Федор зашел в боковую каморку. Устроившись прямо на полу, свернув шинель, подсунув ее под голову, он  потянулся к своей походной суме.

Он читал, подвинувшись ближе к свече, улыбаясь. Жена писала по-французски:

-Теодор, я тебя прошу, постарайся вернуться домой. Я понимаю, что, лучше тебя гор никто не знает, но все равно - будь осторожнее. Мы с мальчиками молимся за тебя  каждый день. Мишель отлично успевает в кадетском корпусе, когда его отпускают домой - он сам водит Петеньку, - имя было написано по-русски, - в Летний сад. Петенька учится читать, и уже разбирает буквы. Милый, милый мой, я за тебя очень волнуюсь. Говорят, что война с Наполеоном продлится еще долго. Хотелось бы видеть тебя, хотя бы иногда…, - Федор тяжело вздохнул и посмотрел на страницу - внизу детская, неуверенная рука криво выписала: «Папа».

-Милые вы мои…, - Федор, на мгновение, приложил письмо к щеке: «Как до Вены доберемся, надо его светлость найти, если он там сейчас. А нет его -  хоть как-нибудь письмо Питеру отправить. Жив этот Салават Юлаев, я и не чаял его разыскать. Пусть Майкл отца повидает, а то, как я слышал, он совсем плох».

Федор убрал письмо. Повернувшись на бок, он заснул тяжелым, мгновенным сном уставшего человека.

Когда он открыл глаза, за окном совсем потемнело.  Суворов, наклонившись, тряс его за плечо.

 -Здоров ты спать, Федор Петрович, - недовольно сказал он, - да еще, и храпеть вздумал. Ходил я, смотрел твой туннель, - Суворов крепко выругался, - битва при Фермопилах, наверняка, в лучшем месте была.

Федор поднялся и, плеснув в лицо водой из таза, вытерся холщовым полотенцем:

-Царь Артаксеркс тогда послал отряд Гидарна в обход, Александр Васильевич. Так же и мы сделаем. Вот только тропа там длинная, а время дорого…»

Суворов загадочно улыбнулся: «Пойдем, Феденька, гость у нас».

Невысокий, кудрявый, смуглый паренек в суконной куртке крестьянина, сидел за столом, нарезая кинжалом сыр. Очаг был разожжен. Юноша, увидев их, поднялся: «Сейчас будет горячий кофе, господин генерал. А вы… – он посмотрел на Федора.

-Полковник Воронцов-Вельяминов, - Суворов подтолкнул его к столу. «По инженерной части в армии моей».

-А, - только и сказал молодой человек. Глаза у него были зеленые, острые, пристальные. «Я Жан-Мари, - коротко добавил он, - вы, должно быть, слышали обо мне. Мне здесь, вообще-то, быть нельзя, - юноша  усмехнулся, - завтра надо возвращаться за линию фронта. Так что я ненадолго, - он достал из кармана куртки блокнот. Подвинув его Федору и Суворову, Жан-Мари велел: «Смотрите».

Кофейник зашипел, юноша снял его с треноги и разлил по оловянным чашкам: «Сыр свежий, от пастухов. Ешьте».

-Эта  тропа…- Федор все смотрел на искусно вычерченную карту, - французы о ней не знают, месье Жан-Мари?

-О ней даже местные и те не все знают, - юноша достал кожаный мешочек. Размяв тонкую сигару, он прикурил от свечи. «Там часто бывают обвалы, часть пути лежит через пещеру…, В общем, пастухи предпочитают ходить более длинной дорогой. Но вы ведь знакомы с пещерами, месье инженер, - паренек тонко улыбнулся.

-Конечно, - недоуменно сказал Федор. «Давайте тогда с вами там пройдем, месье Жан-Мари, пока совсем не стемнело».

Юноша глубоко затянулся. Потушив сигару, он подал руку Суворову: «Рад был увидеть великого полководца, месье генерал. Вот сведения об армии Массены, они могут вам понадобиться, - Жан-Мари передал ему конверт. «Впереди у вас, - он кивнул на север, - ледовые тропы, постарайтесь не задерживаться, зима на носу».

-Ты там осторожней, - ласково, велел Суворов  и потрепал юношу по кудрявой голове. Тот отчего-то покраснел. Натянув вязаную из грубой шерсти шапку, замотав шарф, юноша взял свой альпеншток.

Федор застегнул шинель, и они вышли в сырой, осенний вечер.

Федор осторожно перевесился через влажную скалу и увидел мост. Пока они шли по тропе, дождь стал сильнее. В сумерках были заметны очертания какого-то сарая, что прилепился к склону горы, недалеко от выхода из туннеля.

-Здесь два десятка гренадеров, не больше, - раздался сзади шепот Жана-Мари. «И на том берегу, - он протянул руку, - еще пятьдесят. Они, конечно, будут стрелять...»

-Без этого не обойдутся, - сочно сказал Федор, разглядывая узкий мост и бешеную реку внизу. Шумели водопады, воздух был сырым, пахло дымом костра, он увидел отблески пламени на воде.

-В сарае греются, - понял Федор. «У Трубникова в отряде больше солдат. Перебьем тех, кто охраняет выход из туннеля, и пойдем навстречу основным силам. Французы, что на входе  - сложат оружие, им некуда деваться будет. А вот если они мост подорвут..., - Федор решил не думать об этом.

-Потом разберемся, - сказал себе он, и услышал голос Жана-Мари: «Пойдемте, вернемся в ту пещеру. Покурим, и мне надо на север возвращаться».

-А как вы..., - внезапно спросил Федор и вспомнил, как ловко паренек пробирался по узкой, заваленной камнями тропе - справа была уходящая в тяжелые облака отвесная стена, слева - бесконечный обрыв, откуда-то снизу грохотала вода.

Жан-Мари усмехнулся, отползая назад. «Я здесь три года обретаюсь, месье Теодор. Через перевал Сен-Готард столько раз ходил, что уже со счета сбился».

Они добрались до входа в пещеру. Внутри было сухо, летучие мыши захлопали крыльями и Жан-Мари чиркнул кресалом: «Если вы хотите передать что-то его светлости герцогу Экзетеру, я к вашим услугам».

-Он в Вене сейчас? - спросил Федор, доставая свой табак.

Жан-Мари покачал головой.

-В Париже, нелегально, разумеется. Туда в ноябре, по сведениям, приезжает генерал Бонапарт.  Судя по всему, он готовит переворот. Хочет единолично править  Францией. Я тоже отсюда, - он повел рукой, - отправляюсь  в Париж, так что мы с его светлостью увидимся.

-А семья? - обеспокоенно спросил Федор. «У него ведь жена, две девочки».

-Скоро три будет, - улыбнулся Жан-Мари, выпуская дым. «Или мальчик родится. Ее светлость ждет ребенка, герцог их в Англию отправил».

-Слава Богу,- Федор перекрестился, - там безопасней.

Жан-Мари почесал нос:

-Вы, наверное, получили письмо от мистера Кроу? О том, что Пьетро женился на дочери мистера Горовица, в Иерусалиме. У них все хорошо, они в Лидсе живут. А насчет вашего брата, - паренек пожал плечами, - они с женой ребенка ждали, тем летом, а как там все обернулось - неизвестно. Мистер Горовиц пока дочери не писал.

-Погодите, - требовательно остановил его Федор, - вы откуда мою семью знаете?

Юноша только усмехнулся: «Неважно. Я слушаю вас, месье Теодор».

Федор неуверенно предложил: «Можете, запишете? Это для мистера Кроу-старшего, и для сына его, Майкла».

-У меня хорошая память, - Жан-Мари прикрыл глаза. «Так безопасней, бумаги могут прочитать другие люди, даже если сведения зашифрованы».

-Значит, крепость на Балтийском море, - подумала Мэри, запоминая названия и фамилии, - вот и хорошо, пусть меня дядя Питер и Майкл до Стокгольма проводят, а сами дальше плывут.

Она вспомнила табачный дым под потолком кофейни Фрауэнхубера в Вене и веселый голос Джона:

-Проводил, усадил в карету, через две недели они будут уже в Гамбурге. Девчонки, конечно, носом хлюпали..., - он развел руками, - но, будем надеяться, весной я с ними увижусь.

-Смотри, - поддразнила его Мэри, - и третья девочка родится.

Она была в безукоризненном, темном сюртуке, с белым, шелковым галстуком, кудрявые волосы были пострижены коротко, по новой моде.  Мэри, поймав взгляд Джона, улыбнулась, погладив себя по виску: «Называется – а-ля Тит».

-Третья девочка - тоже хорошо, - добродушно ответил Джон, наливая себе кофе. «Отличная здесь выпечка, - он разломил булочку с корицей и блаженно зажмурился. «Однако волосы тебе придется отращивать, к весне уже нужно будет носить платья».

-А зачем мне платья? - недоуменно спросила Мэри. «Я  отсюда в Швейцарию, как ты и велел, а потом  в Париж. Или изменилось что-то? - нахмурилась она.