– Я и сам люблю его – с тех пор, когда он был еще щенком. На самом деле он мне как брат.

– А когда вы его зовете, то всегда обращаетесь по имени?

– Нет, по имени редко. Оно ведь у него длинное.

– Сокращаете до Буттян?

– Родители иногда да. Но я…

Пауза, будто он вспоминает.

– Просто звал его: «Эй!» Родители его так не окликали, поэтому, услышав «эй», он понимал, что это я, и прибегал ко мне. «Эй, пес…» Как-то так.

Такая немного помолчал, а затем начал делиться воспоминаниями о Буццати. Голос у него гнусавил. Как они играли, падая и катаясь по саду. Как потом вместе мылись в ванне. Как Буццати слизывал его слезы, когда Такая плакал в средней школе, поругавшись с отцом.

– Я правда беспокоюсь: где он сейчас, как он… Встречаются же плохие люди, которые издеваются над собаками. Вон как этот, по соседству…

Проблема.

– По соседству?

Пауза.

– Ну да. Парень, наш сосед, моложе меня на четыре года; значит, сейчас ему девятнадцать. Скажем так, ему не удается вписаться в общество. Так вот, он раньше…

– Такая, дорогой…

Наверное, бабушка Такая. Послышался отдаленный голос; он звучал хрипло, словно его владелец с трудом извлекал звуки из пересохшего горла. Вероятно, она сказала ему что-то одним лишь выражением лица, Такая слегка откашлялся и больше ничего не говорил. Я радовалась в душе́, что имя Кэйскэ не было упомянуто. Эдзоэ нажал на кнопку «стоп».

– Ты что-нибудь слышала про мальчишку по соседству?

– Вроде как он оставлял жалобу на мешавший ему громкий лай собаки.

Я сказала самую малость, которую необходимо было упомянуть. Эдзоэ слегка кивнул и вынул наушник из уха.

– Ну, так часто бывает.

Я тоже вынула наушник и спросила его:

– Тебе хватит этой информации, чтобы найти собаку?

– Предостаточно. Наоборот, если б этой инфы не было, я начал бы поиски совсем в другом месте.

– По интуиции и опыту, да?

Эдзоэ проигнорировал мои слова и достал из рюкзака колонку, тоже беспроводную. Запустил телефон и воспроизвел в аудиоприложении другую запись с голосом Такая, звучащим через колонку: «Эй! Э-э-эй!»

– Я попросил сделать запись его голоса. Для собак это хорошо работает. А еще это… – Он постучал ногтями по пластиковому контейнеру размером с коробку для обедов бэнто, лежавшему у него в рюкзаке. Внутри было что-то похожее на смятое полотенце. – Я одолжил его – оно лежало в собачьей конуре. Оно почему-то нравилось Буццати, и он притащил его себе в будку.

– Он может прийти на это?

– Нет, мы будем использовать его по-другому.

Мы добрались до леса. Эдзоэ поставил запись на повтор и пошел на аллею. «Эй! Э-э-эй! Эй! Э-э-эй!» – слышался голос Такая между деревьев. Там не было не то что собак, но даже людей. Я огляделась вокруг – ничего нигде не шевелилось. На земле лежали опавшие листья, из-за вчерашнего дождя пахло сыростью. Земля аллеи, по которой мы шли, тоже была довольно влажной. Здесь мы искали с полицейскими собаками.

– Вы пытались найти то, что движется. Так что, считай, этого не было.

– Думаешь, то, что движется?

– Ясен пень, – тотчас ответил Эдзоэ.

– Вероятность находки девяносто процентов – это правда?

– Нет, это средний показатель. Искать всяких птиц вообще сложно. Такие случаи, как с этим жако, которого легко было найти, крайне редки. И вероятность находки – ниже пятидесяти процентов. А в случаях с хомяками или змеями – еще ниже.

– Но при этом средний показатель девяносто?

– Собак и кошек мы находим практически в ста процентах случаев.

Существуют ли еще такие агентства?

– Мне повезло, что ты взялся за мой заказ.

– На жако я ни хрена не заработал. Вчера, перед тем как мы поговорили у нас в офисе, приходила его хозяйка и сказала, что расторгает договор. Мол, птица вернулась, так что искать ее больше не нужно.

– То есть на самом деле тебе была нужна работа?

– Лучше б та, на которой можно было бы заработать.

Наверное, он думал о том, что в этот раз не сможет, как обычно, найти объект поисков, спрятать его в офисе и накрутить гонорар. Разумеется, я не позволю ему этого. С другой стороны, если он говорит, что не сможет заработать на этом деле, значит, уверен, что мы быстро найдем Буццати.

– А на что ты тратишь заработанные деньги?

– Игры в сети и патинко[426].

– А что, девушки у тебя нет? – спросила я с издевкой.

Взгляд Эдзоэ расфокусировался. Создавалось впечатление, что он вспомнил кого-то конкретного, но, как было на самом деле, я не знала.

– Откуда она у меня появится… Если я такой… – пробормотал он, как будто говорил сам с собой, и достал из рюкзака видавший виды бинокль. Приложил его к глазам, будто хотел спрятать лицо, и стал осматривать окрестности. При этом, казалось, он не глядел беспрерывно на общую картину, а выхватывал отдельные точки. Но на чем он основывался, я понять не могла. Эдзоэ шел по неровной поверхности аллеи, не отнимая бинокля от глаз и ни разу не споткнувшись. К правому плечу его выцветшей футболки пристал комок белой шерсти – видимо, прицепился к нему, когда он доставал полотенце из конуры. Наверное, он принадлежал Буццати. Комок шерсти еще некоторое время оставался у него на плече, а потом подул ветер, и он улетел в глубину деревьев.

– А скажи-ка мне, ты решила все время таскаться за мной?

– Подумала, может, чем-то могу помочь…

– Лучше, когда глаз и ушей больше, но работа по розыску животных требует много сил.

– Ничего страшного, я в институте занималась легкой атлетикой.

– Так ведь сколько времени уже утекло…

– Спасибо за помощь, – закончил разговор Эдзоэ и спрятал смартфон в карман. Он звонил в городскую службу уборки узнать, не находили ли они в городе за период с вечера четырех дней назад до сегодняшнего момента трупов животных. Представитель службы сказал, что за этот период они забрали три трупа животных, сбитых автомобилями на дороге: кошки, енотовидной собаки и собаки. Порода последней была не лабрадор-ретривер, а померанский шпиц.

– Шпиц, наверное, был чьим-то питомцем, так же как и кошка…

Эдзоэ рассеянно кивнул и посмотрел на проспект перед нашими глазами. Обычно здесь бросались в глаза грузовики, но, наверное, из-за праздничного дня было много легковых автомобилей, похожих на семейные.

Мы шли без еды и без перерывов, время – четвертый час дня. Проверили северную часть леса и только сейчас добрались до проспекта. Парковка магазина мужской одежды, находившегося вдоль дороги, находилась выше тротуара; мы сели на ее кромку.

– Раньше здесь находился заброшенный завод. – Эдзоэ обернулся на магазин. – Хорошо, что здесь появился красивый магазин; больше десяти лет назад тут тусовались хулиганы.

Поиски собаки требуют большой физической подготовки. Я-то думала, ходи себе по дорожкам, но Эдзоэ углублялся в лес, залезал в кусты, иногда забирался на ветви деревьев высотой метра в три и оглядывал окрестности. Если видел ворону, то гнался за ней следом, а потом вдруг начинал бегать по аллее, глядя снаружи на то, что происходит между деревьями. В этих движениях не было никакой последовательности – похоже, он реально действовал, опираясь на интуицию. Я изо всех сил старалась поспевать за ним и вглядывалась в окрестности, но на данном этапе ничем не могла помочь. К подолу моей джинсовой юбки прилипла мокрая листва, кроссовки испачкались грязью настолько, что их первоначальный цвет невозможно было угадать. Внутрь попала вода, ноги промокли. Пока мы шли на север по лесу, мои кроссовки издавали квакающие звуки, и мне казалось, что они квакают до сих пор.

– А у тебя было так, что ты звонил по телефону, как сейчас, и находил труп разыскиваемого животного?

– Было сколько-то раз. – Эдзоэ встал и направился к автомату с напитками, расположенному неподалеку. – Страшно смотреть на заказчиков, когда сообщаешь им такое…

Если случается ДТП или еще какое-то происшествие, то об этом сообщают в полицию. Даже в таком маленьком городке, как наш, автомобильные аварии случаются часто; когда я работала в транспортном отделе, мне приходилось сталкиваться с ними каждый день. Помню отчет по ДТП (за него отвечал мой коллега) о том, что именно на этом месте произошло происшествие, в котором погиб человек. Если уж такое количество людей, которые знают правила движения, попадает в аварии, то случаев гибели на дороге заблудившихся собак и кошек настолько много, что и представить себе сложно.