— Хотя — Мэтью встряхнул косичкой, — так оно и легче, не придется в Виргинию возвращаться. Надо будет сюда Майклом Смитом прийти, покрутиться среди слуг, завести знакомства. Покончу с ними — и на континент, поминай, как звали. Через год вернусь и вступлю в права наследника. Законного наследника, — он посмотрел на часы церкви святого Георга и засунув руки в карманы сюртука, насвистывая, пошел к Сити.

В высоком, уходящем под потолок зале Банка Англии было прохладно. Марта, поежившись, поправила кашемировую шаль на плечах. "Хорошо, — подумала она, оглядывая деревянные прилавки и ряды конторок за ними, — эта Бесси девушка ловкая, сразу видно. Тедди она по душе пришлась. Можно его в пансионе оставлять, под присмотром".

— Сейчас придет мистер Милгейт, управляющий вкладами особо важных клиентов, — сказал Бромли, наклонившись к ее уху.

— Не буду говорить, что муж ее у нас был, — решил стряпчий, — зачем в семейные дрязги влезать. Если он решит разводиться — пусть нас нанимает, тогда и займемся всем. А пока — это не наше дело, как они там живут друг с другом, и живут ли вообще. К наследству это отношения не имеет. И о сестре мужа ее спрашивать не буду. Если он не знал, что мисс Тео существует, так эта миссис Марта — тем более. А она хорошенькая, — Бромли, недовольно, вспомнил свою расплывшуюся жену, — я бы нее в постели не отказался.

— Миссис Бенджамин-Вулф, — высокий, худой человек в темном сюртуке подобострастно поклонился. "Пойдемте в мой кабинет".

Она расправила черные, шелковые юбки, и, удобно устроилась в кресле: "Во-первых, мистер Милгейт, я бы хотела открыть личный счет, на который вы мне будете перечислять тысячу фунтов ежегодно. Во-вторых, мне нужно просмотреть отчеты по управлению вкладом за последние два года. Не откажите в любезности прислать их на мой лондонский адрес, — Марта протянула ему визитную карточку на атласной бумаге. "Это пансион, где я остановилась, с моим сыном".

Милгейнт открыл рот, и закрыл его. Марта, сладко улыбнулась: "Спасибо. Надеюсь получить бумаги в течение ближайших трех дней, мистер Милгейт. После того, как я просмотрю отчеты, я назначу встречу с вами и мы обсудим мои выводы. Рада была познакомиться, — она встала, протянув тонкую, украшенную лишь одним кольцом руку и Милгейт пожал ее: "Синий алмаз. Господи, да за такой камень — целую улицу купить можно".

— Нет, — вздохнул Бромли, — провожая ее к выходу, — не надо мне такой в постели, она и там командовать начнет. И ведь ничего не скажешь, полмиллиона фунтов. Возьмет и заберет вклад, у нее на это все права есть.

— Я вам очень, очень благодарна, мистер Бромли, — Марта натянула перчатки. "Конечно же, я буду, рада обсудить с вами отчеты по вкладу. У вас в этом больше опыта, чем у меня, я бы с удовольствием поучилась, — она изящно подала ему руку и спустилась по мраморным ступеням. "Мы могли бы выпить чаю, у вас в конторе, я вам напишу".

— Конечно, миссис Марта, — Бромли почувствовал, что краснеет. "Непременно".

— А и пусть бы командовала, — неслышно пробормотал он, провожая стройную, узкую, в черном шелке спину. "Такой и подчиняться приятно, что ни говори".

Вытерев лысину большим платком, — день был жаркий, — стряпчий отправился к себе в контору.

Марта шла, высоко подняв голову: "Тедди — наследник всего. Господи, теперь беречь его надо, вдруг Мэтью о завещании узнает. Сейчас встречусь с мистером Джоном и уеду куда-нибудь в глушь, в провинцию, там спокойней".

Она заглянула в книжную лавку напротив собора Святого Павла и, порывшись в плетеных корзинах, выбрала "Детские уроки" Анны Барбо: "Тедди рано, конечно, еще учиться, но буквы ему нравится рассматривать. И "Легенды о короле Артуре" Томаса Мэлори возьму, буду ему вслух читать"

— И вот эту, — Марта подхватила "Эвелину" Фанни Берни: "Все женщины пишут. Как много книг уже издали, а я только считаю хорошо, вот и все. Никаких талантов".

— Отправьте, пожалуйста, в пансион миссис Дженкинс в Мэйфере, — попросила она. "Где тут у вас ближайшая церковь?"

— Святой Елены, мадам, — поклонился мужчина. "Как раз за углом, на Бишопсгейт".

Марта зашла в простой, беленый зал. Оглянувшись, — вокруг никого не было, — она встала на колени перед большим распятием. "Господи, — девушка уронила голову в руки, — упокой душу отца моего. И отца Теодора — тоже. Дай мне сына вырастить, достойным человеком, прошу тебя".

Она вдруг услышала сзади легкие шаги. Встрепенувшись, Марта поднялась. В зале царило молчание. Марта вдохнула запах жасмина. Наклонив голову, она прошептала: "Кто тут?"

— Береги, — донесся до нее нежный, удаляющийся голос. "Береги их, Марта".

Джон посмотрел на черный сюртук юноши, на золотую, масонскую булавку. Мэтью, вздохнув, пожал ему руку: "Я потерял отца, весной. Оспа. Он, к сожалению, был из того поколения, что считало прививки шарлатанством".

— Мне очень жаль, — Джон опустился за простой, деревянный стол, на котором лежала только стопка чистой бумаги. Мэтью незаметно окинул взглядом кабинет. "Оловянная чернильница и старая карта на стене, — подумал он. "И все, надо же. Этот мистер Джон — моргни, и не запомнишь его. У половины Лондона такие лица. Даже волосы не пудрит".

Мэтью незаметно повел носом. Джон усмехнулся: "Это ветивер. Мой цирюльник сам эссенцию делает, на основе масла, что из Индии привозят".

Пахло лесом и немного, — Мэтью подумал, — дымом от костра. "А у вас лаванда, — Джон снял с цепочки для часов простой ключ и отпер ящик стола. "Когда мы с вами встречались в Вильямсбурге, я вам говорил о работе во Франции. Планы изменились, — тонкие губы улыбнулись, — теперь вы поедете в Россию. Но ваши рекомендательные письма вам пригодятся, масонов в Санкт-Петербурге предостаточно".

— Но я не знаю русского, — растерянно сказал юноша.

— И не надо, — хмыкнул Джон. "Там все по-французски говорят. В тех кругах, где вам предстоит общаться. Слышали о некоем графе Калиостро?"

— Читал в газете, — улыбнулся Мэтью. "Он же тут, в Лондоне, подвизался".

— В прошлом году, — Джон поднялся и присел на подоконник. "Изготовлял фальшивые драгоценные камни и угадывал выигрышные номера лотерейных билетов. Если с кристаллами у него еще кое-как получалось, то с лотереей — нет. Он теперь в Санкт-Петербург отправился, так что вам придется за ним последить.

— Если удастся познакомиться с его наставником, так называемым, — Джон желчно усмехнулся, — графом Сен-Жерменом — тоже будет хорошо. Этот в Германии живет, в Шлезвиге, под крылом у тамошнего князя Карла, он привечает алхимиков. Вот, — Джон достал потрепанную папку, — тут все о Калиостро и Сен-Жермене, в дороге почитаете. Как ваша семья? — вдруг спросил он.

Мэтью поднял ореховые глаза: "Хорошо, они дома, в поместье. Сыну моему, Теодору, в апреле год исполнился".

— Ходит уже? — внезапно спросил Джон.

Мэтью вспомнил, как Марта поставила ребенка на землю у кареты, и уверенно ответил: "Да, ходит. И говорит уже немного. Как я приеду — он меня и не узнает, наверное, вырастет".

— Пойдемте, — Джон поднялся, — проведу вас в канцелярию, получите деньги за первые полгода. Далее мы вам будем с кораблями пересылать. Отплываете вы через три дня, прямо в Санкт-Петербург, так что собирайтесь, — он, открыв дверь, пропустил Мэтью вперед.

— Хороший юноша, — Джон присел на окно и посмотрел на золотистую голову, что удалялась к собору Святого Павла. "Конечно, важные дела ему поручать не след, молод еще, но этого Калиостро нельзя выпускать из-под присмотра. Думаю, он справится".

Мэтью внезапно обернулся: "До Санкт-Петербурга я доберусь, конечно. Попозже, дорогой Джон. И вообще, — он засунул руки в карманы, — не думаю, что мы еще увидимся. Пять сотен фунтов — этого мне с лихвой хватит, чтобы исчезнуть. Был Мэтью Бенджамин-Вулф — и нет его. Поеду сначала в Гамбург, или Данциг. Потом по суше доберусь до России".