– Сначала они хотели просто оставить ее там, – продолжила тем временем Оливия, открыв глаза, – но потом увидели следы драки у нее на руках. Это уже было плохо, с какой стороны ни посмотри. На ней была ДНК Стерлинга. У Джей Ди был мотив. У Шарлотты тоже.

– Поэтому они ее утопили, – закончила Кэмпбелл, которая, похоже, приняла все это лучше меня.

– Это была идея Джулии, – сказала тетя Оливия. – Судьба брата заботила ее больше, чем Лив. Даже Томас, новичок в их компании, согласился. Они много чего наобещали ему, лишь бы он молчал.

Я попыталась связать имена с людьми, которых знала. Джулия и Томас – родители Буна. Шарлотта и Стерлинг – родители Кэмпбелл.

– Они утопили ее. – У меня до сих пор не укладывалось в голове, как они могли решиться на такое. – А потом сказали, что она сбежала.

– Я все ждала, что тело найдут, – призналась тетя Оливия. – Хотела даже позвонить в полицию, но побоялась, что богатые друзья Лив и их семьи обвинят во всем меня.

– Вы ничего не сказали. Не позвонили в полицию. Вы просто ждали подходящего момента, чтобы забрать себе ее жизнь.

На мгновение воцарилась тишина. Затем Виктория очень эмоционально заговорила на испанском, а закончила на английском.

– Что вы за люди такие?! – спросила она, явно ошарашенная услышанным.

Я почти повторила ее вопрос, вложив в него немного другой смысл.

– Кто вы? – спросила я, шагнув к тете.

– Я Оливия Тафт.

– Вы дочь Эллен, не Лилиан.

– Я Оливия Тафт, – повторила она, высоко подняв подбородок. – Я мама Лили и Джона Дэвида. Я идеальная дочь Лилиан. Я была замечательной женой. Я знала, что ты дочь моего мужа, и приняла тебя с распростертыми объятиями, Сойер, потому что ты похожа на меня. Ты выросла ни с чем, но заслуживала весь мир, и я помогла тебе это получить. Неужели это ничего для тебя не значит?

В этих словах была доля правды. Я не ожидала, что женщина, которую моя мама называла Снежной королевой, обрадуется моему появлению в доме Лилиан, но тетя Оливия обрадовалась. Она обнимала меня, любила и заботилась обо мне.

Накачала меня наркотиками. Бросила в яму. Наставила на меня пистолет.

– От добра добра не ищут. – Тетя Оливия шагнула к нам, крепче сжав в руке оружие. – Я не убивала Лив. Я любила ее. Я думаю, будь у нее такая возможность, она бы тоже полюбила меня. Она бы хотела, чтобы я…

– Стали ею? – Я вспомнила, что мы с Лили слышали на записи. – Вы шантажировали ее парня, чтобы он женился на вас.

«И это все, что я когда-либо значила для тебя? Фарс? Когда ты наконец поймешь, что я подхожу тебе лучше, чем она?»

– Джей Ди хотел жениться на мне, – настаивала тетя Оливия. – Он хотел забыть о том, что произошло. Он хотел, чтобы я стала ею.

Она сделала паузу.

– Остальные хотели, чтобы он сделал меня счастливой, потому что я все знала.

На пикнике в честь Четвертого июля, когда дядя Джей Ди привел Ану, отец Буна был первым, кто сказал ему, чтобы он уходил. Шарлотта и Джулия сплотились вокруг тети Оливии.

– Вы шантажировали их всех! – поняла я, вспомнив слова, которые пьяная мать Кэмпбелл поручила мне передать моей тете. Тогда еще стало известно о неверности Джея Ди, и она не опасалась Оливии.

«Неважно, во что они тебя оденут или каким маленьким трюкам научат, неважно, насколько хорошо, по-твоему, ты сумеешь влиться в общество. Ты такая, какая ты есть, милая, и никогда не будешь другой».

– Вы бы видели их лица, когда я появилась за несколько дней до нашего бала Дебютанток! – вспоминала тетя Оливия. – Я выглядела как Лив. Я говорила как она. Я сочинила правильную историю, и Лилиан была только рада моему возвращению. – Она улыбнулась. – Они никому не могли рассказать правду. Кто бы им поверил? Они понятия не имели, кто я такая и откуда взялась. Они не могли пойти в полицию и сказать, что я самозванка, потому что убили настоящую Лив.

Она пристально посмотрела на меня.

– А ты знаешь, что генетически я дочь Лилиан Тафт? Потому что генетически между ней и Эллен нет никакой разницы. Я предполагала, что Лилиан может захотеть сделать анализ ДНК, когда я появлюсь, но была уверена, что результаты ничего не покажут. Я переживала только из-за того, что ей могло прийти в голову сравнить мои анализы с анализами младшей сестры Лив.

Младшая сестра Лив.

– Моя мама знала! Да, возможно, не знала наверняка, но чувствовала, что вы совсем не похожи на ее настоящую сестру.

– Я не виновата. Я хотела быть хорошей сестрой для Элли, но она сама сделала это невозможным! Мне приходилось держать ее на расстоянии, и она так и не простила мне этого. Джей Ди тоже никогда не смог бы меня простить. И вот так, милая, в этой семье появилась ты.

Тетя Оливия подняла пистолет. Она направила его на нас, но не стала стрелять, а подошла к двери и что-то подняла. Это была банка с жидкостью для зажигалок.

Один секрет нужно похоронить, другой – сжечь. По горлу начал подниматься истерический смех. «Белые перчатки» не смогли бы переплюнуть тетю Оливию в ее безумии.

Кэмпбелл бросилась вперед, но тетя Оливия направила на нее пистолет и выстрелила.

– Считайте это вашим первым и последним предупреждением, юная леди, – сказала она, когда пуля вонзилась в дерево позади Кэмпбелл. – Я больше не промахнусь.

– Вы всегда были так добры ко мне, – тихо сказала Сэди-Грэйс. – Когда умерла моя мама, это вы поддерживали меня, а не папа. Я жила в вашем доме несколько недель.

– Я знаю, душечка, – мягко ответила тетя Оливия. – Я совсем не хотела этого. Поверь мне.

– Что, по-вашему, должно было произойти, когда вы накачали Сойер и Сэди-Грэйс наркотиками, а потом бросили их в яму? – спросила Кэмпбелл.

Тетя Оливия не ответила на вопрос и лишь снова повторила:

– Я не хотела этого.

– Вы хотели, чтобы все было идеально.

Трудно сказать, что заставило тетю Оливию думать, что это было решением ее проблем, но я знала, как бывает полезно говорить людям то, что они хотят услышать.

– Может быть, еще не все потеряно?

– Не говори глупостей, – тетя Оливия отмахнулась от меня. – Будь мы одни на этом острове, это еще как-то можно бы было уладить. Но что теперь? Кэмпбелл – это ходячая проблема. Она всегда была такой, и даже не заставляй меня начинать…

– Сойер права, – вмешалась Виктория. – Почему нельзя оставить все, как есть? Как лицо постороннее, уверяю вас, даже если мы попытаемся рассказать кому-нибудь, никто не поверит в такую историю.

– Кроме того, – добавила Кэмпбелл, – вы действительно думаете, моя мама допустит, чтобы стало известно о том, что случилось с настоящей Лив? Или тетя Джулия? Или мой дедушка?

Кэмпбелл ничуть не смутило, что ее едва не подстрелили. Она перебросила свои рыжие волосы через плечо.

– Мой отец уже в тюрьме. Дедушка ни за что на свете не допустит, чтобы подобный скандал коснулся моего единственного оставшегося родителя и родителей Буна.

Наступила минутная пауза, которую любезно заполнила Сэди-Грэйс.

– Я не обижаюсь на вас из-за ямы, – мило сообщила она. – Всякое может быть. Мы вот с Лили однажды случайно похитили Кэмпбелл и привязали ее к стулу на три дня, но все закончилось хорошо

– Вы что сделали? – спросила тетя Оливия.

– Вы по-прежнему можете просто покинуть остров, – повторила я, вкладывая в эти слова все, что у меня было. – Не обязательно доводить все до идеала. Пусть все будет как есть.

На мгновение мне показалось, что Оливия задумалась. Но она закончила поливать дерево жидкостью и достала зажигалку.

– Дело не только в Лив. – Тетя Оливия с задумчивым видом покрутила в руках зажигалку. – Я бы придумала, что делать с этими всплывшими останками. И этот судебный скульптор – чепуха. Как сказала Кэмпбелл, кто-нибудь из ее семьи позаботился бы о нем.

– Если дело не в останках, то в чем? – тихо спросила Сэди-Грэйс.