— Готова, — сказала она. — Но я также готова настаивать на залоге. Тебе нужно выйти, чтобы готовиться к процессу и перестать нуждаться в телохранителе, который прикрывает тебе спину, пока ты жрешь чертовы сэндвичи с колбасой.

Я рассмеялся. Похоже, я слишком часто жаловался на меню «Башен-Близнецов».

— Понимаю, — сказал я. — И смеяться не хотел. Но мне нужно продолжать платить зарплату, и я не хочу выйти из этого дела банкротом, оставив дочери пустые карманы. Кто-то должен оплатить ей юридическую школу, и это будет точно не Мэгги Макферсон.

Моя первая бывшая жена, мать моего ребенка, работала окружным прокурором. Настоящее имя — Мэгги Макферсон. Она неплохо устроилась: вырастила нашу дочь Хейли в безопасном районе Шерман-Оукс, за исключением двух лет в округе Вентура, куда перешла в прокуратуру переждать, пока здесь не улягутся политические пожары. Я полностью оплачивал частные школы, и теперь Хейли училась на первом курсе Университета Южной Калифорнии — после того как в мае закончила школу «Чапмен». Все расходы легли на меня, и это было дорого. Мои накопления не помогут, если я сейчас потрачу их на невозвратный залог, чтобы выбраться и готовиться к процессу. Я прикинул — оно того не стоило. Даже если нам удастся убедить судью Уорфилд сократить залог вдвое, мне все равно пришлось бы выложить 250 000 долларов, чтобы выкупить его — по сути, купить себе три месяца свободы. В конце концов, я решил не отказаться от права на ускоренное судебное разбирательство, и у штата — было шестьдесят рабочих дней, чтобы отдать меня под суд. Значит, до процесса оставалось два месяца, январь и февраль, а приговор либо вернул бы мне свободу, либо отрезал ее навсегда. Я много раз советовал клиентам не выбрасывать деньги на залог, а посидеть в «Башнях-Близнецах».

Обычно — чтобы у них оставались средства заплатить мне. Сейчас я давал этот же совет самому себе.

— Ты говорил с Мэгги об этом? — спросила Дженнифер. — Она вообще навещала тебя там?

— Да, навещала, и да, говорили, — ответил я. — Она твердит то же, что и вы, и я не спорю: так было бы лучше. Но есть приоритеты. Приоритеты в делах.

— Послушай, ты же знаешь: Лорна, Циско и я — мы все сказали, что можем отложить зарплату, пока это не кончится. Я правда считаю это делом первостепенной важности, и тебе стоит пересмотреть решение. И еще — Хейли. Вы уже пропустили День благодарения. Хочешь пропустить и Рождество?

— Хорошо, услышал. Посмотрим, хватит ли времени поднять это сегодня. Если нет, вернемся к вопросу в следующем раунде. Давайте к делу. Циско, что по проработке прежних дел?

— Мы с Лорной просмотрели больше половины файлов, — сказал Циско. — Пока ничего выдающегося. Но работаем и составляем список возможных вариантов.

Он говорил о перечне бывших клиентов и врагов, у которых могли быть мотив и возможности повесить на меня убийство.

— Отлично, это мне нужно, — сказал я. — Я не могу просто выйти и сказать присяжным, что меня подставили. Для теории о виновности третьей стороны нужна третья сторона.

— Мы понимаем, — сказал Циско. — Если это там есть, мы найдем.

— «Если»? — приподнял я бровь.

— Я не то имел в виду, босс, — быстро поправился он. — Я лишь...

— Смотрите, — сказал я. — Двадцать пять лет я повторял клиентам: мне все равно, сделали вы это или нет — моя работа защищать, а не судить. Виновный или невиновная — вы получаете одинаковые условия и одинаковые усилия. Но теперь, когда я по другую сторону, я понимаю, что это чушь собачья. Мне нужно, чтобы вы двое и Лорна поверили в меня по-настоящему.

— Конечно, верим, — сказала Дженнифер.

— Само собой, — добавил Циско.

— Не торопитесь, — сказал я. — У вас наверняка есть вопросы. Доводы штата более чем убедительны. Так что, если в какой-то момент «Дана Эшафот» обратит вас в свою веру — мне нужно, чтобы вы просто ушли. Я не хочу, чтобы вы оставались в команде.

— Этого не будет, — сказал Циско.

— Никогда, — добавила Дженнифер.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда начинаем войну. Дженнифер, сходи за моим костюмом и принеси сюда, чтобы я мог переодеться?

— Сейчас вернусь, — сказала она.

Дженнифер поднялась, забарабанила в стальную дверь одной рукой, другой помахала в объектив камеры наблюдения. Вскоре раздался резкий металлический скрежет: помощник шерифа открыл дверь и выпустил ее.

— Итак, — сказал я, как только мы с Циско остались одни. — Какая сейчас температура воды в «Бахе»?

— О, огонь, — сказал Циско. — Переговорил с моим парнем там — около восьмидесяти.

— Для меня жарковато. Передай, пусть даст знать, когда опустится до семидесяти. Это было бы идеально.

— Передам.

Я кивнул Циско и постарался не усмехнуться в камеру. Надеялся, что последняя часть разговора будет достаточно интригующей для нелегальных слушателей, чтобы отправить их за ложным следом в Мексику.

— Что по нашей жертве? — спросил я.

— Все еще копаю, — с видимой осторожностью сказал Циско. — Надеюсь, Дженнифер сегодня выбьет больше информации в отделе расследований — тогда я смогу отследить его перемещения и то, как и когда он оказался в твоем багажнике.

— Сэм Скейлз — скользкий тип. Прижать его будет непросто, но мне это понадобится.

— Не переживай. У тебя получится.

Я кивнул. Мне понравилась уверенность Циско. Хотелось верить, что она окупится. На миг я задумался о моем бывшем клиенте Сэме Скейлзе — закоренелом мошеннике, который умудрился провести даже меня. Став жертвой крупнейшей аферы, я оказался обвиненным в убийстве, которое, как я знал, будет чертовски сложно распутать.

— Эй, босс, ты в порядке? — спросил Циско.

— Да, все норм, — сказал я. — Просто думаю о разном. Будет весело.

Циско кивнул. Он понимал: ничего веселого не будет, но настроение команды улавливал верно. Веди себя как победитель — и станешь им.

Дверь камеры снова открылась, и Дженнифер вернулась, неся мою судебную одежду на двух вешалках. Обычно на выступлениях перед присяжными я надеваю розовые оксфорды, но сегодня и так сойдет. Один вид этого костюма отличного кроя поднял мне настроение на новую высоту. Я начал готовиться к схватке. 

Костюм сидел на мне свободно. Казалось, я в нем плыву. Первое, что я сказал Дженнифер, когда меня доставили в зал суда и сняли цепи, — попросил Лорну съездить ко мне домой, выбрать два костюма и отнести портному чтобы он их перешил.

— Это будет непросто, если с тебя нельзя снять мерки, — сказала она.

— Все равно, это важно, — сказал я. — Не хочу выглядеть перед прессой, парнем в костюме с чужого плеча. Дойдет до присяжных и это станет проблемой.

— Хорошо, поняла.

— Скажи ей, пусть она меня сфотографирует в полный рост.

Прежде чем она успела ответить, Дана Берг подошла к столу защиты и положила на него увесистый пакет.

— Наши ответы на ваши ходатайства, — сказала она. — Уверена, все это будет изложено устно.

— Своевременно, — заметила Дженнифер тоном, подразумевающим обратное.

Она принялась читать. Я утруждать себя не стал. Берг будто колебалась, ожидая от меня комментария. Я просто поднял глаза и улыбнулся.

— Доброе утро, Дана, — сказал я. — Как прошли выходные?

— Уверена, лучше, чем у вас, — ответила она.

— Думаю, это можно не оспаривать, — сказал я.

Она усмехнулась и вернулась к столу обвинения.

— Неудивительно: она возражает против всего, — сказала Дженнифер. — Включая сокращение залога.

— В порядке вещей, — сказал я. — Как уже говорил, не беспокойся о залоге сегодня. Мы...

Меня оборвал раскатистый голос Морриса Чана, помощника судьи, объявившего о появлении достопочтенной Уорфилд. Нам приказали встать и соблюдать тишину.

Я считал, что нам повезло, когда это дело попало к Уорфилд. Она была жестким юристом, стояла за закон и порядок, но прежде сама работала в защите. Часто защитники, становясь судьями, из кожи вон лезут, чтобы казаться беспристрастными, и тем самым склоняются в сторону обвинения. Об Уорфилд я слышал иное. Хотя мне не доводилось вести дела в её суде, в разговорах коллег, в барах «Красное Дерево» и «Четыре зеленых поля», у меня сложилось впечатление, что судья всегда прислушивается к доводам до конца. Кроме того, она была афроамериканкой — а значит, аутсайдером. В итоге ей приходилось быть лучше других. Такой склад ума мне импонировал. Она отлично понимала, через что я прохожу, защищая самого себя. Я предполагал, что это знание она будет учитывать, вынося решения.