«Так я жду вас в здании совета, господа».

Толпа стала расходиться, а священник все стоял на коленях, шепча: «Вижу, вижу! Вижу знамение, вижу Иисуса в одеждах, белых, как снег. Он пришел повести нас в землю обетованную!»

Мэри подняла заступ и одним движением сбила замок с дверей дощатого амбара.

— А он, говоришь, тебя на одной кукурузе держал? — кисло заметила Полли, обводя глазами бочки солонины и мешки с мукой. «А мука, откуда, ты же говорила, неурожай был осенью?»

— Ту, что была с прошлого года — съели всю, еще давно, — Мэри засучила рукава платья. «А это, наверное, еще из Англии, что на первых кораблях привезли, смотри, какой у него запас тут, оказывается. И мешки открыты, — она зачерпнула горсть ржаной муки, и внимательно присмотрелась. «Ну, червей нет, кажется, можно детям хлеба испечь, а то уж и забыли — какой он на вкус».

На дворе раздался топот, и Джоан Рэдклифф, задыхаясь, ворвалась в амбар, поправляя сбившийся набок чепец.

— Миссис Полли, — закричала женщина. «Где Маргарет, с ней все хорошо?»

— Успокойтесь, ради Бога, — Полли полезла за солониной. «Ваша Маргарет и Чарли Уильямс — в поселении, у индейцев, за ними присматривает наш племянник, мистер Вулф. Он и Чарли, вместе с капитаном Смитом, строят дом для вождя».

— Они там построят, — раздался сзади сочный голос плотника. «Мальчишке четырнадцать лет, — Уильямс прислонился к створке двери, — он у меня еще не мастер, а так — подмастерье».

— А Маргарет? — синие глаза миссис Рэдклифф наполнились слезами. «Что она там делает?»

— Еду готовит, — Полли положила кусок солонины на оловянную тарелку и вытерла руки о салфетку. «Для тех, кто дом строит».

— Да что она там наготовит, в двенадцать лет! — возмутилась миссис Рэдклифф. «Нет, вы как хотите, мистер Уильямс, а я немедленно отправляюсь в это стойбище. Если уж кому-то там готовить, так это мне. Объясните мне, как туда добраться, миссис Полли».

Уильямс помолчал и хмуро сказал: «Я, как помост разберу, тоже туда поеду. Не дело это — когда мастера нет, потом вождю крыша на голову свалится, а мы виноватыми окажемся».

Полли посмотрела на горсть темной муки, что так и лежала на ладони сестры, и вдруг спросила: «Миссис Рэдклифф, а вы хлеб давно пекли?».

— Да вот когда его преподобие корзинку с едой принес, — Джоан Рэдклифф покраснела, — у нас-то с Маргарет муки не было.

— Да ее тут вообще ни у кого нет, кроме него, — угрюмо заметил Уильямс, — но его преподобие, как положено, — после каждой молитвы нас кормил, хлеб никогда на столах не переводился.

— Александр вам объяснит, как до индейцев добраться, — улыбнулась Полли, и, когда плотник и миссис Рэдклифф ушли, взорвалась: «Нет, ну какой негодяй! Тебя и Энни морил голодом, а у самого амбар от припасов ломится. Пошли, тесто замесим — Полли наклонила холщовый мешок, и мука посыпалась темной струей в деревянную миску.

— Так, — сказал Питер, откидываясь на спинку кресла, обводя глазами членов совета, — счетные книги я ваши все проверю, по амбарам пройдусь, а вы мне пока скажите, уважаемые господа, — что это за казни, без суда, без приговора? Право слово, — мужчина прервался и вздохнул, — если бы я не знал, что вы — англичане, я бы в этом засомневался.

В большой, с чисто выскобленным полом, комнате, громко тикали часы на стене, ставни были раскрыты, и Питер услышал громкий голос Полли, доносящийся с площади: «Стыдно, господа, огороды все сорняками заросли!»

Кто-то шикнул на нее и женщина презрительно сказала: «Я не знаю, как по вашим правилам, а я хожу в англиканскую церковь и первый, кто попытается заткнуть мне рот, получит вот этим заступом по шее!»

Питер усмехнулся про себя и, положив руки на стол, сцепив пальцы, поинтересовался: «Ну, господа, я все еще жду объяснений».

— Его преподобие…, - пробормотал мистер Брамли.

— Кстати, где он? — поинтересовался Питер.

— В церкви, молится о нашем спасении! Он сказал, что будет делать это всю ночь! — раздался высокий, истерический голос с противоположного конца стола. «Как и положено пастырю! И не задерживайте нас, мы должны идти за ним в землю обетованную!»

— Попозже, — спокойно оборвал его Питер. «Да и посмотрите на себя, господа, вы все ослабли, исхудали — далеко ли вы уйдете?»

— Его преподобие нас кормил, всех, — говорящий поднялся, и Питер, кинув взгляд в его сторону, увидел дергающиеся, шелушащиеся руки. «Он святой, пророк Господа нашего Иисуса Христа, безгрешный, словно агнец!»

— И он вам сказал, что миссис Мэри, его жена, убила их сына, маленького Николаса? — спросил Питер. «И только на основании его слов вы решили казнить бедную женщину?»

— В нее вселился дьявол, — мистер Брамли часто задышал. «Вы не были здесь год назад, мистер Кроу, не видели дьяволово отродье, которое мы выловили из реки и сожгли на костре! А все мы, — он обвел рукой комнату, — его видели. Вот здесь, на этом столе, мистер Кроу! Это был ребенок, девочка, с лицом дьявола, с клешнями вместо рук и ног. Мы прокляты, прокляты! — мужчина опустил голову в ладони и громко разрыдался.

— Дьявол, дьявол, — раздался угрожающий гул голосов вокруг. «Дьявол среди нас, в наших рядах! Изгоним дьявола!»

Питер потер руками лицо, и, встав, отодвинув кресло, решительно сказал: «Вот что, господа — я вижу, вы все устали, отправляйтесь-ка по домам, а завтра утром начнем проверку ваших складов. Со счетными книгами я сам посижу».

Он подождал, пока дверь за членами советами захлопнется, и пробормотал, глядя на клонящееся к закату солнце: «А на рассвете я навещу своего кузена».

От горшка поднимался щекочущий ноздри аромат солонины.

— Кукурузная каша с мясом, — повел носом Александр. «Мистер Уильямс и миссис Рэдклифф взяли лодку и переправились на другой берег, я им все объяснил».

— Слава Богу, что этот помост разобрали, — передернула плечами Энни, берясь за ложку. «А то прямо мороз по коже шел. Мамочка, — восторженно сказала девочка, — но ты такая смелая!»

Мэри отложила шитье и усмехнулась: «Ну, дорогая моя, папа твой покойный так же когда-то с эшафота спасся, в Нижних Землях».

Александр прожевал и сказал: «Тетя Мэри, хотите, завтра сходим на берег, выберем камень для могилы Николаса? А то вы говорили, там один деревянный крест стоит, можно до отъезда нашего могилу в порядок привести, как положено».

— Спасибо, милый, — улыбнулась Мэри. Дверь хлопнула и Полли, скидывая сапожки, весело заметила: «Ну, мы с доньей Ракель и женщинами половину сорняков вывели, завтра другую выведем, и можно будет поближе к весне сеять рассаду, наверняка семена у них тут еще остались».

— За стол садитесь, — велела Мэри, ласково оглядев разрумянившуюся девушку. «Питер в совете еще, вряд ли до ночи появится, ну да мы ему поесть оставим. Донья Ракель, берите хлеба, совсем свежий».

— Я такого и ни ела никогда, — робко сказала девушка, принимая темный ломоть. «В Мехико такого нет».

— Конечно, это ведь ржаной, мука из Старого Света еще, — Полли взглянула на детей, что сидели за пустыми тарелками, и спросила: «А вы хлеба хотите?».

— Были бы булочки, — я бы поела, — Энни выпятила губу.

— А я отвык уже, — рассмеялся Александр, — да и одной кукурузы хватит. А можно мы с Цезарем пойдем, погуляем, на реке?

— Ну конечно, — разрешила Мэри, и подтолкнула сестру: «Мы с тобой давай одежду пересмотрим, починим, у меня ткань есть, надо будет Александру новое пошить, и нам тоже, да, думаю, и донья Ракель от платья не откажется, да?

— Такой вкусный хлеб, даже не верится, — девушка покраснела. «Можно я еще возьму? Я вам помогу, сеньора Мэри, у меня же двое младших братьев было, — девушка погрустнела, — я умею на мальчиков шить».

— Ешьте сколько хотите, — Мэри потянулась и взяла маленькую, с нежными пальцами, руку:

«Потом поднимайтесь наверх, и ложитесь у Энни в комнате, а она пока со мной поспит. А то вы уже зеваете, милая донья Ракель».

— Это все свежий воздух, — рассмеялась Полли.

Когда девушка ушла, она зорко посмотрела на сестру, убиравшую со стола, и тихо сказала: