– А, привет, – бросила Софи, когда Фиона вошла в благотворительный магазин, который совсем не был похож на благотворительный магазин. Светлый, полный воздуха интерьер скорее напоминал дизайнерский бутик в Мэйфере, без единого намека на тяжелый затхлый запах подержанных вещей, который был бичом всех остальных благотворительных магазинов по всей стране, включая и магазин Фионы. Она не знала, при помощи какого колдовства Софи Хэйверфорд удалось от него избавиться, но не сомневалась, что где-то в сельской глубинке ковен ведьм недосчитался одной колдуньи – особенно сегодня: Софи была с ног до головы одета в черное. При ближайшем рассмотрении наряд оказался свободным брючным костюмом, у которого с рукавов, по брюкам и на груди свисали странные кисти.

– Ты будто на похороны ковбоя собралась, – вырвалось у Фионы. Это было именно замечанием, а не оскорблением, но, к несчастью, подумать и остановиться она не успела.

И Софи восприняла его именно как оскорбление. Она окинула Фиону презрительным взглядом сверху вниз, готовя ответ.

– А ты до сих пор постоянно ешь, как я погляжу. И к твоему сведению, это «Версаче».

Пока разговор не перерос в перебранку, вмешалась Гейл.

– Порядок? – крикнула она через открытую дверь из своей подсобки, где старательно чинила какой-то механизм, судя по рассыпанным повсюду запчастям.

– О, привет, Гейл! – ответила Фиона, а потом снова повернулась к Софи: – Я хочу с тобой поговорить.

– Но хочу ли я говорить с тобой? – фыркнула Софи.

Фиона проигнорировала колкость и продолжила:

– Ты подделала историю Энни Фоллет для СМИ?

Софи с глубокомысленным видом подняла голову, готовясь поделиться мудростью.

– «Подделать» – слишком сильное слово, дорогуша. В пиаре мы называем это «подправить». Это все часть искусства.

– Темного искусства скорее. – Фиона сложила руки на груди. – Ты воспользовалась очень уязвимым человеком просто ради собственной выгоды и сенсационных заголовков!

Софи презрительно усмехнулась:

– О, да брось, неужели я выгляжу как кто-то, кому нужны деньги? И избавь меня от этого лицемерного монолога. Я видела, как ты в магазине искала в холодильниках продукты с более свежими датами.

– А это, черт побери, тут при чем? Та бедная женщина и так натерпелась, а ты своими выдумками сделала все только хуже!

– Ах, как наивно. Не верь всему, что читаешь в новостях. У каждой истории свое развитие, свой интерес. Если тебе нужны лайки, репосты и просмотры, то нужно больше, чем просто правда. Необходима святая троица СМИ: сенсация, противоречивость или общественный резонанс. Лучше все три.

– Неважно, как приукрасить, все равно это неправильно. – Фиона развернулась на пятках. Для одного дня ей хватило гнусных падальщиков. Теперь ей хотелось вернуться в собственный тихий уголок, к людям, которым она доверяла и у которых не было своих личных интересов или программы действий. Ей хотелось прийти в себя в покое и уюте своего магазинчика.

Эмоциональные следы ссоры, должно быть, еще оставались на лице Фионы. Ее ледяное выражение резко контрастировало с уютной атмосферой благотворительного магазинчика, где среди заставленных полок вкусно пахло чаем. Стоило ей переступить порог, как коллеги тут же заметили ее состояние. К счастью, посетителей либо не было, либо они быстро уходили.

– Ты в порядке? – только увидев ее, сразу же спросила Дэйзи.

Все трое сели за стол, и у Фионы вырвался стон.

– Ф-фух. Я только что была у Софи Хэйверфорд. У меня от нее мурашки.

Ощущая ее остаточный гнев, Саймон Ле Бон забрался в свою лежанку, покружился, а потом свернулся в маленький пушистый клубок.

– Что теперь она натворила? – Неравнодушная Сью поставила перед всеми по чашке чая, слегка расплескав его по чистому деревянному столу.

Фиона быстро пересказала последние новости о том, как она встретилась с Энни Фоллет и выяснила, что Софи Хэйверфорд навязала ей свои услуги, а потом еще и приукрасила историю, лишь усугубив психологическую травму женщины.

– Чудовищно, – заметила Дэйзи, выудив откуда-то из кармана чистую тряпочку и промокнув пролитый чай на столе.

– Она настоящая пылепускательница, – добавила Сью.

Фиона с Дэйзи озадаченно посмотрели на нее.

– Что такое «пылепускательница»? – спросила Дэйзи. – Или нам лучше не знать?

Сью сделала большой глоток чая.

– Я сама придумала это слово. Это любители привлечь к себе внимание, они говорят что-то провокационное репортерам, пускают пыль в глаза, просто чтобы устроить переполох, – поэтому и пылепускательница.

Фиона кивнула:

– Хорошее определение. Софи Хэйверфорд определенно подходит.

– Я пойду дальше и скажу, что при ее появлении молоко скисает[137], – добавила Дэйзи.

– И растения вянут, – добавила Сью. – Вот почему ей запретили заходить в садовые центры.

– Софи запретили заходить в садовые центры? – с ужасом переспросила Дэйзи.

– Нет, но стоило бы, – откликнулась Сью. – За то, что гнобит глицинию.

– Пугает петуньи, – добавила Фиона.

– Изводит ирисы, – хихикнула Дэйзи.

– Теперь мне хочется поехать в садовый центр. Я к ним неравнодушна.

– И я, – согласилась Дэйзи. – В том, что рядом со мной, готовят такое жаркое! Отличного качества за такую цену.

Разговор стремительно несся к обрыву, где его ждала самая прекрасная пропасть в мире, с ароматом цветов и запахом жаркого, но Фиона все же вернула его в нужное русло более важных тем.

– Есть и хорошие новости. В расследовании наметился прорыв.

Сью заерзала на стуле от нетерпения:

– И у нас! То есть это благодаря Дэйзи. Что нашла ты?

– Вы первые, – сказала Фиона.

– Нет, ты, – ответила Сью.

– Нет, вы.

– Ну ладно, – сдалась Сью. – Рассказывай, Дэйзи.

Дэйзи, морально готовясь к рассказу, устроилась на стуле поудобнее.

– Итак, у нас возникло затруднение с записями с камер. Никто не может подойти к домику Малкольма, не попав на камеры, но на них никого нет, что совершенно бессмысленно – пожар не мог начаться сам по себе. Это невозможно. – Она щелкнула пальцами, пытаясь что-то вспомнить. – Как же там было… Если исключить все невозможное… ох, не могу вспомнить конец.

– То, что останется, и будет истиной, каким бы невероятным оно ни казалось, – закончила за нее цитату из «Шерлока Холмса»[138] Фиона.

– Точно. Никто не приближался к домику Малкольма. Получается, что убийца уже ждал там и прятался.

На лице Фионы отразилась тень сомнения.

– Но мы же отматывали записи назад, смотрели несколько раз. Все, кто в тот день приходил на косу, ушли. И никто не выходил из своего домика, чтобы устроить пожар, иначе он бы попался.

– Именно. При помощи дедукции и методом исключения… – Дэйзи явно зачитывалась произведениями сэра Артура Конан Дойля, – мы выяснили, что осталась только одна вероятность. Единственная точка, откуда кто-то мог поджечь домик Малкольма, оставаясь незамеченным, а затем вернуться к себе, ни разу не попав на камеру, – это дом справа от него, номер 116. Появись кто из любого другого домика, его или ее сразу бы заметили. Кроме этого.

Фиона ощутила всплеск адреналина. Пляжный домик номер 116 принадлежал Пуллманам, у которых она только что была. Но торопиться с выводами Фиона не хотела, сначала требовалось узнать больше.

– Но как? Поджигателю все равно пришлось бы выйти из двери на свою террасу, и тогда он бы попал на камеру.

– Тут вступает в действие часть про «каким бы невероятным ни казалось», – предупредила Сью.

Дэйзи набрала в легкие воздуха:

– Там может быть потайная или скрытая дверь, скорее что-то вроде двери в подпол. Все пляжные домики стоят на сваях, помнишь? Как и у Малкольма, пространство под террасой не предусмотрено для хранения чего-либо, там пусто, смотри. – Сью протянула Фионе телефон и включила видео, которое записала на прогулке пару дней назад. И действительно, на экране домик Пуллманов стоял на деревянных сваях, а между самим зданием и темнеющей полоской песка было расстояние не меньше полуметра. Если теория Дэйзи была верна, один из Пуллманов, вероятно Рик, который выглядел достаточно гибким, мог проскользнуть через люк подпола, если он там имеется, проползти по песку под домом и выбраться как раз в узком проходе между домиками – слепой зоне камер.