— У меня скоро и внуки родятся, — Джон окунул оловянную ложку в золотистое, пахнущее сыром и луком варево. Попробовав, он застонал: "Только у тебя его варят, как следует, только у тебя".

— Со времен короля Генриха, — хозяин усмехнулся. "Так что, Жозефина замуж вышла?"

— Летом еще, — Джон пробормотал: "Черт, я же проголодался, оказывается. Они в Амстердаме будут жить, рядом".

— Насчет того человека, — хозяин оглянулся и понизил голос, — ты же знаешь, тут Арсенал неподалеку. У меня рабочие оттуда обедают. Видел я такого, как ты говорил — волосы, как сено, глаза карие. Хотя он вроде эльзасец, по акценту — мужчина нахмурился. "Ты приходи к полудню, я тебе его покажу".

— Эльзасец, — выругался про себя Джон. "Конечно, у него, наверняка, и немецкие документы имеются. Оказывается, не только полотеров с улицы берут, но и оружейников. Что там Теодор говорил, его квартира в отдельном крыле, куда рабочим хода нет. Все равно опасно, незачем это затягивать. Убить Мэтью, забрать Констанцу и уехать в Англию. Больше мне тут делать нечего".

Он вспомнил бронзовые волосы, тонкий запах жасмина, нежные, мягкие губы, и, опустив глаза к столу — налил себе еще вина.

— О, — хозяин привстал, — смотри-ка, малыш Франсуа. Бедняга, чуть брата не потерял, какой-то ублюдок его в Сену сбросил. А это кто с ним?

Джон замер. Она стояла на пороге — маленькая, хрупкая, в той же потрепанной куртке, волосы были убраны под шапку. Зеленые глаза оглядели зал. Женщина, улыбнувшись, сказала что-то Франсуа.

Хозяин посмотрел на лицо Джона: "Сейчас второй горшок принесу, и больше ты меня не увидишь. Ну, сегодня".

— Это не… — попытался ответить Джон. Мужчина напротив, усмехнулся: "Я еще не ослеп, дорогой Жан. А ты дурак будешь, если отсюда уйдешь один, понял?"

— Дурак, — пробормотал Джон, вставая, потянувшись за чистым стаканом. Марта присела на грубую, деревянную скамью. Выпив залпом вино, не отводя от него твердого, прямого взгляда, она проговорила: "Я пришла сказать вам, что я была дура там, в лесу. Я два года этого хотела и ждала вас, а потом — растерялась. Простите меня. Я хочу исправить свою ошибку".

Она перегнулась через стол и поцеловала его — мягко, ласково. "Господи, — подумала Марта, — как хорошо. Вот сейчас надо успеть, а то уже суп несут".

— Я вас люблю, — добавила она и уселась на место. Хозяин поставил перед ней закопченный горшочек, Загадочно улыбаясь, он водрузил на стол запыленную бутылку зеленого стекла. "Это, — он поднял бровь, — белое бордо, времен деда нашего доброго короля Луи. От заведения, — добавил он, увидев, как Джон достает кошелек.

— Мое любимое вино, — сказала Марта, обжигаясь, с жадностью втягивая горячий, дымный суп.

— У тебя сыр на носу, — ласково проговорил Джон, закуривая, беря ее тонкую, белую руку. "Я тебя люблю, Марта де Лу, — он почувствовал, как улыбается, — широко, счастливо.

Марта смешно повела носом. Он, все не в силах отпустить ее пальцы, велел: "Сейчас ты поешь, а кофе будем пить у меня. И вино — тоже заберем. Нам здесь надо только к обеду появиться".

Она опустила ложку в горшочек и томно посмотрела на него: "Так у нас много времени".

Джон потянулся, и снял остатки сыра с ее носа: "Нет. С тобой мне никогда не будет его хватать — этого самого времени".

Марта порылась в кармане куртки, и, положила что-то на стол: "У меня в семье так принято. Когда-то давно, месье Мишель подарил своей жене синий алмаз. Вот он, — она кивнула на кольцо. "Положено отдать его тому, кого ты любишь".

Джон взял кольцо. Полюбовавшись сиянием камня, протянув руку, он накрутил на палец бронзовую прядь, что выбилась из-под ее шапки. "А если бы ты меня тут не нашла? — спросил герцог.

Марта хмыкнула: "Я бы все равно — рано или поздно вас разыскала. У Франсуа хорошие знакомства, а мне упорства — не занимать".

— Это я знаю, — ласково сказал Джон и, глядя в зеленые глаза, улыбнулся: "Ты станешь моей женой, Марта?"

— Конечно, — она покраснела. Джон, взяв ее пальцы, склонившись над ними, целуя каждый — надел ей кольцо.

Марта отставила горшочек. Достав кожаный футляр, подперев подбородок кулачком, она закурила сигарку.

— А почему мы должны появиться тут только к обеду? — поинтересовалась она.

Джон вздохнул: "Не след от нее такие вещи скрывать. Да все сегодня и закончится, я его живым больше оставлять, не намерен".

— Ты только не волнуйся, — осторожно сказал Джон, — но, как мне донесли, мистер Мэтью успел устроиться рабочим в Арсенал.

Марта сдавленно выругалась, и, затушила окурок: "Я смотрю, в Арсенал тоже — кого попало нанимают. Что, обедают они тут? — она повела рукой в сторону медленно пустеющего, — рыночные торговцы расходились открывать свои лавки, — зала.

— Угу, — Джон поднялся и потянул ее за руку: "Пошли. Я тебе обещаю, до вечера мистер Бенджамин-Вулф не доживет".

— А ты всегда выполняешь свои обещания, — повторила Марта, когда они выбрались в утреннюю суету рынка.

— Конечно, — Джон все еще держал ее за ладонь. "Только у меня совсем маленькая каморка, — он внезапно остановился, — тут, рядом, по дороге к Бастилии. Я там и не был еще. Жак мне объяснил, как идти, и ключ дал".

Марта рассмеялась и забрала у него бутылку. "Выпусти меня, все-таки люди вокруг, а я в мужском наряде. Это тебе не у "Прокопа" сидеть или у Сен-Жермен де Пре прогуливаться, там к такому привыкли".

— Я незаметно, — жалобно попросил Джон. Марта вспомнила примятую траву в Венсенском лесу. "Я тебе кое-что расскажу о Мэтью, — она замедлила шаг, — только у меня нет прямых доказательств".

Джон слушал ее, а потом вздохнул:

— Дела это не меняет, разве что только, — он внезапно остановился, и быстро толкнул Марту за угол, в кучу отбросов. Отвернувшись к заплеванной стене, покачиваясь, он помочился, и, незаметно повернул голову. Джон увидел, как невысокий, изящный, золотоволосый человек нырнул в каменный проем, что вел во двор дома по соседству.

— Пики козыри, — Констанца раздала карты: "Тетя Тео, а почему вы не знали, что дядя Дэниел — ваш брат?"

Девушка покраснела. Дэниел улыбнулся: "Я тоже — не знал, дорогая Констанца. У меня и Тео один отец, так бывает". Тео посмотрела в свои карты: "Жанна говорит, у меня все на лице написано, мне не стоит за игру садиться. Ты ведь дождешься ее? — она взглянула на Дэниела. "Я хочу, чтобы вы познакомились".

— Конечно, — Дэниел посмотрел в сторону золоченой двери, что вела из малой гостиной в кабинет Марты, и вспомнил слова Теодора: "Нет причин для волнения. Франсуа вернулся, когда я только встал, и сказал, что она — с надежным человеком".

— С кем? — поинтересовался Дэниел, наливая себе кофе.

Мужчина только пристально поглядел на него: "Не стоит вам сейчас встречаться. Все-таки война идет, мало ли что. Как перемирие заключат, тогда и познакомитесь".

— Ты же ученый, — изумленно заметил Дэниел. Теодор чиркнул кресалом. Раскурив сигару, он согласился: "Ученый. Химик, геолог, горный инженер. А остальное, — он усмехнулся, — я делаю в свободное время. Сейчас съезжу в Арсенал, проверю, как малыш, и займусь работой".

Дэниел увидел, как он все еще улыбается: "Вроде и не похожи они с Меиром, тот его на две головы ниже, а повадка — одна и та же. Глаза словно лед, еще обрежешься. Никогда бы я не смог разведкой заниматься, не для меня это".

— Съешь булочку, — примирительно сказал Дэниел. "Я больше ни одного вопроса не задам, обещаю. Только о вчерашних опытах. Или вот еще о чем… — ему внезапно пришли на ум рассказы старых охотников, что он слышал ребенком, еще в Виргинии.

Федор прошелся по столовой, дымя сигарой: "Что у вас там уголь есть — это, несомненно. Как тут, — он указал рукой на север, — во Фландрии. Я все хочу туда съездить, в отпуск, побродить там, поговорить со старожилами. Тут, конечно, не как у нас на Урале, — по руде ногами ходишь, — но все равно, дело это прибыльное".