизни, до последней капли крови…, - он встряхнул головой: «Я велел принести ваше личное дело. Медицинский опыт у вас впечатляющий, только в армии вы всего второй год. Почему? - требовательно спросил он.
Иосиф рассмеялся: «Да кто же это? Ланн? Я его видел издали, он на три головы выше этого паренька. И маршал ранен был, в палатке для высших офицеров лежит».
