-Я и сам это знаю, - Джон посмотрел на еще пустынную площадь перед собором. «Только его величество, как ты понимаешь, в этих вопросах советуется с женой. При ней Бонапарта лучше вообще не упоминать. И вообще, они не очень-то хотят, чтобы их дочери выходили замуж».
Марта вздохнула. Стряхнув пепел, она услышала голос Джона: «Я рекомендовал его величеству подписать мир с Францией. Хотя бы ненадолго. Наполеон, конечно, потом его выбросит в корзину, - мужчина горько улыбнулся, - но ты хотя бы на могилу отца съездишь».
-Так нет же никакой могилы, - тихо ответила Марта, - там эти рвы были...
-Теперь есть, - Джон присел напротив. Потянувшись, герцог взял ее руку. «Я поэтому в Париже всю зиму провел. Папа сейчас в том склепе, на кладбище Мадлен. И папа, и маленький..., - он увидел слезинку, что блестела в углу зеленого глаза.
Марта, встав, обняв его за плечи, едва слышно шепнула: «Спасибо тебе. Спасибо. Езжай в Мейденхед, - она ласково потрепала его светлые волосы, - ты же еще семью не видел. Девчонки каждый день о тебе говорят, ждут тебя».
-А мальчишка? - улыбнулся Джон.
-Он пока не разговаривает, - Марта подождала, пока пасынок запрет дверь и отдаст ключи привратнику, - но ползает отлично. Вставать начал, четыре зуба вырастил, так что укусит тебя. Езжай, милый, передай там письма, что ты от Джо получил. Мы с Мэри завтра вернемся. Нам надо с портнихой договориться, чтобы на последнюю примерку приехала.
Джон пошел на конюшню. Марта, подхватив Мэри под руку, подумала: «Двадцать шесть лет девочке. Надо поговорить с Джоном. Может, он знает кого-то, кто ей по душе придется. Она сейчас на спокойном месте, там и вдвоем работать можно. Поговорю».
-Пойдемте на Биллинсгейт, тетя Марта, - предложила Мэри, - позавтракаем.
-Так устриц нет, - Марта скорчила рожицу, - не сезон.
Она оглядела площадь у собора, что уже заполнялась телегами, и решительно велела: «Лучше в Блумсбери. Майкл не приехал еще?»
-Приедет, - успокоила ее Мэри, - он шафер у Тедди, к репетиции венчания появится. А что, в Блумсбери нас накормят? - удивилась девушка.
Марта посмотрела на свои изящные, золотые часы, привешенные к изумрудному браслету:
-Тедди как раз встает. Он же перед конторой всегда лошадь берет, в Гайд-парке. У него и бекон найдется, и яйца. Пошли, - она поправила шелковую, цвета свежей травы, шляпку.
-Когда-нибудь, - весело заметила Мэри, - женщине не надо будет носить мужское, чтобы прилюдно выпить кофе.
-Я до этого не доживу, - Марта пожала плечами. Женщины, расхохотавшись, пошли по Стрэнду на запад.
Мораг забросила руку за голову и сладко потянулась. В спальне было полутемно, пахло хорошим табаком, на персидском ковре стояла пустая бутылка моэта. Тедди спал, уткнувшись каштановой головой ей в плечо.
Она вспомнила смешливый голос матери: «Как я понимаю, тебе рассказывать ничего не надо, сама все знаешь».
Мораг опустила глаза к столу, - они с матерью чистили рыбу, - и пробормотала: «Так получилось, мама…, Мы не хотели, но...»
-Не хотели, - Мирьям стала складывать куски рыбы в медную кастрюлю, - а все равно, - она вздохнула. Махнув рукой, не закончив, Мирьям поставила суп на треногу в очаге.
-Мы будем вас навещать, - бодро сказала девушка, убирая со стола, - и вы к нам, приезжайте, в Бостон.
Мирьям наклонилась и поцеловала теплый затылок Мораг.
-Я тебе грудью выкормила, - тихо сказала женщина, - я, хоть и не по крови тебе мать, а все равно - для нас с отцом ты такая же дочь, как Мэри, как Дебора. Мораг, - она покачала девушку, - не надо торопиться..., Надо по любви замуж выходить. Вы тогда молодые были. Мало ли что случается, в молодости.
-Я люблю Тедди, а он - меня, - отрезала девушка, подхватив деревянное ведро с очистками. Мораг поцеловала Мирьям в загорелую, усеянную веснушками щеку: «Морщинки у нее, и у папы борода седая, а все равно - берут лодку, и уходят на острова, на день, на два. А возвращаются - такие счастливые. У меня с Тедди так же будет, - уверенно сказала себе девушка.
Мирьям помешивала суп: «Ты знай, дорогая моя, тут всегда твой дом. Так что..., - Мораг поставила ведро и обняла мать, - они были одного роста: «Все будет хорошо, мамочка. У тебя внуки появятся...»
-Скорей бы, - усмехнулась мать, - Мэри с Элайджей, судя по всему, не скоро нас побалуют, а Дебора...
-Дебора уедет в Амстердам, - раздался с порога твердый голос. Высокая, темноволосая девочка водрузила на стол оловянный бидон с молоком. Она повторила, оглядев их лазоревыми, отцовскими глазами: «В Амстердам, понятно?»
-Никто не спорит, - примирительно сказала ей мать. Весело усмехнувшись, она добавила: «Хоть Элайджа с нами останется».
-На него Мэрилин заглядывается, дочка Уотсонов, - хихикнула Дебора, разливая молоко по кружкам. «Как он в рейс уходит - на берегу болтается. Краснеет вся, - Дебора высунула язык и скосила глаза.
-Такой и останешься, - мать добродушно стукнула ее деревянной ложкой по лбу: «Мораг, достань хлеб из печи, перекусим, и мне идти надо, детей осматривать».
-Все знаю, - томно повторила себе Мораг. Тихо рассмеявшись, девушка погладила его по плечу. «Еще немножко, - сонно сказал Тедди, - сейчас досплю, и встану...»
-Можно не вставать, - шепнула ему Мораг. Тедди вдохнул запах цветов и беспомощно подумал: «Мне в контору надо. Ладно, в Гайд-парк сегодня не пойду. Вечером возьму наемную карету, заберу багаж, и отвезу ее в Мейденхед. Там Мадлен, дети, мама с Питером - там она ко мне ночью не придет..., Потом вернусь в Лондон, и увидимся только в церкви».
Она уже была у него в объятьях, целовала его, тихо говорила что-то ласковое. Тедди прижал ее к сбившимся простыням, и Мораг, раскинув руки, застонала: «Еще! Еще! Господи, как хорошо! Еще, любимый мой!»
Марта взглянула на задернутые гардины комнат Майкла. Внезапно остановившись, женщина достала из бархатного мешочка медь. «Сходи, пожалуйста, в лавку, - попросила она Мэри, - у Тедди, наверняка, хлеба нет. И The Times купи, - она увидела улыбку Мэри и сама рассмеялась:
-Знаю, знаю, казалось бы - после сегодняшней встречи, что я еще хочу прочитать, в газете? Однако, - Марта прервалась, будто прислушиваясь к чему-то, - журналисты часто первыми узнают важные вещи.
-У меня есть деньги, - отмахнулась Мэри. Подняв полы легкого, уличного редингота, обойдя лужу, девушка скрылась за углом.
Марта взошла по каменным ступенькам - у выкрашенной в оливковый цвет двери, висела медная табличка: «Майкл Кроу, член Королевского Общества и Общества Гражданских Инженеров».
Она застыла. Сжав губы, женщина пробормотала: «Ах, Тедди, Тедди…, Говорила я тебе - не надо торопиться...»
Марта решительно постучала молотком в дверь. Внутри все стихло, раздался какой-то шорох, шепот. Наконец, она услышала голос Тедди: «Кто там?».
-Мама, - сочно отозвалась женщина. «Доброе утро, дорогой мой. Ты откроешь, или мне так и мерзнуть? На улице прохладно еще».
Он был в бархатном халате, каштановая голова - растрепана, лазоревые глаза чуть припухли. Марта вдохнула запах табака, шампанского и ароматической эссенции. Дверь в спальню была приоткрыта, и она увидела брошенное на персидский ковер винно-красное платье.
Марта подняла руку. Сняв с халата сына длинный, черный волос, она сухо велела: «Оденьтесь и приходите в столовую. Мы с Мэри хотели у тебя позавтракать. Она сейчас вернется. Давно Мораг приехала?»
-Вчера утром, - услышала Марта. Девушка вышла из спальни, завернутая в шелковую простыню.Она капризно сказала: «Тедди, помоги мне надеть платье, я одна не справлюсь. Здравствуйте, миссис Марта, - она покраснела, - рада вас видеть. Я собиралась в Мейденхед, да вот...»
-Да вот не доехала, - ехидно закончила Марта. Повернувшись, она прошагала на кухню.
Тедди втолкнул Мораг в спальню и зло спросил: «Зачем это было делать? Осталась бы здесь, они бы позавтракали и ушли. Одевайся, - он поднял с ковра ее платье.