- Что я здесь делаю? Это не моя страна, не моя война…, Зачем я здесь? Кузина Амада с индейцами…, Ее отца приказал убить дядя Дэниел…, Я не хочу, не хочу поднимать против нее оружие. Я не хочу воевать.
Джон так и сказал сначала лейтенанту, а потом полковнику Кастеру. Тот смерил его холодным взглядом и процедил:
- Хорошо. Будешь в фургоне, вместе с телом своего дяди, а потом доставишь его в Сан-Франциско. Генерала Горовица похоронят на Арлингтонском кладбище, с полными военными почестями.
Мак-Дональд опустил трубу и велел Джону:
- Спешивайся. Лошадь тебе не нужна. Останешься здесь.
У графа Хантингтона отобрали даже кольт. Джон похлопал себя по карманам замшевой куртки. Жестяная коробочка с табаком лежала на месте, как и его охотничий нож. Прерию заливало яркое, утреннее солнце, день был отменный. Джон, проводил взглядом первый эскадрон:
- Зачем все это…, У индейцев, не только воины, в лагере старики, семьи. Амада, наверное, тело отца в горы повезла, чтобы его похоронили, в долине, где они живут.
Джон присел на приступку фургона и закурил. Он избегал смотреть на сосновый, простой гроб. Подросток вспомнил:
- У евреев хоронят всех одинаково, в саване. Хотя это военное кладбище. Дядя Дэниел, наверное, в форме будет. Бедные его мальчики, Александру шести не исполнилось.
Джон, внезапно, понял, что не может представить себя сиротой.
- Папа ничем таким не занимается, - твердо сказал себе граф Хантингтон, - он обеспечивает безопасность нашей администрации в Ирландии. А что у нас охрана, это положено, из-за папиной должности.
Отец всегда шутил, что собирается дождаться первого бала Джейн и уйти в отставку.
- Еще года четыре, - посчитал Джон, - я в Кембридже буду учиться. Потом уеду в Африку. Найду Петра, на приисках, в Блумфонтейне…, Интересно, Грегори останется в Англии, или все-таки в Бомбей отправится? - Джон задумался:
- Он, конечно, скрытный. Вроде и не сын по крови тете Марте и дяде Питеру, а похож на них.
Тетя Марта всегда отмалчивалась, или отшучивалась, когда дети спрашивали, почему сейф в стене ее кабинета, закрывается на кодовый замок.
- Требование профессоров Кембриджа, - смеялась женщина, - чтобы никто не мог подсмотреть решения экзаменационных задач.
Джон предполагал, что тетя Марта работает на правительство. Юноша, однажды, спросил об этом у отца. Они сидели в библиотеке, после охоты с лисами. Герцог был в хорошем настроении. Отец вытянул ноги к огню в камине:
- Работает. Придешь ко мне, после Африки, и все узнаешь. А если я к тому времени буду в отставке, -он пригубил виски в серебряном бокале, - узнаешь от самой тети Марты. Миссис Марты, - поправил себя Джон и поднял бровь:
- У нас так друг друга называют, дорогой мой. Без чинов, - он понюхал папиросу и пробормотал: «Виргинский табак. Некоторые предпочитают египетский, но для меня он слишком слабый».
У Джона в его коробочке лежал такой же табак. Он пах теплом и солнцем. Юноша покуривал, слушая далекие выстрелы. Он пытался не думать о гробе, за его спиной, накрытом американским флагом. Вместо этого, Джон представил себе, как отец выйдет в отставку. Герцог обещал выращивать в Банбери овощи. Мария Корвино, гостя в замке, занималась кухонным огородом. Она все время говорила:
- Здесь отличная земля, дядя Джон. Очень плодородная. Вы сможете брать призы на сельскохозяйственных выставках.
- Мария хочет сыроварню открыть, - вспомнил Джон.
- Жаль, что в Королевский Аграрный Колледж пока не принимают девушек. Хотя она переписывается с мисс Ормерод, энтомологом. Говорят, что она в колледже преподавать начнет. Мария для нее целую коллекцию вредителей, собрала, - Джон, невольно, улыбнулся:
- Джейн врачом будет, как тетя Мирьям. Люси ученым станет, конечно. Дядя Питер ее возил в Ньюкасл, на химическое производство, - Джон зевнул. Над зеленой, высокой травой, порхали бабочки. Он насторожился. Выстрелы, раздававшиеся на западе, стихли.
- Конечно, - горько подумал Джон, - они безоружные люди. Куда им против кавалерии, с винтовками, с пушками…
Он вздрогнул. Земля, казалось, колебалась под ногами.
Джон вскочил и выбросил окурок. Они мчались по прерии, их были тысячи. Подросток понял, что это не седьмой кавалерийский полк. Это были индейцы. Он, с ужасом, заметил высоко поднятые на пиках, окровавленные головы. До него донесся отчаянный, страшный крик. Мак-Дональда тащил на лассо один из всадников. Оскальпированная голова лейтенанта оставляла за собой кровавый след на траве. Джон стоял, не в силах двинуться с места, а потом увидел в прерии трупы кавалеристов. Он узнал полковника Кастера в человеке, с распоротым животом. Лошади индейцев ступали копытами прямо в тела. Джон, наконец, очнулся и бросился бежать, не разбирая дороги. Он только помнил, что ему надо оказаться на востоке. Над ним просвистело лассо. Джон почувствовал резкую боль в щиколотках. Юноша упал лицом на землю, на мгновение, потеряв сознание.
Очнулся он от прикосновения холодного лезвия. Над ним возвышался огромный, смуглый, индеец. Мощные руки были расписаны татуировками. С его пояса свисал свежий скальп, кожа еще кровоточила. Это были черные волосы полковника Кастера. Джона стошнило. Индеец только брезгливо поморщился. Юноша заплакал:
- Пожалуйста…, Не надо, не убивайте меня, мне всего пятнадцать…, У меня нет оружия, я не участвовал в атаке…
- У вождя Меневы тоже не было оружия, - с акцентом, презрительно, сказал индеец, - ему шел седьмой десяток.
Он кивнул на подъехавшего к ним юношу: «Ей тоже пятнадцать. Она сегодня убила два десятка ваших солдат. Сейчас я сниму с тебя скальп, и ты сдохнешь, как сдохли все, кто пришел сюда, на нашу землю, с войной».
Джон заставил себя поднять глаза. Она коротко остригла волосы, и казалась мальчишкой. Руки девушки покрывала кровь, на замшевом ремне болталось несколько скальпов. Глаза у кузины были холодные, пристальные. Она коротко сказала что-то на незнакомом языке. Индеец убрал нож от головы Джона.
- Уходи отсюда, - Амада перегнулась в седле и взглянула на жалкое, мокрое от слез, испачканное рвотой лицо. От него пахло страхом. Девушка заметила, что его солдатские бриджи потемнели между ног. Он стоял на коленях, не пытаясь высвободиться.
- Уходи, - повторила Амада, - и забудь, что ты меня видел.
Вокруг них собирались индейцы. Она, не обращая внимания на Джона, приподнялась в стременах:
- Меня зовут Лесная Роса Маккензи, и я сегодня отомстила за своего отца! Я буду мстить дальше, обещаю! Пока стоит небо и земля, мой народ не подчинится белым, это говорю вам я, его вождь…, -Джон не понимал языка. Юноша повторял себе:
- Она меня спасла, спасла…, Она сама убивала людей, солдат, офицеров…, - он кинул взгляд в прерию. Кто-то из раненых пытался подняться. Индеец, что хотел оскальпировать Джона, почти не целясь, метнул томагавк. Топорик вонзился человеку между лопаток. Раненый коротко застонал, и упал обратно в траву.
Кузина даже не посмотрела в ту сторону. Она тронула коня, направившись, в окружении других воинов, на запад. Высокий индеец, наклонившись, ударил Джона по лицу. Светловолосая голова мотнулась, Джон свалился на бок. Индеец, спокойно, проехал копытами коня по его руке. Джон услышал, как ломается кость. Перед его глазами встало темное облако боли. Он вошел туда, почти с радостью.
Неистовый Конь догнал Амаду:
- Я могу остаться с тобой, Лесная Роса. Помочь довезти тело Меневы домой, пожить у тебя в типи…, А потом вернуться сюда, - он обвел рукой прерию, - здесь мой народ. Ты вождь своего народа, тебе нельзя их бросать, - Амада, с удивлением, увидела, что лакота немного покраснел.
- Поживи, - согласилась девушка и посмотрела вперед. Прерия была усеяна трупами белых.
- Так теперь будет всегда, - твердо сказала себе Амада, - пока я жива.
Она пришпорила лошадь. Вода Литтл-Бигхорн немного покраснела. Амада проводила взглядом тело, плывшее вниз по течению.
- Папа был бы доволен, - подумала девушка, и обернулась: «Поторапливайтесь. Надо до заката уйти дальше, на запад».
