Как только выехали на север по 110‑й, я перезвонил Дженнифер.

— У нас в расписании три часа, — сказала она.

— Понял. Они не попытаются взять меня до того?

— Это то, что Берг озвучила судье: вам позволено сдаться в её зале после слушания в три.

— Берг возражала против слушания?

— Не знаю. Вероятно. Но клерк Уорфилд сказал, что судья раздражена из‑за залога: она его назначила, а окружная прокуратура пытается задним числом обнулить. Мы на это и надавим.

— Хорошо. Где встречаемся и когда?

— Мне нужно время обкатать твои аргументы. Как насчёт часа? Можно в кафетерии суда.

Я глянул на часы: половина одиннадцатого.

— В час — годится, но не в здании суда. Там слишком много полицейских — кто‑нибудь изобразит героя и попробует меня скрутить. Внутрь — только на слушание.

— Поняла. Тогда куда?

— «Россоблу». Если учесть, что после сегодняшнего дня мне, возможно, снова светит тюремная «колбасная» диета, на обед возьму пасту.

— Ладно, буду там.

— И ещё, если успеешь: передай журналистам, которые освещают это дело. Пусть будут на слушании. Я бы сделал сам, но лучше иметь возможность сказать, что не делал, когда Берг опять обвинит. Пресса должна увидеть это дерьмо.

— Позвоню.

Мы отключились, и Кендалл сказала:

— Я хочу быть с тобой в суде.

— Было бы здорово. Я наберу Хейли, как только окажемся дома. Мне нужно переодеться в костюм, набросать речь — и на обед.

Я понимал: ланч будет рабочим, и Кендалл там лишняя — она вне привилегии защиты. Но я также знал: моей свободе, возможно, осталось жить несколько часов. Исключать её не хотел.

Почти час ушёл на дорогу. Я припарковался у бордюра рядом с лестницей — в гараж не тянуло. Бишоп сидел на ступенях и ждал. В пятницу я сказал, что стартуем во вторник в десять, и он пришёл. Я напрочь о нём забыл.

Кендалл поднялась по ступеням, пока я вытаскивал чемодан.

— Давай помогу, — сказал Бишоп.

— Ты мой водитель, не камердинер, — ответил я. — Долго ждал?

— Не слишком.

— Прости. Но подождать придётся ещё час, пока соберусь и закрою дела дома. Потом — в центр. Возможно, назад Кендалл повезёшь ты.

— А ты? Вернуться за тобой?

— Вряд ли. Сегодня они попробуют снова загнать меня в клетку.

— Они могут? Тебя же выпустили под залог.

— Могут попытаться. Они — государство. Зверь. И игра всегда заточена под него.

Я втащил чемодан в дом. Кендалл стояла в гостиной, протягивая конверт.

— Кто‑то подсунул это под дверь, — сказала она.

Я взял конверт, на ходу разглядел: простой белый, без надписей, не запечатан. На кровати раскрыл чемодан, затем вскрыл конверт. Внутри — один сложенный лист. Ксерокопия рапорта об аресте департамента шерифа округа Вентура от 1 декабря 2018 года. Подозреваемый по делу — Сэм Скейлз. В резюме: Скейлз использовал имя Уолтера Леннона, чтобы создать сайт сбора средств для семей погибших месяцем ранее при массовой стрельбе в баре в «Таузенд‑Оукс». Мне не нужен был рапорт, чтобы помнить «Бордерлайн Гриль». Помощник шерифа и двенадцать посетителей — убиты. Афера — под копирку с той, за которую Скейлз сел в Неваде.

Я прошёл в кабинет к столу с материалами. Был почти уверен: арест в Вентуре не фигурировал в сводке от окружной прокуратуры. Я открыл папку «Жертва» и пролистал: за декабрь 2018‑го — тишина.

Кендалл вошла следом.

— Что это?

— Рапорт об аресте Скейлза. Больше года назад. Округ Вентура.

— И?

— Что в открытых источниках этого нет.

На титуле — шаблон с окнами и графами, плюс рукописное резюме. Под галочкой «мошенничество» — перечень, где клетка «межштатное» перечёркнута косой линией. Внизу заполнявший форму вывел: «ФБР — Лос-Анджелес».

— Они пытались это скрыть? — спросила Кендалл.

— Думаю, они и не знали, — сказал я. — Похоже, ФБР приехало и забрало Сэма.

Кендалл нахмурилась, но я не углублялся. В голове я перебирал, как использовать рапорт.

— Мне нужно позвонить, — сказал я.

Я набрал Гарри Босха. Он ответил сразу.

— Гарри, это я. Встречаемся с Дженнифер на ланче в центре, потом — суд. Сможешь подъехать? Есть кое‑что, на что тебе стоит глянуть.

— Где?

— «Россоблу», в час.

— Где это?

— «Саут Сити Маркет», Одиннадцатая улица.

— Буду.

Я отключился. Поднялась волна энергии. Этот арест мог многое прояснить по Сэму — и дать трещину в стене ФБР.

— Кто мог принести это? — спросила Кендалл.

Я подумал об агенте Рут, но вслух имени не назвал.

— Кто‑то, кто решил поступить правильно, — сказал я. 

К моему «возвращению» в зал суда подтянули втрое больше помощников шерифа, чем обычно на заседаниях с подсудимым на свободе. У дверей, на галерее, за воротами. С первой секунды было ясно: никто не рассчитывает, что я уйду тем же маршрутом.

Дочь не смогла прийти на ланч из‑за пары, но теперь сидела в первом ряду, прямо за нашим столом. Рядом — Лорна. Рядом с Лорной — Циско. Я обнял Хейли и перекинулся, словом, с каждым, стараясь приободрить, хотя сам едва держал лицо.

— Папа, это так несправедливо, — сказала Хейли.

— Никто не обещал, что закон — про справедливость, Хэй, — ответил я. — Запомни.

Я шагнул к Циско. Он не был на ланче и не знал про рапорт, подброшенный под дверь. Для этого дела я выбрал Босха — из‑за его истории в правоохранительных органах. Считал: он лучше подойдёт для контакта с шерифом Вентуры, оформившим арест Сэма.

— Есть новости? — спросил я.

Он понял, что речь о надежде выцепить Луиса Оппарицио.

— С утра — ничего, — ответил он. — Этот парень — призрак.

Я кивнул, скрывая досаду, и прошёл через ворота к столу защиты, сел один, собрал мысли. Я пришёл раньше Дженнифер: после ланча ей пришлось искать парковку в «чёрной дыре», а я попросил Бишопа высадить нас с Кендалл у входа. Я пролистал записи со встречи и в голове прогнал речь судье. Я никогда не боялся зала суда. Наоборот, чувствовал себя как дома и подпитывался враждебностью — от обвинения, скамеек, иногда даже от присяжных. Но сейчас было иначе. Если проиграю, меня проведут через стальную дверь в изолятор. В прошлый раз у меня не было шанса говорить до того, как накинут браслеты. Теперь — был. Рискованный шаг: штат играет по закону. Но законность — не синоним правоты, и мне предстояло убедить в этом судью.

Меня отвлекло движение: Дана Берг и её помощник в бабочке расселись за столом обвинения. Я не повернулся. Не поздоровался. Это стало личным. Берг раз за разом пыталась лишить меня возможности готовиться к защите. Теперь она — враг, и я так к ней и отношусь.

Дженнифер скользнула на место рядом.

— Прости, «чёрная дыра» парковки — не миф, — сказала она. — Встала на платной на Мэйн.

Она запыхалась — видимо, шла кварталов пять.

— Ничего, — сказал я. — Я готов.

Она обернулась, кивнула нашим, повернулась обратно.

— Босх не придёт? — спросила.

— Думаю, уже уехал, — сказал я. — В Вентуру.

— Поняла.

— Слушай, если всё пойдёт не так, и я вернусь в «Башни», тебе придётся скоординироваться с Босхом по Вентуре. Убедись, что бумаги нет. Он не привык к нашей стороне баррикад. Нет бумаги — нет доказательств. Окей?

— Окей. Но всё будет хорошо, Микки. Мы их возьмём числом и классом — мы отличная команда.

— Надеюсь. Мне нравится твоя уверенность, даже если весь кодекс и машина системы работают против нас.

Я оглянулся по галерее и встретился взглядом с двумя репортёрами на их привычных местах.

Через несколько минут помощник шерифа призвал зал к порядку, и судья Уорфилд вошла, заняла место на скамье.

— Возвращаемся к делу Штат Калифорния против Майкла Холлера, — произнесла она. — У нас новые обвинения, требующие слушаний по вопросу содержания под стражей и предъявления обвинений, а также оглашения обвинительного заключения. Кроме того, поступило ходатайство защиты. Начнём с обвинений.