Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Марта, в Лондоне, прочла переведенную на английский «Капитанскую дочку».  Дядя Питер, со слов своей первой жены, рассказал ей о Пугачеве, но сейчас она только кивнула: «Нет, не знаю, месье полковник».

Он велел: «Пойдемте. Раненые в пристройках размещаются, а парадные покои свободны».

Она не доходила головой и до его плеча и ступала осторожно, изящно.

-Словно птичка, - нежно подумал Степан. «Господи, как мне ей это сказать, как? Как сказать, что еще тогда, на Малаховом кургане, ночью, я увидел ее и понял, что мне без нее не жить? Как сказать, что я ее люблю, и буду любить всегда? - он тяжело вздохнул. Марта любовалась позолоченным потолком в зале, где собирался ханский совет. Девушка обернулась: «Что?»

-Я не спросил, - пробормотал он, - не спросил..., как ваша рана? Простите, если я..., - он покраснел.

-Все хорошо, полковник, - ласково ответила Марта. «Все зажило. Спасибо, что беспокоитесь за меня».

Они шли по пустым залам. Окна были распахнуты, со двора доносилась перебранка санитаров. Марта, оказавшись на пороге выложенной белым мрамором комнаты, ахнула: «Как красиво!»

Она подошла к раковинам на стене и подставила ладонь. Свежие, прозрачные капли упали ей на руку. Степан, встав рядом, улыбнулся: «Я хотел, чтобы вы это увидели. Здесь написано, что-то, по-арабски, - он указал на вязь, что вилась по стене, - но я не знаю языка».

-Я тоже, - Марта вскинула голову и увидела: «В раю праведные будут пить воду из источника, называемого Сельсебиль».

-Это из Корана, - вспомнила девушка, - души праведников, умерших за веру, берут воду из такого фонтана.

Мерно капала вода, в комнате было тихо. Степан слышал только ее взволнованное, частое дыхание. Она все смотрела на него, пристально, не отводя глаз. Шапку она оставила в седельной суме. Бронзовые волосы, скрученные в тяжелый узел, немного растрепались. Зеленые глаза блестели. Шнурки на воротнике ее рубашки были развязаны. Степан увидел  золотую цепочку на шее. Она уходила вниз, туда, где все  было белым, белее снега, нежным и мягким.

-У нас был поэт, Пушкин, - он увидел на ее узкой ладони капли воды, - он дружил с моей матушкой. Он здесь жил, в Крыму и написал стихи об этом фонтане, - Степан едва удержался, чтобы не прикоснуться губами к ее влажным, тонким пальцам.

За открытым окном, на большом, старом каштане, запела птица. «Я вам переведу, мадемуазель Марта, - он покраснел, - на французский язык, вы же не знаете русского».

-Прочтите по-русски, полковник, - она откинула изящную голову назад. «Пожалуйста. У вас очень красивый язык».

- Я помню столь же милый взгляд

И красоту ещё земную,

Все думы сердца к ней летят,

Об ней в изгнании тоскую...

Безумец! полно! перестань,

Не оживляй тоски напрасной,

Мятежным снам любви несчастной

Заплачена тобою дань - он замолчал.

Марта, потянувшись, одним легким, мгновенным движением, достала что-то из-за голенища сапога.

-Не может быть, - потрясенно сказал себе Степан: «Нет, нет, я не верю. Почти тридцать лет прошло. Господи, я помню, как бабушка Марта мне его показывала. Это другое оружие, но табличка та же. «Вечно верной, от вечно неизменной». Подарок королевы Елизаветы миссис де ла Марк.

-Не несчастной, - сказала Марта, по-русски, с милым акцентом: «Вовсе не несчастной, Степушка». Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его, долго, ласково, нежно, так, что он услышал стук ее сердца под рубашкой. Так, что не осталось больше ничего, кроме нее, маленькой, хрупкой. Она вся была  его, подумал Степан, отныне и навсегда.

Английские фрегаты выстроились полукругом в миле от входа в Севастопольскую бухту. Аарон, стоя на палубе «Принца Альфреда», взял подзорную трубу. Священник навел  ее на рыжие, сухие холмы. «Через три дня, - вспомнил Аарон, - первая большая бомбардировка. Как это адмирал Лайонс сказал: «Если мне потребуется снести с лица земли этот вшивый городишко, и войти в него по трупам русских, я это сделаю».

-Святой отец, пора, - услышал он голос адмирала.

Лайонс был в парадной форме, синем кителе с золотыми, сияющими пуговицами, при кортике.  Аарон кивнул: «Я готов». Он поправил пасторский воротничок, огладил свою черную сутану. На суше Аарон ходил в форме пехотного капитана, но Лайонс попросил его, как выразился адмирал, одеться, согласно важности церемонии.

-Бедный мальчик, - горько думал Аарон, спускаясь по веревочному трапу в шлюпку: «Двадцать четыре года всего. И тел не нашли, ни его, ни тех матросов. Русские, скорее всего, какую-то мину подводную взорвали. Здесь сильные течения, их даже искать было бесполезно».

Оказавшись в шлюпке, Аарон взглянул на «Принцессу Луизу», госпитальный корабль, на котором завтра должны были отправиться домой тяжелораненые.

-И гробы, - вздохнул священник: «Весь трюм ими полон. Там и Мэри лежит».  Кабельной связи с Лондоном не было, но, если бы и была, то Аарон не хотел доверять такие вести телеграмме. Последние два дня он писал письма, дочери и семье.

-Милая Анита, - вспомнил Аарон, глядя на британские флаги, на выстроившихся на палубах фрегатов матросов, - пожалуйста, знай, что, как только война закончится, я вернусь домой и больше никуда не уеду до тех пор, пока ты, доченька, не выйдешь замуж. Я не могу сейчас покинуть свой пост, это мой долг. Люди здесь нуждаются во мне точно так же, как они нуждались в твоей маме. Пожалуйста, пиши мне, и знай, доченька, что я тебя  очень люблю.

Тете Марте и дяде Питеру он сообщил, что все в порядке, и Марта уже за линией фронта.

Аарон, услышал медленный, размеренный барабанный бой: «Там она сама обо всем позаботится. Юджинии его светлость передаст, что Стивена больше нет. Господи, упокой его душу, дай ему приют в присутствии своем».

Фрегаты стояли совсем близко друг от друга. Аарон, вскинув голову, увидел птиц, что кружились над водой. Большой, черный ворон пролетел над мачтами «Принца Альфреда». Раскинув крылья, направившись на юг, он исчез в полуденном, еще жарком небе.

С берега доносились глухие раскаты артиллерии.

-Готовятся отражать бомбардировку, - понял Аарон и поднялся. Он взял распятие и вытянул руку над лазоревой, тихой водой.

Барабаны замолкли. Палубы кораблей были усеяны людьми

-Тихо, - замер Аарон, - как тихо.

- Господи, - сказал он своим сильным, низким, уверенным голосом, - Господи, Пастырь наш, прими, в Своем милосердии души капитана Стивена Кроу, и матросов Фредерика Баркли и Джона Хэрроу. Даруй им вечный покой, Господи, не оставь их заботой Своей. Дай им узреть, как сказано в Писании, творения Твои и чудеса Твои. Даруй всем, кто выходит на кораблях в море, работникам на водах Твоих великих, тихую гавань в конце их жизненного пути. Аминь.

-Аминь, - пронеслось над морем, и  Аарон запел. Он любил этот гимн, и знал, что моряки, англикане, или католики, тоже его любят.

Hail, Queen of heaven, the ocean star

Guide of the wanderer here below,

Thrown on life's surge, we claim thy care,

Save us from peril and from woe.

Mother of Christ, Star of the sea

Pray for the wanderer, pray for me, - пели они.

Лайонс, утерев глаза, дождался, пока Аарон сядет: «Спасибо вам, святой отец.  Большое спасибо. Сколько раз я..., - он махнул рукой и велел матросам: «Сначала к флагману, а святого отца  отвезете на «Принцессу Луизу». Ему надо попрощаться с женой. И на берег его доставьте».

1633
{"b":"860062","o":1}