– Знаете, мне бы очень хотелось разрезать торт. Но кто-то еще ест печенье. Если сейчас подать торты, то про печенья забудут, и они зачерствеют. Придется их выкинуть, а мы все очень не любим пустые траты, верно? – Мэлори пыталась продемонстрировать сожаление, закрыв крышкой свой кипящий котел воинственности.

– Я скучаю по розовым вафлям, – объявил мужчина где-то позади них. – Почему их больше не кладут в наборы печенья?

Мэлори бросила страдальческий взгляд на Фиону с Неравнодушной Сью, который можно было в общих чертах перевести как: «Добро пожаловать в мой мир».

– Вы могли бы положить их в жестяную банку, – предложила женщина в начале очереди. – Так они не зачерствеют, и можно будет достать их потом, – множество голов согласно закивали.

Терпение Мэлори было на исходе, и она рявкнула:

– Торт подадут в одиннадцать. Так всегда было и так всегда будет. А теперь, если позволите, у меня много дел.

Мэлори решительно прошагала к дальнему концу кухни, обойдя двух волонтеров, стоявших над открытой посудомоечной машиной. Они вели оживленную дискуссию о том, как правильно ее загружать. Одна из женщин постоянно переставляла тарелки, которые другая только что поставила в сетку.

– Мэлори, тарелки поменьше всегда ставятся сверху, верно? – спросила одна из них.

– Их всегда кладут вниз, – настаивала другая.

Но Мэлори вовсе не собиралась участвовать и в этом споре, поэтому подняла руку:

– Не сейчас!

Открыв дверь, Мэлори вошла в загроможденный кабинет, Фиона со Сью следом за ней. Обойдя большой деревянный стол, довольно красивый, но засыпанный письмами, бумагами и в спешке набросанными списками дел, Мэлори рухнула в крутящееся кресло. Оно было немного потрепанным, кожаным и с высокой спинкой. Закрыв глаза, хозяйка кабинета потерла переносицу.

Ее нежданные гостьи стояли перед столом. Других стульев в комнате не было. Возможно, Мэлори всех посетителей заставляла ждать в таком неудобном положении: они начинали нервничать, и хозяйка кабинета получала психологическое преимущество. Но не сегодня. Сегодня Мэлори, судя по всему, дошла до предела. Она резко открыла глаза: в них плескалась ярость.

– Видите, с чем мне приходится разбираться? Люди пытаются менять правила под себя! Если не держать их в узде, они устроят бунт!

Фиона не могла понять, из-за чего весь сыр-бор. Если б это зависело от нее, торты можно было бы есть в любое время.

– Неблагодарное занятие. Видите это? – Мэлори указала на беспорядок на столе. – В основном это счета. Люди хотят, чтобы им заплатили. Каждый год центр съедает все больше денег, а бюджет выделяют все меньше.

Как управляющая магазином, хоть и волонтер, Фиона сочувствовала затруднительному положению Мэлори: извечная борьба с непредвиденными расходами, попытки сдержать траты… Которые всегда вырывались из-под контроля именно тогда, когда меньше всего ждешь. Однако Фионе стоило быть осторожной и не попасться на удочку: этой тирадой Мэлори могла пытаться сбить их со следа, отвлечь внимание от Сары Браун и Йена Ричарда. Они публично ее критиковали и могли за это поплатиться.

– Йен Ричард пожертвовал тысячу фунтов, чтобы отремонтировали микроавтобус, это так? – спросила Фиона, стараясь сохранить внешнее спокойствие.

– А-а-а, – прорычала Мэлори. – Так вот в чем дело.

– Да, именно в этом.

– И что он вам наговорил?

Напомнив себе, что о смерти Йена Ричарда еще никто не знает, Фиона решила не отвечать.

Мэлори сама ухватилась за возможность рассказать историю со своей точки зрения:

– Да, он пожертвовал деньги на микроавтобус, и именно на ремонт я их потратила. Я его предупреждала, что это будут деньги на ветер. Микроавтобус уже разваливался. Шатун двигателя полетел. Но Йен не слушал. Настаивал, чтобы я использовала деньги на ремонт. Так я и сделала, хотя механик сказал, что это пустая трата времени. Когда утвердили новый бюджет, денег не оказалось просто на содержание микроавтобуса, не говоря уже про замену. И дураку ясно, что от него нужно было отказаться. Однако Йен вбил себе в голову, что я присвоила деньги. Он втоптал мое имя в грязь, протащив по всей Саутборн-Гроув. Говорю вам, я могла заявить на него за клевету.

– У вас есть счет от механика? – спросила Неравнодушная Сью.

Мэлори смерила ее сердитым взглядом:

– Я не должна оправдываться перед вами.

– И как вы себя чувствовали? – спросила Фиона. – Когда Йен Ричард все это говорил?

Мэлори нахмурилась.

– На что вы намекаете? А вы бы себя как чувствовали, если б кто-то сочинял про вас невесть что?

– Почему вы просто не показали ему счет? Как доказательство, что деньги ушли именно туда, – вставила Сью.

– Как и сказала, оправдываться я не должна. Это уже становится похоже на допрос. Если хотите присоединиться к нам или стать волонтерами, буду рада все оформить. В ином случае прошу вас уйти.

Вряд ли им удалось бы добиться от Мэлори чего-то еще, но они и так узнали все, что хотели. Сью с Фионой обменялись взглядами, будто прочитав мысли друг друга: Мэлори что-то скрывала.

Они уже повернулись к выходу, но прежде чем открыть дверь, Фиона спросила:

– Вы не знаете никого по имени Шэрон Миллер?

Мэлори непонимающе нахмурилась:

– Как? Никогда о такой не слышала.

По дороге на улицу Фиона, чтобы убедиться в правдивости слов Мэлори, останавливалась у некоторых столов и мимоходом в разговоре уточняла, знает ли кто-нибудь Шэрон Миллер. Но ее собеседники только непонимающе смотрели в ответ и качали головами. Шэрон Миллер не состояла в общественном центре Саутборна. И пока Фиона заговаривала зубы его посетителям, Неравнодушная Сью ходила по коридорам, заглядывая повсюду, перебирая брошюры и в целом пытаясь что-то разнюхать.

Встретились они уже на тротуаре, и каждая поделилась тем, что узнала.

– Я по-прежнему считаю Мэлори нашей главной подозреваемой, – заявила Фиона. – Единственное, что не сходится, – Шэрон Миллер. Она никак не связана с общественным центром.

Сью кивнула:

– Проблема в том, что мы не знаем, какая именно Шэрон Миллер, а когда узнаем, будет слишком поздно. Может, связь между Мэлори и нашей неизвестной Шэрон есть, но не через общественный центр. Уверена, Мэлори сумела много кого разозлить и вне своей вотчины.

Сью и Фиона направились обратно по Саутборн-Гроув, к дому Сары Браун, огибая группки людей и не особо обращая внимание на дорогу.

– Одно мы знаем точно, – сказала Фиона, обходя маму с малышом лет трех. – Мэлори что-то от нас скрыла. И очень рассердилась, когда я упомянула счет от механика. Думаю, она водит нас за нос. Пытается прикрыть пропажу денег. – Пожилая пара, в которую они со Сью чуть не врезались, неодобрительно цокнула. Фиона резко остановилась. Она, не отрываясь, смотрела в сторону.

– Что? – заволновалась Сью. – Что такое?

Фиона указала на неухоженную гравиевую дорожку, в конце которой виднелся гараж с вывеской «ААА Гараж».

– В Саутборне ведь всего два гаража?

– Верно, – подтвердила Сью. – Другой называется «АБВ Гараж».

Оба названия, вероятнее всего, придумали в то время, когда люди обращались к телефонным справочникам. И каждый хотел стоять выше всех по алфавиту в своей категории: аналог первых строчек в поисковой странице. «ААА Гараж» таким образом пролез вперед своих конкурентов, «АБВ Гаража», и благодаря этому их выбирали чаще. Фиона задумалась, почему в свое время не открылся еще один гараж, с лаконичным и бесхитростным названием «А-Гараж».

Неравнодушная Сью кивнула на вывеску:

– Здесь дешевле всего. Сюда я сдаю машину на ТО. Они… более снисходительны, если ты понимаешь, о чем я.

Судя по состоянию машины Сью, Фиона сказала бы, что они очень, очень снисходительны.

– Если Мэлори хотела сэкономить, то отвезла микроавтобус именно сюда. Иди за мной.

Перескакивая ямы и рытвины, Фиона со Сью добрались до небольшой бетонной площадки, потрескавшейся и неухоженной, где ждали в очереди машины. Небольшое строение за ними больше походило на сарай, с покатой рифленой крышей, заросшей мхом.