-Рад знакомству, - тот склонил светловолосую, выпачканную в золе, голову. Изящно сбив с рукава блузы какой-то листик, виконт подал Мэри руку:

-Мадемуазель, я очарован. Я много слышал об Америке от нашего командира, генерала де Шаретта. Вы мне непременно должны рассказать о вашей родине. Пойдемте, - велел Лануа. «Мы совсем недалеко от основного лагеря».

-Я сбегаю за мамой, - Элиза исчезла в густых кустах.

У Джона отчаянно, горько заныло сердце. Он приказал себе: «Не смей! Отец жив, ты сейчас его увидишь!»

Он вздохнул: «Майкл, ты в седле можешь сидеть?»

-Я уже там, - усмехнулся юноша.

-Все наверх! - велел виконт и развел руками:

-Сами понимаете, без дозорных мы оставаться не должны.  Прошу, - он указал на заросшую травой тропинку, что вела в самую чащу: «Я пойду впереди, та ловушка, у которой мы вас перехватили - только одна из многих. Жаль, наш инженер уехал, месье Корнель. Мы тогда делали и  мины, и бомбы. Сейчас тоже - но поменьше, не все с порохом работать умеют».

-Я тоже инженер, - рассмеялся Майкл, - появятся у вас и мины, и бомбы и все, что вам надо, месье виконт.

-Месье Корнель добрался до России и обвенчался, - поднял бровь Питер. «С мадемуазель Бенджаман».

-Врали, значит, в газетах, - сочно сказал Лануа. «Я ее один раз на сцене видел, в Париже. До войны еще. Великая актриса, конечно». Он остановился: «Здесь  осторожней. Я сначала веревки разрежу, а то нам на головы бревна свалятся».

Виконт убрал  нож и распрямился: «Мы  тогда выпьем за их здоровье, господа. Вино у нас есть, не только медовуха».

Джон тронул лошадь и повел носом - откуда-то издалека уже тянуло дымом костров.

Над огнем висел закопченный котелок, вкусно пахло супом. Майкл, оглянулся на землянки: «Сколько у вас народу, месье де Шаретт?»

Генерал открыл вино. Он мрачно отозвался, разливая его в оловянные стаканы: «Две сотни тут постоянно прячутся. Им  в деревни хода нет. И сотню крестьян мы еще поднимем, конечно. У ее  светлости  тоже  сотня, - он махнул рукой на еле видную в тумане фигурку Марты.

Землянки были вырыты на сухом острове, посреди болота. Отсюда  Майкл даже не видел гать, которую они миновали по пути к лагерю - все было окутано белесой, холодной пеленой, верхушки деревьев уходили в серое, мрачное небо. Он поежился. Мэри строго велела, помешивая суп: «Поешь, и сразу спать, ты все-таки ранен».

Элиза оглянулась - брат стоял рядом с матерью. Она только и разобрала в тумане, что его светловолосую голову.

 -Четыре сотни, - посчитал Питер. «Месье де Шаретт, но ведь была…»

Генерал выпил сразу половину стакана и хмуро ответил:

-Была Католическая Королевская Армия, господа. Вы хоть знаете, - он тяжело вздохнул, - сколько мы человек потеряли той осенью…, Всех офицеров, один я остался. Хоть Теодор теперь в безопасности, - он невесело улыбнулся. Мэри поторопилась сказать: «Давайте ваши котелки, господа. Это мы с тетей Мартой варили, из уток с картошкой, очень вкусно».

Вокруг костра наступило молчание. Майкл, пробуя суп, подумал: «Хлеба у них нет. Да какой хлеб, крестьяне еле на овощах выживают».

-И вы собираетесь с четырьмя сотнями человек атаковать Ренн? - поинтересовался Питер.

-Да, - тяжело ответил де Шаретт, хлебая суп, - Деметр превратил наши земли, - он повел рукой вокруг, - в пустыню, вы сами видели. Так что мой долг - убить его. И убивать всех республиканцев, что перейдут нам дорогу.

-И сколько еще вы будете продолжать? - Питер снял очки.

-Папа, - предостерегающе заметил Майкл.

-До последней капли крови, месье Кроу, - темные глаза де Шаретта заблестели яростью. Генерал отодвинул котелок. «Вы приехали сюда, из вашей благополучной, сытой страны. Англия  палец о палец не ударила, когда Франция истекала кровью, и дети становились сиротами! - он встал. «Где были обещанные нам графом Прованским корабли? Мы осаждали Нант, каждый день под пулями гибли люди, а вы даже не подумали послать сюда военную эскадру!»

-Месье де Шаретт, - Питер тоже поднялся, - я не имею никакого отношения к правительству Великобритании, а граф Хантингтон, - он кивнул на Марту и Джона, что сидели у края болота на каком-то бревне, - он приговорен Комитетом Общественного Спасения к смертной казни. Его светлость  сделал в Вене для ваших эмигрантов, столько…

-Да, - устало махнул рукой де Шаретт, -  бежать, конечно, легче всего. В Лондон, в Австрию, в Россию…, Только если все убегут,  - он вскинул побитую сединой голову, - кто будет защищать народ Франции от этой шайки головорезов?

Генерал замолчал. Они услышали горький, тревожный крик птицы, что кружилась над лагерем.

-Спасибо за ужин, - он поклонился в сторону Мэри. «Землянку свою вы видели. Мадемуазель Кроу будет ночевать с ее светлостью и Элизой, в замке. Тут недалеко». Де Шаретт, было, подхватил с земли свою куртку, но повернулся к Питеру, держа  ее в руках: «Вы можете уехать, конечно…»

Питер поднял руку: «Месье де Шаретт, мы здесь не только для того, чтобы помочь нашим родственницам, но и, разумеется, сделаем все…»

-Хорошо, - вздохнул генерал и помолчал: «Спасибо вам. Завтра соберемся, будем думать - как нам распределить силы для атаки».

-Я займусь оружием, так что все, что вам нужно, будет в порядке, - Майкл отпил вина. Де Шаретт, накинув на плечи куртку, повторил: «Спасибо. Спокойной ночи, господа».

Он ушел - медленной походкой смертельно усталого человека. Элиза, прижавшись к боку Мэри, попросила: «Ты мне должна непременно, непременно все рассказать - об Америке, о наших родственниках, о Мораг…Я так рада, что ты приехала…»

-Расскажу, конечно, - девушка обняла худые плечи Элизы и строго заметила: «Дядя Питер, Майкл, капитан Фэрфакс  - идите спать, видно же, что вы устали. Мы подождем тетю Марту с Джоном и тоже пойдем».

-Вас проводить надо, - Фэрфакс посмотрел на зеленую точку Венеры, что виднелась над темными верхушками деревьев.  «Все же вечер на дворе».

-Не надо, - раздался за их спинами тихий голос. Питер понял: «Она ведь совсем не изменилась. Только морщины… - он посмотрел на резкие линии по углам тонких губ. Марта присела к костру и что-то шепнула дочери. Та кивнула. Поднявшись, Элиза пошла по тропинке, к так и сидящему на бревне Джону, исчезая в тумане.

-Тяжело ему, - Марта приняла от Мэри котелок с супом и коротко улыбнулась: «Спасибо, милая. Мы сами дойдем, - она посмотрела на капитана,- здесь недалеко, и дорога известная. Спокойной ночи».

-У нее кольца нет, - увидел Питер и вспомнил грустные, зеленые, глаза Элизы: «Алмаз  я солдатам отдала, когда папу казнили, и мама умирала. Так я ее и спасла. Только крестик остался, - девочка положила руку на худые ключицы.

-Найду и верну ей, - пообещал себе Питер. Превозмогая желание коснуться ее бронзового, стриженого затылка, обнять и больше никогда не отпускать, он ответил: «Спокойной ночи Марта, хороших вам снов».

-Да, - она все смотрела куда-то вдаль, на густой туман, грея руки о закопченный котелок. «Вам тоже. Завтра будет тяжелый день, начнем готовить атаку на Ренн. Так что выспитесь, - велела женщина.

Уже у входа в землянку Питер обернулся, - она сидела, взяв руку Мэри, что-то ей рассказывая.

-Оставь, - велел себе мужчина, шагая в сырой, кислый запах  пота, в храп и сопение людей, - оставь, видишь же - не до тебя ей. И никогда ты ей никем, кроме друга, не станешь».

-Ты что, папа?  - услышал он за своей спиной голос Майкла. Снимая очки,  Питер ответил: «Ничего, сыночек, ничего».

Элиза потянулась, и стерла слезы с лица брата:

-Не надо, милый, не надо…Господи, - вдруг вырвалась у девочки, - как же мы без папы будем? Джон, Джон, - она прижалась щекой к его руке, - я ведь думала, что и мамочка  тоже умрет…, У нас братик был, маленький, такой маленький, - девочка тихо завыла. Джон, испугавшись, прижал ее к себе: «Все, все, милая, все закончилось…»

-Их на кладбище Мадлен похоронили, и папу, и Джорджа, - девочка вытерла нос рукавом куртки. «Во рвах, куда казненных сбрасывали. Мы братика окрестили, хоть он и мертвый родился. Акушерка сказала, что так правильно…»