Проваленная крыша маленькой церкви серого камня пылала, разбитая ядрами колокольня была разрушена, на крохотном кладбище - разбросаны трупы гренадеров. Наполеон сидел на груде камней, скинув мундир, ожидая, пока Иосиф перебинтует ему руку. «Ерунда, генерал Кардозо, - он поморщился, - просто осколком зацепило».

-Пятый раз деревня из рук в руки переходит, - мрачно подумал Наполеон. «Три батальона гвардии осталось, не больше. Они с места не сдвинутся, меня защитят. Надо было мне не медлить с кавалерийской атакой, не ждать, пока земля высохнет, она, все равно, так сырой и осталась. И артиллерийская подготовка была неудачной, а все из-за этого дождя…, Остерегайся воды, - вспомнил он. Подняв глаза к серому, туманному небу, Наполеон увидел черного ворона, что кружил над языками пламени.

Мишель соскочил с взмыленного жеребца. Обернувшись на горящую деревню, он вспомнил шепот Иосифа: «Просто положи его рядом с Жюлем, и все».

-А если он пошевелится? - Мишель чувствовал под пальцами пульс - редкий, прерывистый.

-Не пошевелится, - угрюмо ответил Иосиф, глядя на распухшее, посиневшее лицо герцога. «Отравление проявляется по-разному. Он тоже умрет, ему недолго осталось, просто, - Иосиф вздохнул и закрыл мертвые, серо-голубые глаза Жюля, - он, хотя бы, не будет мучиться». 

Мишель аккуратно устроил тестя на полу. Наклонившись, он приник ухом  груди Джона - мужчина слабо, неслышно хрипел.

Иосиф улыбнулся: «Мишель здесь, я уже…., - он не договорил, над их головами просвистело ядро. Майор де Лу, бросившись на влажную землю, увидел, как Иосиф закрыл своим телом императора.

Шрапнель защелкала по камням. Наполеон, слыша дыхание Иосифа, вспомнил мост в Арколе, вязкую грязь болота и его веселый голос: «Успеете еще атаковать». Потом стало тихо, и он позвал: «Генерал Кардозо!».  Ворон заклекотал. Сверху раздался потрясенный голос Мишеля: «Ваше величество!»

Наполеон принял руку адъютанта. Отряхнув свой сюртук от каменной пыли, император замолчал. Темноволосый, в седине, затылок, был разнесен шрапнелью. Когда они, вдвоем с Мишелем, перевернули тело, Наполеон увидел  его упрямые, открытые глаза. Иосиф улыбался.

Наполеон, помолчав, велел: «Помоги мне занести его…, Жозефа, туда, - император махнул рукой на церковь, - и найди полковника Кардозо. Как…, - он сглотнул, - как у нас дела?»

-Плохо, - честно ответил Мишель, не отводя взгляда от лица Иосифа. Он лежал, странно умиротворенный. Мишель, на мгновение, подняв глаза, увидел ворона. Птица сорвалась с разрушенной крыши и медленно полетела на юг. «Мы отступаем, ваше величество, - Мишель вытер рукавом мундира закопченное лицо, - гренадеры еще дерутся, но прусские части…Ваше величество, - он хотел тронуть Наполеона за руку, но не посмел, - ваше величество, надо уходить. Мы с Давидом…, с полковником Кардозо, доставим вас в Амстердам, а оттуда, в Новый Свет. Генерал Боливар будет рад вам, я уверен…, - Мишель замолк.

Наполеон все стоял, засунув руки в карманы, а потом покачал седеющей головой: «Я не могу, мальчик. У меня сын…, - он осекся и подумал: «Письма я сжег, они теперь в безопасности. Анна знает, что со мной, она всегда все знает. И Аннет тоже. Чувствовал я, что вижу их в последний раз. Так и случилось».

-У меня сын, - повторил он, вздернув подбородок, - у меня армия. А ты, - он повернулся и быстро обнял Мишеля, - ты забирай свою семью, и сражайся дальше, - Наполеон улыбнулся, - Волк. Там, где ты будешь нужен.

Опять начали стрелять. Мишель, кивнув, тихо проговорил: «Спасибо, ваше величество. Разрешите исполнять приказание?»

Они перенесли тело Иосифа в разрушенную церковь и устроили его на полу.  Мишель ушел. Наполеон, опустившись на колени, шепнул: «Жозеф…, Жозеф, ну что же ты так…». Он лежал и обычно хмурое, твердое лицо, стало вдруг иным - нежным, успокоенным.

-Двадцать лет, - вспомнил Наполеон, беря его большую, сильную, с длинными пальцами ладонь. Император приложил ее к своей щеке и заплакал.

Увидев в проеме стены Давида, -  в забрызганном кровью фартуке, тяжело дышащего, Наполеон, уже стоя, повернувшись к нему спиной, вздохнул: «Попрощайтесь с отцом, полковник Кардозо, и вернитесь к раненым».

Он вышел во двор и прислушался - в деревне все еще стреляли. «Я не могу бежать, - зло велел себе Наполеон, - не имею права».  Он услышал сзади шорох. Давид, глядя на прямую, жесткую спину императора, сказал: «Ваше величество…, Я хочу, чтобы вы знали - я останусь с вами до конца. И моя семья тоже. Где бы…., - он не закончил. Наполеон, дернув щекой, отозвался: «Спасибо, - он помолчал, - Давид. Мне очень…, очень жаль».

Полковник Кардозо ушел. Наполеон все стоял, смотря на вечернее небо, вдыхая запах гари и крови, слушая близкие раскаты пушек.

В палатке для легкораненых было шумно, кто-то сдавленно ругался, врач кричал: «Терпи! Опиума на всех не хватает!»

Петя, - в рваном, грязном артиллерийском мундире, покрытом пятнами крови, пробился через толпу. За весь день он так и не увидел друга. Сначала они с отцом были на позициях. Петя, спросив: «А где же его светлость и полковник де Монтреваль?» получил короткий ответ: «Понятия не имею, но, как видишь, - Федор указал на дымки французских пушек, - Наполеон жив и здоров».

Потом отца вызвали - прусские войска шли в атаку на деревню Плансенуа, последний оплот старой гвардии Наполеона, надо было организовать артиллерийский огонь. Петя остался с  англичанами. Только вечером, услышав о том, что французы беспорядочно отступают, юноша нашел в суматохе знакомого офицера из полка де Монтреваля.

-Граф Хантингтон  был ранен во время атаки тяжелой кавалерии, - сказал ему лейтенант. Петя долго блуждал среди госпитальных шатров, и, наконец, оказался здесь. С высоты своего роста, он поискал глазами коротко стриженую, светловолосую голову и облегченно улыбнулся. Маленький Джон сидел на корточках, привалившись к ножке табурета. Петя опустился рядом, и потряс его за плечо.

Юноша поднял усталое, потускневшее лицо и отмахнулся, показав на перевязанное плечо: «Саблей чиркнули. Пьер…, что там слышно, что папа, что дядя Жюль…»

Петя зашептал ему что-то в ухо. Маленький Джон оживился: «Надо туда поехать, если эта ферма уже в наших руках. Папа туда собирался лететь. Может быть, и узнаем, что-нибудь».

Петя помялся: «Все же там Веллингтон и Блюхер встречаются, герцог и маршал…»

Джон, пошатываясь, встал. Взяв с земляного пола затоптанный подошвами сапог мундир, юноша хмуро заметил: «Я тоже герцог».

-Наследный, - хмыкнул Петя, помогая ему застегнуть пуговицы.

-Может быть, уже нет, - коротко ответил Маленький Джон. Не оборачиваясь, юноша направился к выходу из палатки.

Федор спешился у открытых ворот, скрипящих на ветру.  Вечер, хоть и был ясным, но похолодало. Он посмотрел на большой, старый дуб: «В Мейденхеде такой же. Мне Питер с Мартой показывали их семейное кладбище. Он там, наверное, еще со времен Вильгельма Завоевателя растет».

Ворон, что сидел на ветви, - черный, большой, - внимательно глядел на Федора, склонив голову. Мужчина достал пистолет. Веллингтон попросил его поехать, проверить, перед встречей с Блюхером - не оставил ли после себя Наполеон на ферме каких-нибудь мин. «Ваша светлость, - Федор взглянул в серые глаза герцога, - туда же, на ферму, летели мистер Джон и полковник де Монтреваль, еще ночью…»

-Наполеон их расстрелял, - зло ответил Веллингтон. «Я  был против этой авантюры, какие-то газы, чушь это...»

-Не чушь, - упрямо вздернул голову Федор. «Вы разрешите их поискать, там? - он махнул рукой на юг.

-Поищите лучше мины, - пробормотал Веллингтон, просматривая записку, что принес тяжело дышащий вестовой. «Полюбуйтесь, - он раздраженно отбросил бумагу, - Плансенуа в наших руках, от него камня на камне не осталось, а Бонапарт исчез, как сквозь землю провалился».

-Господи, - попросил тогда Федор, - убереги ты всех - Мишеля, Давида, Иосифа. Пусть возвращаются к семьям, хватит уже воевать.