Пьетро открыл рот от удивления: «Я думал, что...»

-Думал, - Ньюмен выплеснул грязную воду в канаву: «У тебя голова горячая. Она у всех такая была. В Риме остынешь. Тебе по десять часов в день учиться придется. Остынешь и решишь, что тебе дальше делать».

-Почему лишимся? - Франческо забрал у нее платок и окунул в серебряную миску с холодной водой. Шторы были задернуты, дома царила тишина. Полина, с кузенами, уехала в Мейденхед.

Он нежно приложил к виску жены кружево: «Сидония и Мартин тебе то, же самое сказали». Франческо поцеловал ее высокий, белый лоб: «Католик. Ничего страшного, они в парламенте давно заседают, и в судах выступают. Женится, у нас внуки будут...»

-На ирландке, - вздохнула Вероника: «На какой-нибудь девчонке с фермы. Хуже того, на дочери эмигранта, пропахшего виски. Других католичек здесь нет. Она будет неграмотная, начнет рожать каждый год...»

-Ты сама хотела внуков, - удивился муж: «Они и появятся. Не плачь, пожалуйста. Пьетро едет учиться. У него нет намерения, участвовать в тамошней революции, я тебе обещаю. Он спокойный, разумный мальчик. Может быть, - он подмигнул жене, - на итальянке он и женится».

-Твой отец женился, и вот..., - Вероника не закончила и  нахмурила лоб: «Мама мне говорила..., Принеси-ка, - попросила она, - Дебретта».

Франческо подал ей справочник дворянских родов Европы. Вероника, найдя нужную страницу, торжествующе сказала: «Я помнила. Наша прабабушка, мать того маркиза де Монтреваля, которому отрубили голову в революцию, была дочерью герцога Осуна, испанского гранда. Ее сестра вышла замуж за итальянца, римского герцога Гравини, - ухоженный палец Вероники уперся в книгу, - они все здесь».

-Герцог Доменико Гравини, - прочел Франческо, - женился на Марии Луизе Торлонья. Сын, две дочери.

-Младшей двадцать, - со значением сказала жена, - не замужем. Этот герцог Доменико, - она пошептала, - мой кузен в третьем колене. Пусть Пьетро с ними встретится, - велела женщина, захлопывая справочник. «Они ведь, - Вероника сладко улыбнулась, - тоже католики».

Муж забрал у нее книгу. Рассмеявшись, он поцеловал русый затылок.

-Я знал, что ты скоро успокоишься, - добродушно заметил Франческо.

Вероника взяла его руку, и, улыбнувшись, приложила к своей щеке.

-Я уезжать собрался, - сварливо сказал герцог, оглядывая сына: «Почему ты записки не оставлял, в положенном месте? Забыл, зачем я тебя в Уайтчепел послал?»

Юноша, вдруг, улыбнулся.

-Отдохнувшим выглядит, - понял герцог. Сын почесал коротко стриженые, светлые волосы. Свернув папироску, закурив, юноша присел на ступени. Герцог  прислонился к деревянным перилам, выкрашенным уже выцветшей краской. Джон, требовательно, спросил: «Что молчишь?»

-Я у мамы был, -  Маленький Джон скрыл зевок, темные, длинные ресницы дрожал: «Говорил  с ней. Я, папа, обручился, - он поднял голову, - после Пасхи венчаюсь. С кузиной Полиной, дочерью тети Джоанны, из Брюсселя».

Отец молчал, а потом спросил: «Она что, в Лондоне сейчас, эта Полина?»

Маленький Джон кивнул: «Проездом, из Брюсселя. Она будет учиться в Америке, в Оберлин-колледже. Я тоже, папа, туда поеду, вместе с ней. В штат Огайо».

Герцог смотрел на море, а потом велел: «Пойдем. Нам надо поговорить».

Белокурые волосы девушки шевелил ветер с реки. Полина посмотрела на нежную зелень дуба. Могилы уходили вдаль, серые камни, белые, мраморные кресты. Вокруг было тихо, и она спросила: «Так вот это, бабушка Марта, самая первая?»

-Я есть Воскресение и Жизнь, - кивнула Марта, легко наклонившись, погладив камень.

-Три сотни лет он здесь лежит, первый Питер Кроу. А миссис де ла Марк, Ворон, адмирал, они все на дне морском.

Женщина была в трауре, бронзовые, подернутые сединой волосы, прикрыты черным капором. «Восемьдесят восемь лет, - зачарованно подумала Полина: «Тетя Сидония мне рассказывала, ее мерки за тридцать лет не изменились. И какая спина прямая».

-Юджиния тоже, - лукаво сказала девушка, глядя на надпись.

-Конечно, - зеленые глаза заиграли смехом. Марта велела: «Пошли. Сегодня итальянский обед, раз  Пьетро сюда приехал».

Увидев портрет миссис де ла Марк, Полина ахнула: «Вы так на нее похожи!»

-Еще икона была, - вздохнула Марта: «Образ Богоматери, что в Сибири пропал. Ее тоже, наверное, с миссис де ла Марк писали».  Полине нравилось в Мейденхеде. Дедушка Питер рассказывал ей о путешествиях на восток, бабушка о французской революции.

-Я твою бабушку Мадлен, и деда твоего сосватала, - как-то, смешливо, заметила она: «Там, в Бретани».  Полина увидела китайский, лаковый комод с письмами, в кабинете у бабушки: «Вы их все храните?»

-Да, - просто ответила женщина.

-Видишь, один сын при мне остался, второй  в Америке, обе дочки умерли..., Читаю, вспоминаю. И ты тоже, - велела Марта - мать не забывай, пиши ей. Джоанна редкая женщина. Это она в тетку свою, госпожу Мендес де  Кардозо, ту, что на Святой Елене погибла. Впрочем, - Марта порылась в бюро, и достала большую, переплетенную в кожу тетрадь, - у вас роду всегда такие женщины были. Читай, - она протянула Полине записи.

Полина сидела с ногами на бархатном диване, вдыхая запах жасмина и виргинского табака. Она читала о Вороненке и Черной Джо. Подперев подбородок кулаком, девушка задумчиво сказала: «Издать бы все это, бабушка». Полина погладила нежным пальцем родословное древо. Там уже было отмечено, что ее старший брат похоронен на Пер-Лашез.

-Это для семьи, - отрезала Марта, забирая тетрадь: «Правнучка моя приедет, тоже Марта. Вы с ней познакомитесь, как ты в Америке будешь. Ей тоже, - женщина улыбнулась, - дам почитать. Ты учись, - она погладила Полину по голове, - может и вправду, когда-нибудь  в университете станешь преподавать».

Бабушка занималась математикой. Полина видела рабочие тетради на ее столе. Марта усмехнулась: «Голова у меня до сих пор  ясная, и у моего мужа  тоже. Мы  с ним договорились, что не умрем, пока не узнаем, что с внуками нашими случилось. Юджиния в этом и поможет. Ты еще одного кузена-то своего видела? - Марта внезапно, зорко посмотрела на девушку: «Маленького Джона, графа Хантингтона».

Полина ярко покраснела и промямлила: «Да, мы с ним в Лондоне встретились».

-Хорошо, - только и заметила Марта. Больше она ничего не говорила. Только иногда Полина ловила на себе ее ласковый взгляд. Как-то раз, за кофе, бабушка затянулась папироской: «Каюты первого класса большие, там для всего места хватит».

-Для чего? - недоуменно спросила Полина.

-Для багажа, - бабушка улыбнулась и заговорила об Америке.

Полина не слышала, как потом, в спальне, Марта сказала мужу: «Помяни мое слово, Маленький Джон сюда на днях приедет. Договариваться о венчании».

Питер сдвинул очки на кончик носа: «А его отец?»

-А что отец? - Марта, в шелковом халате, прикоснулась к шее серебряной пробкой от флакона с ароматической эссенцией: «В Южную Африку он его отпустил, и в Америку  отпустит. Это хорошо, что мальчик мир посмотрит. Вернутся они, и Маленький Джон станет с отцом работать. Наверное, - отчего-то добавила Марта. Она устроилась рядом с мужем, в постели: «Пьетро, кстати, из-за нее в католики подался, - женщина махнула рукой в сторону двери. «Он все еще на нее смотрит, - Марта пощелкала пальцами, - тоскливо. Но это у него пройдет».

-А наш внук? - Питер положил седую голову на крепкое плечо жены: «Скоро тридцать мальчику».

-У него сердце, - нежно сказала Марта, - как у тебя, милый мой. Ты когда в Марию покойницу влюбился? Сразу, как увидел. И в Жанну тоже. И в меня. И ждать ты умеешь.  Так же и у Питера будет, поверь мне.

-Главное, чтобы недолго, - проворчал муж, и она прикрутила ручку газового светильника.

-Пистолет девочке отдам, -  Марта, лежа на спине, слушала размеренное дыхание мужа.

-Что там, в отчетах говорилось?  Абдул-Меджид, в споре о святых местах в Иерусалиме и Вифлееме, принимает сторону католиков. Мать у него, что ли, католичка? - Марта задумалась.