-Добрый вечер, милая Женечка, - Федор встал, удерживая мальчишек: «Прости, что задержался. Надеюсь, я успел к десерту, что у нас сегодня? - лукаво спросил он сыновей.

-Груши, - картавя, ответил Коленька: «Они сладкие, папочка».

-Они вкусные, - Саша показал ручкой в сторону столовой: «Пойдем, папа!»

-Пойдем, милые, - рассмеялся Федор. На пороге он обернулся: «Женечка, посиди с нами. Я по тебе соскучился, за целый день».

Они зашли внутрь. Юджиния вцепилась пальцами в холодный мех: «Завтра. Завтра Стивен тебя заберет отсюда. Потерпи».

Она повесила шубу в гардероб кедрового дерева и пошла в столовую.

На заснеженной аллее было шумно, няньки везли детей на санях. Стивен, оглядевшись, сверился со своим хронометром: «Где она? Я сказал, в то же самое время». Он медленно, заложив руки за спину, пошел к пруду. Вокруг были раскинуты палатки, вился дымок самоваров. На льду кружились конькобежцы и лакеи, что толкали перед собой сани с меховыми полостями. В них сидели дамы. С горки доносился визг детей. Уходя из номеров, Стивен взял кортик, просто так, подумал мужчина, на счастье. Он купил стакан ароматного, сладкого чая. Отпив, капитан решил: «Когда привезу Юджинию домой, отправлюсь в Иерусалим, навещу маленького. И подумаю об Арктике. Хотя на экспедицию надо сначала денег заработать».

Он отсылал Судаковым большие суммы. Исаак сначала отнекивался, но Стивен твердо сказал: «И слышать ничего не хочу. Я понимаю, что вы здесь, - он обвел рукой скромную гостиную Судаковых, - мало тратите, но это мой сын, и я обязан его обеспечивать. В конце концов, - улыбнулся капитан Кроу, - можете их не  расходовать.  Просто откладывайте для Моше».

Стивен потер подбородок: «Когда Питер вернется из Кантона, я возьму отпуск в Адмиралтействе, и попрошу у него  капитанскую должность. «К и К» хорошо платят, а с парусниками я управляюсь отменно».

Он допил чай:

-Где Юджиния? Случилось что-то? - Стивен озабоченно посмотрел в сторону выхода, что вел к Инженерному замку.

-Месье де Ланже, - издевательски пробормотал  Федор, - мой, так сказать, шурин. Приятно познакомиться.

Он вернулся домой к обеду, неожиданно. Федор увидел, как замерла жена, стоя на кухне, с тарелками в руках. Федор ласково сказал мальчикам: «Илья Сергееевич вас отвезет в гости, мои хорошие. Вам покажут кукольный театр. Попрощайтесь с мамочкой, вы вечером увидитесь».

Мальчишек забрали на безопасную квартиру. Федор договорился, чтобы туда доставили фокусника из французского цирка Лежара, у Александринского театра, и переносной балаган с марионетками. Там накрыли сладкий стол, за детьми присматривали несколько жандармов. Он был спокоен.

Когда мальчики ушли вниз по лестнице, жена закусила губу: «Я хотела их погулять сводить...»

-Я знаю, - Федор запер дверь передней, наложил на нее засов и хлестнул ее по лицу: «Я все знаю, дрянь, мерзавка! Признавайся,  как тебя нашел твой брат!»

Она молчала, даже когда он повалил ее на ковер и стал бить ногами. На ее лице была какая-то странная, блаженная улыбка. Федор, разъярившись, порвав на ней платье, нашел спрятанную на груди записку. Он прочел изящный почерк жены. Наклонившись, мужчина от души ударил ее в поясницу: «Я тебя отвезу посмотреть на то, как твой брат сдохнет, обещаю. Я для него кое-что особенное придумал».

Жена стояла на коленях, часто, тяжело дыша, волосы ее растрепались, подбородок был испачкан кровью из разбитого рта. Федор протащил ее в опочивальню, выворачивая то, сломанное, запястье. Опрокинув  жену на кровать, он задрал ей платье. Потом, приведя себя в порядок, он достал из гардероба наручники.  Федор раздел жену. Загнав ее в умывальную, он приковал женщину  к медной трубе. Перед уходом он открыл форточку и взглянул на градусник. Было минус пять по Цельсию.

-Остынь, - посоветовал жене Федор и запер дверь умывальной на ключ.

Федор пока не хотел показываться капитану Кроу на глаза. В любом случае, в Летнем Саду было слишком много людей. Агент, во время обыска, не нашел в багаже так называемого де Ланже никакого оружия, кроме кортика.

-Однако, - хмыкнул Федор с утра, когда обсуждал с агентами операцию, - ничто не мешало ему зайти в Гостиный Двор и купить там револьвер.  Лавки в девять утра открываются. Не стоит рисковать невинной публикой. Все сделаем на набережной Невы. Там меньше народа.

Стивен почувствовал, как его толкнули. Невидный человечек, на отменном французском языке, свистящим шепотом, сказал: «Месье, вас ждут». Он мотнул головой в сторону реки: «Здесь слишком опасно».

Федор увидел, как капитан Кроу отдает стакан лоточнику. Достав шелковый, синий платок, он высморкался и незаметно усмехнулся. Несколько людей, что прогуливались по аллее, пошли быстрым шагом к Неве. Туда же направился и капитан Кроу.

Агентам он сказал, что перед ними опасный посланник европейских радикалов.

-В конце концов, - размышлял Федор, идя по аллее, - в подвалах Литовского Замка все признаются, рано или поздно. Только тот..., - он прикусил губу, вспомнив прозрачные, светло-голубые, упрямые глаза. «У него сын есть, - пробурчал Федор, - наверняка, занимается тем же самым, что и отец».

За последний год у него провалилось два человека, посланных в Лондон, к Герцену. Федор подозревал, что к этой неудаче приложил руку герцог Экзетер.  Посланник Бруннов только разводил руками: «Федор Петрович, невозможно отправлять ноты по такому поводу. Правительство ее величества королевы Виктории имеет право заботиться о безопасности своей страны».

-Если бы они заботились, - ехидно  заметил Федор, - они бы, Филипп Иванович, выслали бы и Герцена и всю остальную шваль, что вокруг него собралась.

Бруннов пыхнул сигарой: «У Герцена хорошие ходатаи, поверьте мне». Он повертел толстенькими пальцами: «Англичане славятся своим либерализмом, у них открыто проходят собрания итальянских эмигрантов, аболиционистов...»

-Хотя бы эти к нам пока не доехали, не начали пропаганду освобождения крестьян, - вздохнул Федор. Свежий снег скрипел под ногами: «Реформа должна быть проведена сверху, а не снизу. Нам и Чернышевского с его призывами к топору  хватает».  Он насторожился. С Невы донеслось несколько выстрелов.

Он выбежал на набережную, и, оскальзываясь на обледенелых ступеньках, спустился вниз. Федор заметил следы крови на белоснежном снегу, и гневно крикнул: «Что такое?». Агенты стояли над прорубью, у одного из них Федор заметил в руках кортик, тоже окровавленный. Слабое, заходящее солнце освещало темную, бездонную воду среди ледяного, пустого пространства реки.

-Мы его застрелили, Федор Петрович, - уверенно сказал жандарм, - три пули. Он еле дополз до воды. Январь на дворе, он не выживет.

Федор выхватил у него кортик и велел: «Обыскать всю реку, Мойку, Фонтанку, Екатерининский канал!»

Он вернулся домой только вечером. С безопасной квартиры прислали записку, что мальчики веселы  и хорошо поели. Федор сначала решил повидаться с женой.  Тело родственника так и не нашли. Федор приказал себе думать, что он сдох в ледяной невской воде. Ему нравилось повторять эти слова. Отпирая парадную дверь, он усмехнулся: «Капитан Кроу сдох. Твой брат пошел ко дну, понятно?». Он принес ей кортик. Кровь родственника засохла на эфесе. Федор не стал ее стирать.

Он прошел в спальню и прислушался. В умывальной было тихо. Федор открыл дверь и застыл на пороге. Она сидела, привалившись к выложенной муранской плиткой стене. Каштановая голова бессильно свесилась, на мозаичном полу он увидел лужу темной крови. Сначала Федор подумал, что жена пыталась высвободиться из наручников, и поранилась, но потом заметил, что ее запястья остались  скованными. Стараясь не  запачкаться, он наклонился. Вены на руках были целы. Он увидел измазанные кровью, белые, раздвинутые ноги и едва сдержался, чтобы не схватить ее за волосы и не ударить затылком  об стену.

-Посмотри сюда, гадина, - процедил Федор, поднимая ее кортиком за подбородок, - это кровь твоего брата. Это ты его убила. Господь тебя покарает за то, что ты погубила невинную душу младенца, поняла?