— Даже письмо от нее привез, — Дэниел потянулся за сюртуком. "Я писал, миссис Бетси мне диктовала. Она же неграмотная у тебя".

— Научу ее, — пообещал Нат. Он быстро прочитал письмо: "Значит, в июне?"

— Угу, — кивнул Дэниел, наливая себе еще вина. "Мистер Седжвик и мистер Рив уже на той неделе подают прошение, от имени твоей матушки, в суде Баррингтона. Представлять ее я буду. Так что освободим миссис Бетси и я после этого уеду".

— Куда? — ахнула Салли, что, вернувшись в комнату, присела за стол. "Неужели во Францию все-таки?"

Дэниел покраснел. "Не зря же я в Филадельфии был. Сначала в Париж, к Франклину, а потом, по поручению Континентального Конгресса — в Марокко. Мы сейчас с тамошним султаном договор о дружбе заключаем. Он потянулся за сумой и показал им арабскую грамматику: "Я полгода уже язык учу. Конечно, тяжело самому. В Марокко и посмотрю — как они меня понимать будут".

— Так далеко, в Африке, — зачарованно сказала Салли. Нат улыбнулся: "Мы с тобой, дорогая жена — тоже из Африки. Правда, то дело давнее".

— Зато теперь мы все американцы, — Дэниел посмотрел на пустую тарелку и жалобно попросил: "А можно еще? Уж очень вкусно твоя жена готовит, Нат".

— Это он жарил, — кивнула Салли на мужа. "А ты бы тоже, Дэниел — женился".

Она поймала взгляд мужа и горько подумала: "Да что уж тут. Мирьям давно в живых нет. Кинтейл же, как Хаима убивал, так похвастался ему — мол, сестру его в землю зарыл. Юноша тот, Джон Холланд говорил потом — Кинтейл всех перерезал, как ту индейскую деревню захватывал. О Кинтейле тоже ничего не слышно. Миссис Онатарио той осенью только и узнала, — он на запад пошел. Где его искать там — неизвестно".

— Вот привезу кого-нибудь из Марокко, — пообещал Дэниел, — или из Парижа. Фламбе я вам оставлю тогда, присмотрите за ним?

— Конечно, — ответил Нат. Веселый, девичий голос сказал с порога: "Тетя Салли, дядя Нат, мы шли пешком и проголодались!"

— Констанца! — рассмеялась Эстер. Все еще держа девочку за руку, она развязала ленты чепца: "Вот и дядя Дэниел, сейчас он тебе скажет — повезет он тебя в Париж или нет?"

Девочка встряхнула рыжими косами. Уперев ручки в бока, она требовательно взглянула на мужчину. Тот поднялся: "В июне, мисс ди Амальфи, буду иметь честь сопровождать вас во Францию. Там уже тетя Марта найдет способ тебя в Лондон переправить".

— Я так рада! — восторженно отозвалась девочка. Эстер поцеловала ее в затылок: "В Лондоне тебе дядя Питер наймет самых лучших учителей, не волнуйся. И с кузеном своим познакомишься, Майклом. Так что будем твои вещи собирать".

Они устроились за столом. Дэниел, искоса посмотрел на черные, длинные ресницы женщины: "Невозможно же так мучиться. Хватит, уеду и забуду о ней. Тем более Меир должен скоро вернуться, со своего Синт-Эстасиуса. Они съездят в синагогу, и Эстер после этого сможет выйти замуж. И выйдет, наверняка, уже к осени, а то и раньше. Три года она уже вдовеет".

Эстер отпила кофе из фаянсовой чашки и замялась: "Нат, Салли, я попросить хотела…, Миссис Франклин в Беркширы уехала, на все лето, с дочерью своей побыть. Мне на вызов надо, в деревню. Вы не присмотрите за Констанцей, дня три или четыре?"

— Конечно, — удивилась Салли. "Да хоть неделю, Эстер, сколько надо, столько и присмотрим".

— А Марта спит? — поинтересовалась Констанца, щедро посыпая сахаром тыквенный пирог. "Она маленькая еще, маленьким детям надо много спать".

— Я вот после обеда возьму ее, тебя, — пригрозил Нат, — и покатаю вас на лодке по заливу. Ты после этого тоже спать будешь, без задних ног.

Эстер допила кофе. Поднявшись, она улыбнулась: "Саквояж с твоими вещами на крыльце стоит, милая. А мне и пора уже".

— Я вас провожу, — Дэниел тоже встал, — а Фламбе потом заберу. Давай, Нат, — он пожал руку юноше, — через пару недель отправляемся в Баррингтон, на суд.

Они медленно шли по дороге к городу. Подол серого платья Эстер бился на ветру. Она придержала его рукой. Дэниел взглянул на ее нежные, белые пальцы. Вдыхая запах соли, он спросил: "А куда ты едешь, на вызов?"

Эстер помолчала. Остановившись, подняв голову — она была много ниже, женщина посмотрела в его сине-зеленые глаза. На ее щеках играл чуть заметный румянец.

— Я не еду на вызов, Дэниел, — наконец, сказала она. "Я беру отпуск, на несколько дней".

— Зачем? — услышала Эстер его голос. Потянувшись, она провела рукой по его щеке: "Чтобы провести их с тобой".

Эстер проснулась от криков чаек. Окно маленькой комнаты выходило прямо на океан. Ставни поскрипывали, холщовая занавеска раздувалась от прохладного ветра.

Она поежилась. Натянув им на плечи грубое, шерстяное одеяло, Эстер скользнула обратно в его объятья — туда, где было тепло и спокойно. Дэниел, сквозь сон, прижал ее к себе: "Никуда не отпущу".

— Я и не собираюсь, — она коснулась губами загорелого, со шрамом от ранения, плеча. "Три раза его ранили, — вспомнила Эстер. Она шепнула: "Не собираюсь уходить".

— Очень хорошо, — темные ресницы дрогнули. Дэниел, улыбнувшись, перевернул ее на бок: "Потому что я собираюсь продолжить то, что закончилось два часа назад".

— И правда, — Эстер, прикусив зубами подушку, тихо постанывала, — заснули, когда уже рассветало. Вчера еле добрались сюда, в этот Линн. Семь миль от Бостона, деревня. Тут нас и не знает никто. Мистер и миссис Вулф.

На полу валялась одежда. Она вспомнила, как Дэниел, захлопнув дверь, прижал ее к дощатой стене, целуя, сбрасывая чепец, распуская косы. Освещенное закатом море шуршало почти у порога рыбацкой таверны. Он, опустившись на колени, раздевая ее, сказал сквозь зубы: "Я не думал, что доживу до этого дня".

— Прямо там и начали, у стены, — смешливо подумала Эстер. "Хорошо, что я кольцо надела. Молодожены и молодожены, никто и внимания не обратил"

Она повернула растрепанную голову. Дэниел, закрыв ей рот поцелуем, укладывая на спину, сказал на ухо: "Потом лодку возьмем, я тебя увезу подальше, и там кричи вволю".

Эстер металась, обнимая его, что-то шепча, клекотали чайки. Дэниел, прижавшись губами к ее шее, вдыхая запах соли и трав, — сам едва сдержал стон. Она вся была маленькая, ладная, с тяжелыми, черными, волосами, что спускались на стройную спину, закрывая ее до тонкой, со следами от поцелуев, талии. Ее кожа отливала жемчугом. Он, поставив ее на четвереньки, чувствуя под руками маленькую, нежную грудь, тихо проговорил: "Я очень осторожно".

На вкус она была свежей, как весенний ветер, что гулял по комнате. Почувствовав его руку, Эстер выгнула спину, вцепившись пальцами в холщовую простыню. Она жалобно попросила: "Медленно…, Так хорошо…"

— Конечно, — Дэниел опустил лицо в ее мягкие волосы. Он поцеловал узкие плечи, выступающие лопатки: "Господи, за что мне это счастье? Сейчас Меир приедет, и поженимся, по лицензии. У нас будут дети, — он вспомнил ее лихорадочный шепот: "Можно…, Сейчас все можно, Дэниел…"

— Хочу еще, — простонал он потом. Эстер, мотая головой, схватив его руку, яростно шепнула: "Хочу быть твоей!".

— Ты моя, — Дэниел прижал ее своим телом к постели. Сдерживая крик, чувствуя ее покорное, влажное, горячее тело, он еще раз повторил: "Ты моя!".

Потом она лежала головой на его плече. Дэниел, наконец, подняв руку, вдыхая запах мускуса, улыбнулся: "Сейчас я оденусь и принесу тебе завтрак. Потом поеду в Бостон, ненадолго, по делам. Когда вернусь, возьмем лодку, корзину с едой, и я тебя увезу в самое уединенное место, которое только есть на побережье. А ты сейчас поешь, и будешь спать, поняла?"

— Угу, — она зевнула. Дэниел поцеловал темные круги под ее глазами: "Ты самая красивая женщина на свете".