Он исчез за дверью. Марта смешливо подумала: "Даже охрану завела, ее наверняка — посетители осаждают".

— Господи, — Федор посмотрел на цветы у себя в руках, — что я ей скажу? Что полюбил ее с первого взгляда? Ей это все говорят, должно быть. Да и кто я рядом с ней? Ну, ученый, вторая книга выходит, а она — великая актриса, — он вздохнул и услышал тихий шепот Марты: "Просто подари цветы, и все. Не бледней так, пожалуйста".

— Марта! — раздался восторженный голос. "Марта, милая моя, ты в Париже!"

Запахло розами. Федор едва не пошатнулся — она уже сняла грим, и была совсем рядом, — высокая, смуглая, с темными волосами, падающими тяжелой волной на плечи. Глаза ее — чудные, огромные, черные, — сияли золотистыми искорками.

— Как звездное небо, — еще успел подумать мужчина, а потом они оказались в уборной. Марта, оторвавшись от Тео, лукаво кивнула в его сторону: "Позволь тебе представить, мой лучший друг, месье Теодор Корнель. Он преподает в школе Дорог и Мостов".

Он едва успел промолвить: "Мадемуазель Бенджаман…, - как Тео, приняв цветы, улыбнулась гранатовыми губами: "Мои любимые, месье Корнель, спасибо вам большое".

— Завтра же в цветочную лавку, — велел себе Федор, — и пусть ей каждую неделю присылают белые розы. Буду их дарить, пока я жив.

— Вы должны у меня пообедать, — Тео наклонилась. Обняв Марту, актриса всхлипнула:

— Господи, я ведь и не чаяла уже. Я ведь тоже, месье Корнель, — она вытерла глаза кружевным платком, — из колоний, как и Марта. Я ее еще до замужества знала. Мы сегодня ждем месье Моцарта, этого юного композитора из Австрии, он сейчас гостит в Париже, и графа д’Артуа. Так что поехали"

— Мы, — с болью в сердце подумал Федор. "А что ты хотел — она наверняка, с кем-то живет. Все равно, — вдруг разозлился он. "Мне бы только рядом с ней быть, и ничего мне больше не надо".

— Мы совсем близко, — Тео посмотрела на визитную карточку, — на набережной Августинок. У меня отличный вид на реку и Нотр-Дам. Со мной живет моя секретарь, — она улыбнулась, — мадемуазель Жанна. Она и моей гардеробной заведует.

— А это кто? — Марта озорно кивнула за дверь.

— Робер и Франсуа, — Тео усмехнулась, — мои охранники. Раньше другими делами промышляли, как понимаешь, — она подняла ухоженную бровь.

— Месье Корнель, — она повернулась к Федору, — я украду Марту, ненадолго. Мы отправимся в моей карете. Нам надо поговорить, мы давно не виделись, — Федор увидел, как блестит золотой крестик на смуглой, нежной коже в начале груди. Он, покраснел: "Что вы, мадемуазель Бенджаман, я понимаю. И спасибо за приглашение на обед".

— Просто Тео, — она протянула руку. "И запомните — друзья Марты, — мои друзья".

Он прикоснулся к горячим пальцам. Вздрогнув, не в силах отвести от нее взгляда, Федор проговорил: "Спасибо, мадемуазель Тео".

— Граф д’Артуа, — подумал Федор, усаживая женщин в карету. "Очень хорошо, что он там будет. Граф, хоть и шалопай изрядный, но много знает — близок к королеве. Только ведь я сейчас ни о чем, ни о чем другом думать не могу, кроме нее".

Он проследил за охранниками, что встали на запятки. Федор свистнул наемному кучеру: "Ты поезжай за ними, и жди нас там. Я пешком пройдусь, тут недалеко".

— Хоть голова проветрится, — Федор усмехнулся и посмотрел в темное, уже ночное небо. "Ну, сделаю я ей предложение, так ведь она его не примет. И потом, в Россию я возвращаться пока не могу. Да и не поедет она в Россию, что ей там делать? Пошло оно все к черту, — мрачно сказал себе Федор, — как будет, так и будет. Я просто не могу жить без нее, вот и все".

Стало чуть легче. Он, улыбаясь, засунув руки в карманы сюртука, — направился к набережной Августинок.

В карете пахло розами. Тео, найдя руку Марты, горько сказала: "Я же тебе записку оставила, тем утром, когда убегала из усадьбы, предупредила о Мэтью".

— Меня тогда доктор опиумом накачал, не сомневаюсь, — вздохнула женщина, — когда я проснулась, никакой записки уже не было. Ну и вышла, — у тонких губ легла складка, — за Мэтью. У алтаря стояла с ним, а брачную ночь провела с мистером Дэвидом. А дальше, — Марта махнула рукой, — тоже…, И вспоминать не хочу. Зато Тедди у меня замечательный малыш. Ты придешь ко мне и увидишь.

— Значит, Мирьям так и пропала, — Тео смотрела на факелы, что горели на стенах домов. "Господи, бедная девушка, она же мне тогда так помогла. Потом Дэниел и Хаим обо мне позаботились, и миссис Франклин тоже. А Хаима уже нет, — Тео стерла слезинку. Марта мрачно вздохнула: "Его Кинтейл убил, скальп с него снял. И он же — Мирьям похитил. Теперь и не найти его, наверное".

— Как и Мэтью, — Тео переплела свои смуглые пальцы с белыми, нежными пальцами Марты. "Мне так жаль, так жаль, милая, твой отец…, И эти несчастные, которых Мэтью убил…".

— Мэтью я найду, — Марта раздула тонкие ноздри. "Я обещала, и я это сделаю. Зато Салли, — она оживилась, — сбежала, я ее до Бостона довезла. Она повенчалась с Натаниэлем".

— Слава Богу! — Тео перекрестилась. "Хоть кто-то счастлив. Впрочем, ты, — она подмигнула Марте, — тоже счастлива, наверняка. Такой красавец этот месье Корнель, и ученый известный. Я о нем от мистера Бенджамина Франклина слышала, они друзья".

— Вот и мы, — Марта подтолкнула ее, — с месье Корнелем — просто друзья. Мы в Лондоне познакомились. А что с твоим сердцем? — она испытующе посмотрела на Тео.

Та вспомнила темную каюту и ласковый, нежный шепот Меира: "Ты самая лучшая, самая красивая, Тео, спасибо, спасибо тебе".

— Она поймет, — подумала женщина. "Не может не понять".

— Я люблю Жанну и она меня, — просто ответила Тео. "Только это…, - она внезапно покраснела. Марта мягко сказала: "Я и не слышала ничего. А вы с Жанной приходите ко мне, познакомитесь с Тедди, устроим девичий завтрак, — Марта рассмеялась. Тео, обняв ее, шмыгнула носом: "Мы с тобой в четыре руки поиграем, как в старые времена. Месье Моцарт обещал новые ноты принести".

— Я Жанне наше родословное древо покажу, — добавила Марта, — раз она де Лу, то значит — наша родственница. Я в Лондоне со своей семьей познакомилась.

— Да, — Тео улыбнулась, — она мне говорила, что ее предок — как раз из Квебека во Францию приехал.

— Анри де Лу, — уверенно сказала Марта, вспомнив записи. Тео добавила: "Мать ее, не поверишь, была английская леди, леди Анна Пули".

— Вот оно, значит, как — усмехнулась женщина: "Вот все и нашлись. Кинтейл тоже — родственник нам, кто бы мог подумать. Иосиф и Джо еще на Святой Земле посмотрят — что там за семья. А мы с этой Жанной в пятом колене кузины".

Карета остановилась у изящного, трехэтажного дома, выходящего окнами на Сену. Тео, указав на большой балкон, рассмеялась: "Приведешь к нам маленького, будем сидеть там, пить кофе и болтать".

В окнах уже горели свечи. Тео сказала: "Сегодня суп холодный, из спаржи, форель под белым соусом и земляника. Такая жара, что не хочется ничего тяжелого. И вино, конечно, у меня отличный погреб".

— Вот и Теодор, — Марта помахала рукой мужчине: "Не стану ему говорить. Не мое это дело, да я Тео обещала — тайну хранить. Пусть будет, как будет".

На белоснежной, кружевной скатерти бегали, метались отблески свечей — окна были распахнуты. Теплый, легкий ветер с Сены заставлял пламя чуть колебаться.

— Вы можете быть совершенно спокойны, месье Корнель, — граф д’Артуа выпил вина, — никто не собирается атаковать Британию и разорять научные коллекции в музеях. То, что мы объявили войну — не более, чем жест поддержки наших союзников, колонистов. Все действия будут вестись в Северной Америке.

— Надеюсь, не в моем родном Квебеке, — вздохнула Марта и отложила вилку. "Я ведь до трех лет была подданной Франции, ваша светлость. Это потом Акадия отошла Британии".